Goya m'apparait dans mes rêves, Goya monstrueusement beau, Souffrance qui marque la vie, question defiant le tombeau. Dans son auréole aérienne, suivant Velasquez, Coello, Fondant la fraicheur à la flamme je vois le divin Murillo, Le grand Léonard impassible, et songe doré Raphaël, Et Botticelli, son de flûte, soupir de printemps dans le ciel. Rois mages, vainqueurs des mystères, idoles des siècles naissants, Appels d'étendards écarlats, promesse de gloire aux puissants! Ô vous, précurseurs des surhommes, messages des mondes meilleurs, Paroles encore incomprises des grands, insondables accords! Traduit par Ludmila Savitzky
Мечтательный вечер/Un soir calme et rêveur soufflait légèrement… Мечтательный вечер над лесом дышал безмятежно, От новой Луны протянулась лучистая нить, И первые звезды мерцали так слабо и нежно, Как будто бы ветер чуть слышный их мог погасить. И было так странно, и были так сказочны ели, Как мертвая сталь, холодела поверхность реки, О чем-то невнятном, о чем-то печальном, без цели, Как будто бы пели над влажным песком тростники. И в бледном объятье две тени родные дрожали, И каждой хотелось в другой о себе позабыть, Как будто бы можно в блаженстве не ведать печали, Как будто бы сердце людское способно любить! Un soir calme et rêveur soufflait légèrement. Un rayon lumineux descendait de la lune. Les étoiles brillaient encor si faiblement, Qu'il semblait qu'un doux vent dût éteindre chacune. La rivière brillait comme de l'acier froid Et les sapins semblaient étranges, fantastiques. Les roseaux murmuraient d'une plaintive voix, Sur la rive sablée un chant mélancolique. Deux ombres s'étreignaient d'un pâle embrassement; Chacune désirait s oublier près de l'autre, Croyant que le bonheur préserve des tourments; Pensant aimer, ayant un cœur semblable au nôtre. Traduit par Olga Lanceray От последней улыбки луча…/D'un dernier rayon la lueur souriante… От последней улыбки луча На горах засветилася нега, И родились, блестя и журча, Два ключа из нагорного снега. И, сбегая с вершины горы, Обнимаясь в восторге едином, Устремились в иные миры, К отдаленным лугам и долинам. И в один сочеталися ключ, Он бежал, прорезая узоры. Но от мрака разгневанных туч Затуманились хмурые горы. И последняя ласка луча Потонула в туманной печали. И холодные капли ключа На остывшую землю упали. D'un dernier rayon la lueur souriante Alluma les monts de langueur. La neige se fondit en deux sources bruyantes, Qui descendirent des hauteurs, En se précipitant du haut de la montagne Dans un même ravissement, Ensemble recherchant la lointaine campagne, Les prés éloignés et les champs. Elles ne firent plus qu'une source joyeuse, Qui courut alors à son gré. Mais la nuit obscurcit la plaine radieuse, Couvrit les monts enténébrés. Du dernier rayon la lueur souriante Se noya dans le brouillard gris. La source se glaçant en gouttes transparentes, Tomba sur le sol refroidi. Traduit par Olga Lanceray Морская пена/L'écume de la mer Как пена морская, на миг возникая, Погибнет, сверкая, растает дождем. — Мы дети мгновенья, живем для стремленья, И в море забвенья могилу найдем. Зачем ежечасно, волнуясь напрасно, Стремимся мы страстно к обманной мечте? Зачем мы рыдаем, скользим и блистаем, И вновь пропадаем в немой пустоте? О жизни волненье! Блаженство, мученье! Печаль и сомненье! Как жалко мне вас! Бежать бы мне вечно, дышать бесконечно, Светиться беспечно в полуденный час! L'écume de la mer, naissant pour un moment, Périt étincelante et disparaît dans l'onde. Comme elle, nous aussi, nous vivons brillamment, Mais toujours dans l'oubli se finit tout au monde. À toute heure pourquoi nous agiter en vain, Et nous bercer toujours d'illusions trompeuses? Pourquoi briller, glisser, pleurer sur son destin, Et de nouveau plonger dans la nuit ténébreuse? Ô doutes, ô chagrins! Bonheur, joie et tourments! Que vous êtes à plaindre, émotions troublantes! Ah! respirer, courir, luire éternellement A l'heure de midi brillante, insouciante! Traduit par Olga Lanceray Из книги «Горящие здания» (М., 1900) Я устал от нежных снов…/Le suis las des songes d'or… I will speak daggers. [25] Hamlet вернуться Кинжалы на словах… Гамлет. Акт III, сц. 2. Перевод А. Кронеберга. |
