Словно от своры свирепых охотничьих псов!
«Главку с Креонтом спалила супруга Ясона!
В пламень колдунью!» – послышался рёв голосов.
745
Ата-богиня спустилась в Коринф суетливый,
Тенью незримой вошла в дом несчастной жены,
Ясно услышала говор её торопливый:
«Боги, зачем вы казните меня без вины?»
Ата надела повязку на очи царевны,
И помутился рассудок Медеи на срок,
Вмиг закричала и фразы её стали гневны —
Монстров узрела, ворвавшихся к ней на порог!
746
Ярость, как тёмное пламя объяла Медею,
Разум царевны сгорел в этом страшном огне,
Помнила только, что мстить аргонавту-злодею
Надо жестоко и страшно, вдвойне иль втройне!
Не понимала бедняжка, что Мермер с Феретом
К ней обращались с печальной недетской мольбой:
«Надо уехать нам, мама, отсюда с рассветом,
Или убьёт повелитель нас вместе с тобой!»
747
В детях Медея узрела чудовищ ужасных
И, защищаясь, два раза вонзила кинжал,
Наземь упали два тельца младенцев несчастных,
Кровь потекла на ковёр от сверкающих жал!
К выходу бросилась женщина, дверь открывая,
Ветра порыв снял повязку безумья с лица,
Разум вернула преступнице тишь гробовая,
И посмотрела в покои царевна с крыльца.
748
И поняла, что свершила она злодеянье:
Дети мертвы… а в руке обнажённый клинок!
Мигом застыла она, как греха изваянье,
Кровь убиенных текла возле «мраморных» ног…
Ужас наполнил глаза золотые убийцы,
В сердце себе устремила она остриё:
«Это деянье не смогут простить Олимпийцы,
В страшном Аиде теперь будет место моё!»
749
Сумрак сгустился над гордой женой эолида,
Остановила Геката движенье клинка,
И ожила в то мгновение «кариатида»,
«Дети, простите!» – слетело с её языка.
Грозные змеи держали повозку Гекаты
Над окровавленным входом в холодный покой:
«Быстро сюда поднимайся! – гремели раскаты. —
Трупы детей обхвати недрожащей рукой!»
750
«Стой, колхиянка! – послышался голос Ясона. —
Где малыши, тихий Мермер и шумный Ферет?»
«Ты погубил их, и души детей у Харона,
И никого из родных у тебя больше нет!»
«Ты погубила детей, кровожадная дева!
Не забирай их, оставь для обряда тела!»
«Я забрала лишь плоды опустелого чрева,
Ты, вероломный, лишил их любви и тепла!»
751
В ночь улетела повозка великой Гекаты,
В ужасе на пол со стоном упал мореход,
Крикнул надрывно: «За что мне такие утраты?
Жизнь раздавила, как скалы Босфорских ворот!»
Медея в Афинах
752
Не долетев до Афин горделивых немного,
Тверди коснулась повозка Гекаты в ночи,
Жрице сказала богиня: «Там дальше – дорога,
Дни впереди у тебя будут вновь горячи…»
«Дети мои… Что ты сделаешь с ними, Геката?»
«Гера-царица дарует бессмертие им!
Зевса любовь ты отвергла? За это и плата,
Каждый из них будет новой роднёю любим!»
753
Шла Гелиада, сбивая усталые ноги,
Мысли о прошлом кровавом томили её:
«С лёгкостью судьбы ломают великие боги —
И на детей я набросилась, как на зверьё!
Мне не забыть никогда смерти юного брата,
Пелия кровь – на руках двух его дочерей,
К смерти Креонта и Главки причастна Геката…
Я убивала людей, как охотник – зверей!
754
Что мною двигало? Ненависть, зло неземное
Иль Афродиты великой безумная страсть?
Трудно признаться себе – было что-то иное,
Может, над юным Ясоном верховная власть?
Мужа вела неуклонно я к царскому трону,
Страстно желая быть рядом с царём до конца…
Лучшие годы напрасно мной отданы Крону —
Не довелось властелина создать из юнца!
755
Жизни не знал он, взрастая в уютной пещере,
От благородства его не осталось следа,
Подвигом мало доставил он радости Гере,
И самого эолида постигла беда…»
Так рассуждая, вошла колхиянка в Афины,
И поспешила в обитель Эгея-царя:
«В наших несчастьях мы оба с Ясоном повинны!
Новую жизнь обещает мне Эос-заря!»
756
Вечером в город вернулся Афинский властитель,
Кров предоставил Медее в покоях дворца,
Принял радушно царевну нежданный спаситель,
Не рассказал никому он о тайне ларца.
Царь был женатым на Эфре из града Трезена,
Где был Тесей после свадьбы зачат в борозде.
Видели это деянье Эреб и Селена,
Но умолчали, чья кровь забурлила в плоде.
757
Люди не знали об этом наследнике трона,
В тайне рожденье Тесея хранил властелин,
Только не ведал Эгей, что в пещере Хирона
Сын изучал ремесло боевых дисциплин.
Холостяком представляла царя Гелиада
И соблазнила тирана своей красотой,
С нею узнал властелин, что такое услада,
И ослепил старика взор её золотой.
758
Смело Медея присвоила право супруги
И помогала Эгею во многом она:
Ей во дворце подчинялись охрана и слуги,
В цепких руках у неё пребывала казна.
Вскоре узнали в стране о свершениях жрицы,
Стал выражать возмущенье колдуньей народ:
«Надо скорее убийцу изгнать из столицы,
Для властелина опасен её приворот!»
759
Посохом стукнул Эгей о гранитные плиты:
«Зевсом поклялся, что я предоставлю ей кров!
Не по желанью её были люди убиты…
Не добивайся, народ, от меня эпистроф!»
Люди умолкли – с царём было спорить опасно,
И афиняне затихли на несколько лет.
В роли жены пребывала Медея прекрасно,
Ею рождён через год от Эгея был Мед.
760
Но не забыли царевну великие боги,
Вновь возмутился колдуньей афинский народ —
Заговорил о свершённом в Коринфе поджоге
Сын незаконный Креонта, властитель Гиппот.
Требовал он осужденья для жрицы Гекаты:
«Кровью своей пусть смывает колдунья вину!
Я на суде предлагаю устроить дебаты —
В них докажу, что убийца позорит страну!»
761
Выслушал царь афинян обвиненья Гиппота,
Быстро собрал для дебатов старейшин Совет:
«Брать на себя не намерен я роль доброхота,
Но не могу, мудрецы, допустить новых бед!
Пусть задаёт царь Коринфа Медее вопросы,
А колхиянка правдиво ответит на них!
Я не хочу, чтобы судьбы решали доносы,
Сразу поймём, так ли прав был у Главки жених!»
762
Суд над Медей прошёл при стеченье народа,
Вёл заседанье афинских старейшин Совет:
«Нам не хватает Ясона, героя похода,
Где он, Гиппот?» – «Он исчез, и затерян был след!»
«Что ты, Гиппот, разглядел во дворце при пожаре?»
«Я был в изгнании долго по воле царя!
Но есть свидетель, что был там при полном разгаре,
Видел, как Главка пылала сильней янтаря!»
763
Очи Медеи сверкали сияньем рассвета,
И волновался Эгей, находясь на крыльце:
«Ловко ведёт заседанье мудрец из Совета,
Даже не видно эмоций на старом лице!»
«Пылкий Гиппот, что расскажет Совету свидетель?
Видел ли сам он источник большого огня
Или солгать нам готов за Креонта радетель
И объяснить, как попала в покой головня?»
764
«Муж колхиянки свершал по Коринфу прогулку,
Обогнала аргонавта служанка жены,
Крепко держала она в плотной ткани шкатулку,
Так были Главке-царевне угли вручены!»
«Предоставляю Медее ответное слово!» —
Громко воскликнул мудрец, посмотрев на народ.
«Муж мой с Креонтом лишили несчастную крова,
Малых детей и царя Алкиноя щедрот!
765
Хитрый Креонт отобрал дорогого супруга,
Мол, чужестранка не будет герою женой!
«Ты, говорил, для Ясона – ночная подруга,
Варварки место – вдали за Коринфской стеной!»
