Таким образом, император Александр III действительно был противником репрессий против Л. Н. Толстого. Но, думаю, не только потому, что сам любил читать Л. Толстого и не хотел делать из него мученика. Здесь, по-видимому, имеет место сложная комбинация различных факторов, которые можно только перечислить, так как материала для определенных выводов пока недостаточно.
Император и правительство откровенно не желали громкого политического скандала с ясно выраженной международной составляющей. Здесь, конечно, определенное значение могли иметь связи В. Г. Черткова (точнее, его матери) при дворе, а также влияние на императора графини А. А. Толстой, которая неоднократно пользовалась своим положением, чтобы тем или иным способом помочь своему племяннику. Именно она в 1891 г. способствовала организации визита к государю жены писателя с целью получить разрешение на публикацию «Крейцеровой сонаты», а в следующем, 1892-м, умирению «высших сфер» по поводу опубликования в английской печати антиправительственной статьи писателя[496].
Очень ценные штрихи для прояснения этого вопроса дают воспоминания графа С. Д. Шереметьева. Он утверждает, что император восхищался Толстым как писателем, затем сожалел о его новом направлении, считая его человеком увлекающимся, но «искренним и пламенным», наконец, очень трезво смотрел на его деятельность: «он разобрал его со свойственным ему тонким психологическим чутьем», несмотря на то что в пользу писателя действовала его придворная агентура (здесь как раз и называются А. А. Толстая и Е. Г. Шереметьева). Именно эти «агентурные действия» привели к упомянутому визиту жены писателя в 1891 г.[497]. Далее С. Д. Шереметьев сообщает, что ему несколько раз приходилось говорить с государем о писателе и слушать его суждения, в которых «никогда не было запальчивости и озлобления. Он говорил трезво, спокойно, с оттенком грусти и сожаления и не бросал в него камня»[498].
Выше уже было сказано, что эскалация решимости самого Л. Н. Толстого бороться с «ненавистным режимом» приходится на период уже после смерти императора Александра III и связана с двумя обстоятельствами. Во-первых, это начало активного преследования русским правительством духоборов после демонстративного сожжения ими оружия на Кавказе в июне 1895 г. Как указывает А. А. Донсков, репрессии против духоборов были «прямым вызовом всей толстовской философии ненасилия»[499]. Во-вторых, это связанная с первым обстоятельством высылка в 1897 г. ближайших сотрудников Л. Н. Толстого, в первую очередь В. Г. Черткова. После этого шага правительства писатель почувствовал себя лично оскорбленным, в письме В. Г. Черткову в феврале 1897 г. он указывает, что теперь то, что случилось, «требует от меня того, чтобы высказать до смерти все, что я имею сказать. А я имею сказать очень определенное и, если жив буду, скажу», тем более что «меня не трогают» (88, 12). Несколько позже он поясняет, что именно, с его точки зрения, будет являться одним из объектов такой критики – «вера в сверхъестественное. Ох, как бы мне хотелось успеть написать об этом то, что хочется!» (88, 37). Уже после опубликования синодального акта Л. Н. Толстой писал В. Черткову, что «они, враги не наши, а истины, – доживают последние дни» (88, 249).
Источники позволяют восстановить вполне определенную хронологию обсуждения вопроса о необходимости церковных преследований Л. Толстого за его лжеучение.
1888 г. – письмо архиепископа Херсонского Никанора (Бровковича) проф. Н. Я. Гроту о проекте в Синоде провозглашения анафемы Толстому[500]. Текст этого проекта до сих пор неизвестен, вполне возможно, что это тот самый доклад, о котором упоминал генерал Н. А. Епанчин.
1891 г. – речь харьковского протоиерея Т. Буткевича «О лжеучении графа Л. Н. Толстого» с призывом предать писателя анафеме[501].
1896 (26 апреля) – письмо К. П. Победоносцева С. А. Рачинскому с упоминанием о возможности отлучения Л. Н. Толстого: «Есть предложение в Синоде объявить его отлученным от Церкви во избежание всяких сомнений и недоразумений в народе, который видит и слышит, что вся интеллигенция поклоняется Толстому <…> Вероятно, после коронации возбудится вопрос: что делать с Толстым?»[502]
Никанор (Бровкович;1827–1890) – духовный писатель, философ и публицист. В 1868–1871 ректор Казанской духовной академии, с 1886 г. архиепископ Херсонский и Одесский. Автор нескольких сочинений, направленных против религиозных идей Л. Н. Толстого, в том числе: «Беседа о христианском супружестве: Против графа Льва Толстого», «Церковь и государство: Против графа Толстого» и другие.
Буткевич Тимофей Иванович (1854—1925) – протоиерей, богослов, проповедник, публицист, профессор богословия Харьковского университета (1894–1906). Доктор богословия (1903). Член Государственного совета от духовенства (1906–1917).
Рачинский С. А. (1833–1902) – ученый-ботаник, доктор наук (1857), педагог, профессор Московского университета, член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской Академии наук (1891). В 1864 г. выпустил в русском переводе главный труд Ч. Дарвина о происхождении видов. В 1872 г. переехал в родовое село Татево, где основал ставшую знаменитой на всю Россию школу для крестьянских детей. Корреспондент К. П. Побеждоносцева, активный сторонник участия духовенства в воспитании детей и открытия церковно-приходских школ.
Обратим внимание на то обстоятельство, что и архиепископ Никанор (Бровкович), и С. А. Рачинский, и архиепископ Харьковский Амвросий (Ключарев) были постоянными корреспондентами К. П. Победоносцева. Другими словами, в близких к обер-прокурору кругах вопрос об отлучении писателя обсуждался еще со второй половины 1880-х годов.
1897 г. – Третий миссионерский съезд в Казани, обсуждается отношение Церкви к Толстому. Призыв рассмотреть вопрос о возможности отлучения Толстого от Церкви[503].
1897 г. – приезд в Ясную Поляну протоиерея Д. Троицкого с пастырскими увещеваниями. Об этом событии мы знаем из дневника С. А. Толстой, которая 29 сентября 1897 г. с недоумением заметила: «Неужели до такой степени Льва Николаевича считают еретиком?»[504]
Однако ни одна из этих инициатив не была доведена до логического завершения по причинам, о которых было сказано выше.
Теперь необходимо более подробно рассмотреть имеющиеся в нашем распоряжении документы, которые позволяют в общих чертах реконструировать историю отлучения писателя, начиная с момента публикации первых глав романа «Воскресение».
1. Проект постановления об отлучении Л. Н. Толстого архиепископа Амвросия (Ключарева), опубликованный в 1899 г. в журнале «Вера и Церковь». В редакционном предисловии к публикации сообщается, что 24 октября 1899 г., т. е. вскоре после выхода первых глав романа «Воскресение», проездом из Крыма харьковского архиерея преосв. Амвросия посетил первенствующий член Св. Синода митрополит Иоанникий (Руднев).
Амвросий (Ключарев; 1821–1901) – с 1882 г. архиепископ Харьковский, один из самых энергичных критиков Л. Толстого.
Иоанникий (Руднев;1826–1900) – с 1891 г. митрополит Киевский и Галицкий, с 1898 г. – первенствующий член Святейшего Синода.
По совету митрополита было решено, что архиепископ Амвросий возбудит в Св. Синоде вопрос о Толстом. Какой характер имело обсуждение этого вопроса, автор не указывает. Никаких следов обсуждения этого вопроса в Синоде нет.
