Нельзя строить свое credo только на отрицании. В чем же заключается положительное содержание проповеди Л. Толстого для него самого? Во что он сам верил?
Философия писателя созидается на некоторых ключевых понятиях, концептах, о которых мы говорили выше, из которых главными являются разум (важная производная этого понятия – разумение), любовь, жизнь, которым противостоит в определенном смысле вера. Из этих базовых концептов писатель создает более сложные (как сказали бы философы, интегральные), из которых важнейшим является разумение жизни.
О разуме, как о высшем религиозном, духовном проявлении божественной сущности в человеке, Л. Н. Толстой пишет очень рано – в возрасте 19 лет он заносит в свой дневник следующую мысль: «Оставь действовать разум, он укажет тебе на твое назначение, он даст тебе правила, с которыми смело иди в общество. Все, что сообразно с первенствующей способностью человека – разумом, будет равно сообразно со всем, что существует» (46, 4; запись сделана в 1847 г.).
Разум – религиозно детерминированное понятие, практическим коррелятом которого является «правда»: «Жизнь человека истинная – та, из которой он составляет себе понятие о всякой другой жизни, – есть стремление к благу, достигаемому подчинением своей личности закону разума» (26, 363).
Еще раз подчеркнем: в философии Толстого понятие «разум» нельзя свести только к ratio, к дискурсивному мышлению, оно включает также и сферу сердца. Разум – это форма присутствия в человеке «всемогущего, чистого и святого» самопознающего духа, который существует на самостоятельных онтологических основаниях, не зависящих от природы человека, и является своеобразным хранилищем и проводником Божественной воли и Божественного закона. В 1879 г. в небольшом наброске «Царство Божие» Толстой указывает: «Сын человеческий – это тот дух, который есть в каждом человеке, не зачат от плоти. Тот, кто возвеличит этот дух в себе, тот получит жизнь невременную и вступает в Царство Божие». При этом «полагаться на Сына», «жить в разумении» и делать добро – это синонимические понятия (90, 125). Жить в Боге для писателя – значит разуметь и делать.
В дневниках Л. Н. Толстого есть замечательное выражение, с помощью которого он пытается передать суть своего понимания религиозного. Это выражение – инстинкт Божества, который, как охотничий инстинкт у собаки, есть в каждом человеке. При этом разум, ум человека играет важную роль – определяет степень отклонения от этого инстинкта (48, 59–60; запись от 17 марта 1865 г.). Этот инстинкт есть нечеловеческая сила, которая проходит через человека: «сила эта Бог, которая работает, дает радость и наслаждение, губит, поднимает, оставляет совершенно независимо от того, что воображают и соображают себе при этом своим умом люди»[164].
Другими словами, Л. Толстой утверждает, что в человеческую природу, в ее сознание заложен духовный, божественный, первобытный закон природы – инстинкт добра и ощущение божественной жизни в себе, присутствия в себе Бога. Реализации этого инстинкта мешает стремление человека дать ответ на любой вопрос и преобразовать действительность, вынося свой суд по любому поводу, тогда как на самом деле задача сознания – привести в соответствие разум и чувства человека. Эта идея соответствия присутствует уже в «Казаках» и «Войне и мире» – инстинктивной мудрости Кутузова противостоит агрессивный и самоуверенный новоевропейский активизм Наполеона. И именно поэтому несколько позже Толстой искал сходные рассуждения у философов Востока – Конфуция, Лао-цзы и других – о присутствии в человеке некоего объективного нравственного закона.
В Берлине, в Государственной библиотеке, хранится письмо Л. Н. Толстого, не вошедшее в Полное собрание его сочинений (юбилейное)[165]. Поводом для написания этого письма послужила просьба некой Евы Кюн, ставшей позже супругой депутата итальянского парламента Джованни Амендолы.
Ева Оскаровна Кюн – достаточно примечательная фигура[166]. Она родилась в Литве в 1880 г. в протестантской семье (вальденсы), в 1897 г. выехала из России для получении образования в Европе, в 1903 г. переехала в Италию. С будущим мужем познакомилась, состоя, как и он, активной деятельницей Теософского общества. Кроме того, Е. Кюн была активным членом футуристского движения.
Вальденсы – в средние века сектанты – сторонники движения за чистоту христианства. В новое время – группа христиан протестантского направления, проживавших компактно в северной Италии. В конце XIX в. в Италии насчитывалось около 15 тыс. вальденсов.
Теософское общество – возникло в США в 1875 г. под влиянием деятельности Е. П. Блаватской, русской религиозной деятельницы оккультистского толка.
В 1907 г. Ева и Джованни обвенчались в Риме в церкви вальденсов. Джованни Амендола – социалист, его сын Джорджио был членом коммунистической партии Италии. Он написал биографии своих родителей. Джованни Амендола в 1925 г. был избит итальянскими фашистами, выехал во Францию для лечения, но в 1926 г. умер от понесенных увечий.
Е. Кюн просит Толстого разъяснить, как он понимает бессмертие души. Примечательно, что вопрос о бессмертии души возникает у человека с левыми взглядами и теософскими интересами. В ответ Л. Н. Толстой указывает, что под бессмертием души понимает «неуничтожимость высшей, самой драгоценной сущности нашей жизни», причем не верить в нее могут только те, «которые еще не познали этой сущности, вроде того как слепые кроты не верят в солнце. И доказывать им существование солнца так же невозможно, как совершенно бесполезно доказывать существование солнца зрячим»[167].
Теперь становится более понятно, почему Л. Толстой всю жизнь так настойчиво противостоял персоналистическому, то есть личностному подходу в вопросах веры. По точному замечанию протоиерея В. В. Зеньковского, философия Л. Н. Толстого есть спасение от личности, потому что разумное «я» не может быть отождествлено с личностью человека, оно всегда ему противостоит в качестве универсума, общечеловеческого содержания разумного сознания, безграничной, не знающей конца и предела жизни, вечной, бессмертной, бесконечной, безличной. По Толстому, бессмертно в нас разумное сознание, которому не может быть приписан признак личности, бессмертна в нас любовь ко всему живому, тот универсальный разум, который может раскрыться в нас. «Жизнь» и «душа» не могут быть бессмертны, так как это понятия земные, относимые исключительно к земному хронотопу. Бессмертно только духовное начало, которое и есть Бог и присутствие которого в себе может ощущать человек (77, 13)[168].
Любовь – практическая реализация закона разума. В любви, как в этически реализованном разуме, присутствует Сам Бог. С этой точки зрения термины «разум», «любовь» и «жизнь» являются синонимами, и эти понятия, с точки зрения Л. Н. Толстого, противостоят вере в том смысле, как веру понимает Православная Церковь.
«Жизнь есть деятельность животной личности, подчиненной закону разума. Разум есть тот закон, которому для своего блага должна быть подчинена животная личность человека. Любовь есть единственная разумная деятельность человека».
(26, 382).
Жизнь – своеобразное сочетание первых двух начал, разумная любовь, концепт, который, по всей видимости, во всех построениях писателя является центральным. За несколько лет до смерти Л. Н. Толстой формулирует тезис, в котором увязывает все три базовых концепта: «…всякая жизнь есть не что иное, как все большее расширение сознания и все большее и большее увеличение любви» (89, 61).
