— Тем не менее, — Реджина потянулась за бутылкой, налив себе ещё бокал вина, — Леопольд умер, и я стала одержима убийством Снежки. Я страдала в течение многих лет в том замке с этим… человеком, — Реджина попыталась успокоиться, — если бы Снежка сохранила мой секрет, я сбежала бы с Даниэлем и была бы счастлива со своей настоящей любовью. Но нет, мне пришлось наблюдать долго и счастливо Снежки с её истинной любовью.

— Румпельштильцхен настоял на мести, он сделал меня сильной. Я решила вернуть то, что по праву принадлежало мне. Проблема заключалась в том, что я не могла вернуть Даниэля, и мне пришлось обратиться за помощью к Доктору Франкенштейну, — она покачала головой, вспоминая тот ужасный день.

— Франкенштейн?

— Вейл, — сказала ей Реджина, — естественно, я понятия не имела, кем был Франкенштейн, ведь у нас не было фильмов в Зачарованном Лесу, — пошутила она, — я свято верила, что он вернёт мне Даниэля, но этого не произошло. Но надежды на его возращение было достаточно, чтобы увеличить мою потребность в мести.

— Румпельштильцхен был тем, кто убедил меня наложить проклятие. Он мог видеть будущее и планировал сделать это проклятие очень заковыристым. Ему нужен был кто-то, кто готов пожертвовать сердце человека, которого больше всего любишь. Но тогда он был Тёмным и никого не любил. Ему нужна была моя жажда мести. Он нуждался во мне, дабы создать Сторибрук, но это уже совсем иная история, — она покачала головой, отгоняя от себя плохие мысли.

— Для того, чтобы проклятие сработало, тебе нужно было пожертвовать сердцем любящего тебе человека? — спросила Эмма.

— Да, — кивнула Реджина, и Эмма могла видеть слёзы на лице брюнетки.

— Твой отец, — догадалась Эмма.

— Как ты…? — заикалась Реджина.

— Ты изо всех сил старалась не упоминать своего отца, — объяснила Эмма, — но я видела его в книге, и Мэри-Маргарет упоминала его. Его гроб находится в твоём склепе, а твой сын назван в честь него… кроме Даниэля, он был тем человеком, которого ты любила больше всего.

Реджина кивнула.

— Я убила его ради всего этого, — она махнула рукой вокруг комнаты, — вероятно, он догадывался о том, что я собираюсь сделать, и, тем не менее, он позволил.

Реджина глубоко вздохнула.

— Помимо этого, все мои преступления довольно-таки хорошо описаны в книге, правда, это если ты не хочешь главу о моих делах в стихах?

Эмма покачала головой.

— Нет… я знаю, что произошло потом, — она сказала тихо, наблюдая за тем, как Реджина отпила большой глоток вина, — так, из всего этого я поняла, что всю твою жизнь тобой манипулировали, дабы ты выполняла грязную работенку за других.

— Нет, — покачала головой Реджина, — нет, я не могу притворяться, что не несу ответственности за свои действия. Я сделала всё это, люди умирали в нашем противостоянии, и я делала все эти ужасные вещи, уничтожала жизни и жгла деревни.

— Твоя мама контролировала тебя с помощью магии, Голд обучил тебя магии, чтобы ты смогла для него наложить проклятие, — четко говорила Эмма, — да, ты делала ужасные вещи, но ты не можешь обвинять себя во всём. Тобой манипулировали.

Реджина глубоко вздохнула и покачала головой.

— А что по поводу остального? — спросила Эмма.

— По поводу остального? — нахмурилась Реджина.

— Ты рассказала о том, как стала Злой Королевой, но я так же хочу узнать историю, как ты снова стала Реджиной, — улыбнулась Эмма.

Реджина кивнула.

— Ну, — она прекратила говорить, подумав об этом, — после того, как ты сломала моё проклятие, — она дразнилась, посмотрев на Эмму, которая в ответ лишь хихикнула, отпив глоток вина.

— После того, как ты сломала моё проклятие, у меня было много свободного времени, — вздохнула Реджина, — Генри ушел, и я так хотела вернуть его. Я хотела идти по Мейн-Стрит, бросая во всех фаерболы, пока бы не получила сына обратно.

— Но ты не сделала этого… — мягко констатировала Эмма.

— Потому что знала, если сделаю это, он ни за что не захочет вернуться, — Реджина опустила голову, — он видел во мне Злую Королеву. Так что я решила поступить иначе: я пообещала себе, что не использую магию во вред людям и попытаюсь быть тем человеком, с которым захотел бы быть Генри.

Реджина рассмеялась.

— Но он не вернулся. Я попыталась поговорить с ним, — она посмотрела на Эмму, — ну, ты знаешь все эти чувства. Было больно, и я знала… я думала… он не собирался возвращаться. Так что я пошла к Голду…

— Да, — прервала Эмма, — Я так и не поняла, почему ты пошла к Голду?

Реджина кивнула, понимая, что запутала блондинку.

— Магия — мощная сила, и есть много вещей, которые можно сделать с помощью магии, а есть которые нельзя. Как пример, возвращение человека из мертвых. Эффект на своё собственное тело и ум абсолютно другой. Это как я наложила на тебя сонное заклинание, но на себе использовать его не могу, потому что у магии свои правила, и она бы не позволила мне. Точно так же я бы никогда не смогла создать зелье, которое помогло забыть мне сына, магия не позволила бы сделать это. Это просто обман.

— Магии не нравится обман? — рассмеялась Эмма.

— Да, — пожала плечами Реджина, — представь, если бы Голд смог излечить себя, вернуть кого-то из мертвых, извлечь ненужные воспоминания… тогда бы он был бы намного опасней, чем сейчас.

— Тогда почему он помог тебе? — понимающе кивнула Эмма.

— У Голда есть сын, точнее был. Он потерял его когда-то давным-давно в портале и старался сделать всё от него зависящее, чтобы вернуть его. Он знает, как это больно, когда ребёнок не любит тебя, когда ребёнок не хочет быть с тобой. Голд знает, что манипулировал мною всю жизнь, дабы получить это проклятие ради своей выгоды. Он должен мне, — грозно сказала Реджина, — и между нами так долго была эта вражда, и я просто… так… чертовски устала.

— Я объявила перемирие, — просто сказала Реджина, — ладно, сначала я угрожала ему убить нас обоих, а затем предложила перемирие. Мы поговорили, а затем решили зарыть топор войны. Мы согласились, что будем сотрудничать, помогать друг другу.

Эмма не была уверена, что ей нравилась эта идея, но, в любом случае, она кивнула.

— Я полагала, что Реджина появится, когда я откажусь от самой идеи мести, — по-доброму сказала Реджина, — когда я попыталась быть тем человеком, которым Генри хотел меня видеть. Долгое время я была так зла, что даже не задумывалась над тем, почему я была такой. Генри успокаивал меня. С Генри я не была зла и ужасна.

Эмма моргает, осознавая, с какой честностью говорила Реджина.

— Потеря Генри в течение этих недель и месяцев буквально походила на потерю части меня. Так что я остановилась, я не видела больше в этом смысла. Меня даже не волновало, если горожане пришли бы за мной с вилами. Я поняла, что заслужила всё это, я ждала их, но они не явились. Парочка жалостливых дураков заходило ко мне, проверить в порядке ли я, — она рассмеялась, — они пришли проверить Злую Королеву.