Traduit par Alexandra de Holstein et René Ghil Влага/Sur l'eau С лодки скользнуло весло. Ласково млеет прохлада. «Милый! Мой милый!» — Светло, Сладко от беглого взгляда. Лебедь уплыл в полумглу, Вдаль, под луною белея. Ластятся волны к веслу, Ластится к влаге лилея. Слухом невольно ловлю Лепет зеркального лона. «Милый! Мой милый! Люблю!..» Полночь глядит с небосклона. De la nef, glissa la rame. Caressante, pâme la fraîcheur. «Cher, ô mon cher!», — Radieux Et doux, me voici sous le regard fugitif. Le cygne a nagé vers la pénombre, Là-bas, alors qu'il blanchissait sous la lune. Les moires d'eau câlinent la rame, Le lys câline l'onde. Mon ouïe, sans que j'écoute, saisit Que balbutie l'aime étendue, en seul miroir. «Cher! ô mon cher! Je t'aime!»… Minuit, de l'horizon regarde. Traduit par Alexandra de Holstein et René Ghil Дождь/La pluie В углу шуршали мыши, Весь дом застыл во сне. Шел дождь, и капли с крыши Стекали по стене. Шел дождь, ленивый, вялый, И маятник стучал, И я душой усталой Себя не различал. Я слился с этой сонной Тяжелой тишиной. Забытый, обделенный, Я весь был тьмой ночной. А бодрый, как могильщик, Во мне тревожа мрак, В стене жучок-точильщик Твердил: «Тик-так. Тик-так». Равняя звуки точкам, Началу всех начал, Он тонким молоточком Стучал, стучал, стучал. И атомы напева, Сплетаясь в тишине, Спокойно и без гнева «Умри» твердили мне. …И мертвый, бездыханный, Как труп задутых свеч, Я слушал в скорби странной Вещательную речь. И тише кто-то, тише, Шептался обо мне. И капли с темной крыши Стекали по стене. Dans un coin les souris musaient, furtives… Toute la maison se contint dans le sommeil. La pluie allait, et les gouttes tombant du toit Coulaient au long des murs. La pluie allait, paresseuse et lente, Et battait le balancier… Et moi, l'âme très lasse, Je ne m'appartenais plus moi-même. Je n'étais plus que confluant avec ce somnolent, Avec ce lourd silence… Oublié, et de ma propre place frustré, J'étais, toute entière, la nocturne ténèbre. Alerte comme un fossoyeur, Avivant en moi la nuit noire, Dans le mur le scarabée-rongeur Insistait: «Tic-tac, — tic-tac»… Égalant les sons à des points, — Au point, cette origine des origines! — D'un tout fin marteau Il tapait, tapait, il tapait. Et les atomes de la mélodie S'entrelaçant dans le silence, Tranquillement et sans colère: «Meurs!» — me répétaient-ils, — «Meurs!» Et mort, et sans haleine, D'une mort de cierges éteints, — J'écoutais, en une tristesse étrange, Cela, qui annonçait! Et plus doucement, Quelqu'un, plus doucement Chuchotait de moi, quelque chose… Et du sombre toit, les gouttes Longuement, coulaient au long des murs. Traduit par Alexandra de Holstein et René Ghil
Завет бытия/Je demandais au libre vent des plaines… Я спросил у свободного ветра, Что мне сделать, чтоб быть молодым. Мне ответил играющий ветер: «Будь воздушным, как ветер, как дым!» Я спросил у могучего моря, В чем великий завет бытия. Мне ответило звучное море: «Будь всегда полнозвучным, как я!» Я спросил у высокого солнца, Как мне вспыхнуть светлее зари. Ничего не ответило солнце, Но душа услыхала: «Гори!» Je demandais au libre vent des plaines: «Pour être jeune, ô vent, dis, que faut-il? ― Ainsi que moi, sois léger et subtil», Répondit-il d'une voix presque humaine. Je demandais à la puissante mer De m'expliquer le mystère du monde; Sa grande voix me répondit, profonde: «Ainsi que moi, sois sonore et divers.» Je demandais à l'astre de lumière: «Pour réchauffer les êtres, ô soleil, Pour rayonner, dis-moi, que dois-je faire?» J'entendis: «Brûle, et nous serons pareils!» Traduit par Katia Granoff Я — изысканность русской медлительной речи/Le vers original… Я — изысканность русской медлительной речи, Предо мною другие поэты — предтечи, Я впервые открыл в этой речи уклоны, Перепевные, гневные, нежные звоны. Я — внезапный излом, Я — играющий гром, Я — прозрачный ручей, Я — для всех и ничей. Переплеск многопенный, разорванно-слитный, Самоцветные камни земли самобытной, Переклички лесные зеленого мая — Всё пойму, всё возьму, у других отнимая. Вечно юный, как сон, Сильный тем, что влюблен И в себя и в других, Я — изысканный стих. |
