Наш друг – настоящий отважный герой,
Известен среди мореходов,
Его доброта удивляла порой,
А слава достойна рапсодов.
279
Юный Анкей[91] был Ясоном поставлен к кормилу[92],
Вёл он корабль вдоль лесных и пустых берегов,
Мощный лелег[93] верил в смелость, сноровку и силу —
Руки его не боялись больших рычагов.
Править галерой могучему было нетрудно,
И до заката работал усердно лелег,
Вечером он направлял превосходное судно
В устья глубоких протоков невиданных рек.
280
Так незаметно промчались две тихих недели
После прохода по створу живых Симплегад,
Судно не встретило рифов, порогов и мели —
Плыло, спокойно качаясь, как дремлющий скат.
Видели люди с галеры лесистые горы,
Крепости, пристани, устья сверкающих рек.
Но не желали герои вступать в разговоры,
Не нарушали они судна радостный бег.
281
Вскоре Линкей разглядел крупный риф у прибрежья:
«Понт небогат на обилие в нём островов,
Этот не больше собой, чем берлога медвежья,
Только я вижу на нём золотистых орлов!»
«Ты не ошибся, Линкей? – вопросил предводитель. —
Стаями, друг, не живут никакие орлы!»
«Не собираюсь я спорить с тобою, воитель,
А докажу правоту аргументом стрелы!
282
Впрочем, смотри! Златокрылый летит на разведку,
Морда чудовища льва киферонского злей,
Быстро оставила птица кровавую метку —
Острым тяжёлым пером поражён Оилей!»
Сбросив перо, улетела коварная птица.
Крикнул Ясон: «Всем доспехи надеть поскорей!
Эй, Бореады! У вас появилась «должница»,
Перья её блещут ярче любых янтарей!»
283
Следом за первой к галере примчалась вторая.
Всех моряков удивила её быстрота.
Но зазвенела «посланница» Амфиарая[94] —
Меткой стрелой он попал птице в низ живота.
Грохнулась птица на судно со звоном тимпана.
Громко воскликнул Линкей: «Перья – чистая медь!
Это созданье страшнее Горгон[95] или Пана[96] —
Когти в крови! Значит, люди – любимая снедь?»
284
Менее стадия[97] было до птиц-людоедов,
Как Бореады[98] согнали чудовищ со скал,
Те улетали стремительно, не «отобедав»,
Сбросив над морем лазурным излишний металл.
«Ступим на остров, чтоб можно размять было ноги,
Переночуем спокойно, – промолвил Ясон, —
Юный Орфей нам о птицах споёт апологи[99],
Пустим по кругу наполненный влагой ритон![100]»
285
К берегу низкому ловко пристала галера,
Кости повсюду белели, средь них – черепа.
«Не одного эти птицы сгубили ивера[101], —
Авгий[102] сказал, – здесь народа погибла толпа!»
«Остров проверь! – повелел предводитель Адмету[103], —
Может быть, кто-то случайно остался в живых!
«Ты, Мелеагр[104], – приказал он большому атлету, —
Предусмотри, как расставить вокруг часовых!»
286
Вскоре закопаны были иверов останки,
Тщательно вычищен жёлтый прибрежный песок,
Голос Адмета послышался: «Есть здесь времянки[105]!
Люди живые в них, просят водицы глоток!»
Перенесли на руках их на берег атлеты,
Вымыли в чистой воде, дали вдоволь еды.
Страшно смотреть было людям на эти скелеты,
Молвил бедняга один: «Мы пять дней без воды!»
287
Их вопросил с интересом Ясон: «Вы откуда?
Остров для жизни негоден – опасен и мал!»,
«Он хоть и мал, но костей человеческих груда,
Многие люди нашли здесь печальный финал…
В трещинах скал мы скрывались, как в море смариды[106],
Для меднокрылых любой человек – лишь «бекас»[107]!
Мы – дети Фрикса[108], и путь наш лежал из Колхиды[109] —
Плыли в Элладу, оставив навеки Кавказ…»
288
«Вы Афаманта покойного юные внуки? —
Сильно Ясон изумился. – Мы с вами – родня!
Как развлекаются боги Олимпа от скуки! —
Снова смогли удивить чудесами меня!»
Праздник Фриксидам[110] устроен был в честь их спасенья:
Чаши с вином, разговоры в ночи у костра,
И о далёких колхидских царях песнопенья,
И обсуждение планов под сводом шатра.
289
Сон необычный приснился в ту ночь эолиду:
Дева Афина явилась закрытым очам:
«Ты одарить должен утром цветами Киприду,
Чтобы прониклась богиня вниманьем к «врачам!»[111]
Эос ещё не ступила на край небосклона,
А предводитель сбирал полевые цветы,
И «приняла» Афродита букет от Ясона —
Значит, поможет ему в исполненье мечты!
290
Вспомнил Ясон о рассказе Фриксидов несчастных:
«Царь очень жаден, коварен, хитёр, как лиса!
Он не чурается действий жестоких, ужасных,
И пресекает не в пользу его голоса!
Шкура златая висит под надзором дракона,
Что у Ээта оставил могучий Арес,
Ночью сияет руно это ярче циркона,
Днём за сокровищем смотрит сам Гелий с небес!»
291
Бросила яркая Эос в мир взгляд вдохновенный,
Люди – на судне, закончен к отплытию сбор,
Вновь продолжался в Колхиду поход дерзновенный,
Смело направил Линкей на восток ясный взор.
В город родной возвращались бесславно Фриксиды,
Слушал внимательно добрый Ясон их рассказ —
Жаждал он знаний о нравах жестокой Колхиды,
Видел в мечтах золотое руно и Кавказ…
Тайны Колхиды
292
Аргос[112] поведал о жизни в Колхиде балладу:
«Многое знаем и видели мы во дворце
И неслучайно попали на Аретиаду[113],
Так как хотели всю правду узнать об отце.
Исчезновенье отца стало тайной Ээта,
Где Фрикс томится последние несколько лет?
Но не давал нам тиран никакого ответа,
Так что, вестей никаких об отце больше нет!
293
Перс[114], младший брат властелина, правитель Тавриды[115],
Несколько раз приходил к нам в Колхиду с войной.
Может быть, он, сохранявший на брата обиды,
Смерти загадочной Фрикса случился виной?
Братья-цари воевали за шкуру барана,
Но по закону лишь Фрикс был владельцем руна!
Исчезновенье его непонятно и странно,
Жизнь за «овчинку»… Быть может, такая цена?»
294
«Аргос, а шкура златая под оком дракона[116]?
Вы бы могли взять её без решенья царя?»
