— Реджинааа!

Темноволосая появилась из кухни:

— Тсс!

— Не смей одергивать меня! — кричала на нее Эмма. Она хотела высказать Реджине все, но заметила флакон серебристой жидкости и указала на него, — что это?

Брюнетка нахмурилась, а затем, посмотрев на флакон, попыталась схватить его, чтобы выпить. Но бравый Шериф быстро все поняла и сбила Реджину с ног. Лежа на ней, Эмма придавила Реджину всем своим весом, пытаясь отобрать флакон.

— Отдай мне это! — кричала на нее Эмма

— Слезьте с меня! — прошипела Реджина.

— Нет, пока ты мне его не отдашь! — прохрипела Эмма в ухо Реджине, но вдруг замерла от странного шума. Она остановилась, повернула голову, чтобы посмотреть наверх, и поняла, что именно оттуда исходят странные звуки. Звук был настолько нехарактерным для этого дома, что Эмма не могла сразу разобрать его. Но поняла, что это было похоже на плач ребенка.

— Реджина, — прошептала она, — что это?

— Это… — сказала Реджина, используя момент, чтобы оттолкнуть от себя Спасителя, — это моя дочь.

Эмма все еще сидела на полу, когда Реджина поднималась вверх по лестнице. Она смотрела с открытым ртом на брюнетку, пока та не скрылась из виду, а затем, покачав головой, вскочила на ноги и последовала за Реджиной.

Прихожая наверху была темной, но лучик тусклого света освещал ее из двери спальни Генри, которая была слегка приоткрыта. Эмма подошла к комнате и ахнула от шока. Спальня Генри не была больше его спальней. Весь декор был изменен на пастельно-розовый и желтый оттенки. В центре комнаты стояла белая кроватка, а рядом с окном стояло кресло-качалка, в которой сидела Реджина, убаюкивая малышку. Вдоль стены висели красивые деревянные инициалы «ГМ».

— Я не помню, чтобы приглашала Вас, — тихо, но в тоже время язвительно заявила Реджина, качая ребенка.

— Ты… Ты… как у тебя появился ребенок? — запиналась Эмма.

— Ну, у меня не было дружка-преступника, который смог бы мне помочь, так что мне пришлось пойти другим путем, — на вздохе произнесла Реджина, вынимая соску изо рта дочери.

— Ты ее удочерила? — Эмма все еще не могла отойти от шока.

— Очень проницательно, — прошептала Реджина, а затем обратилась к малышке, — ну разве она не умный Шериф?

— Когда?

— Фактически это произошло сегодня, — улыбаясь, сказала Реджина.

— Ты усыновила ребенка в день рождения Генри? — резко и с вызовом спросила Эмма.

Реджина посмотрела на нее.

— Вы или говорите потише, или я Вас сейчас выставлю на улицу. Вы ее итак разбудили, — прошипела женщина, а затем снова улыбнулась малышке, — она разбудила тебя, Грейс? Грубая Эмма разбудила тебя своими криками?

Эмма чувствовала, как ее ноги подкашивались от шока. Она снова начала рассматривать комнату.

— Где… где вещи Генри?

— В гараже, — ответила Реджина, — Я бы не выбросила их. Я подумала о том, что за ними все равно кто-то придет.

— Реджина… — умоляла Эмма, — поговори со мной… расскажи мне, что происходит… я хочу понять…

— Я не должна перед Вами отчитываться, — грубо и резко ответила Реджина. Грейс начала ерзать в ее руках, поэтому та встала и начала ходить по комнате, вновь успокаивая малышку.

— Ты права… но я хотела бы понять, правда, — все так же умоляла Эмма.

— Я думаю, что у Вас есть вся информация, в которой Вы нуждаетесь, — Реджина холодно смотрела на Эмму, — вы — умная девушка, мисс Свон, поймете все сами.

— У меня создается впечатление, будто ты пытаешься заменить Генри…

Реджина сделала паузу, а затем сказала:

— Генри прекратил общаться со мной пять месяцев назад. Вы отобрали его, игнорируя мои просьбы о встречах с ним.

— И теперь у тебя новый ребенок? — продолжила Эмма.

— Генри… — Регина сделала глубокий вдох, — Генри должен был быть моим шансом на счастливый конец, кем-то, кто полюбил бы меня и кого полюбила бы я. Вы отобрали у меня этот шанс.

— Я… я не делала этого… — отрицала Эмма.

— Перестаньте, Вы прекрасно знаете, что делали. Все, что мне остается — попробовать все сначала. Я ищу свой счастливый конец, и им будет Грейс. Ей пять месяцев, родилась она сразу после того, как Вы разрушили мою жизнь и отобрали у меня Генри. Совпадение, не так ли? Мой новый ребенок родился в тот самый момент, когда я лишилась сына.

— Ты принимаешь зелье, чтобы забыть о своих чувствах к Генри, не так ли?

— Да, — призналась Реджина, — Я не чудовище. Конечно, я люблю его, он… — она грустно улыбнулась, — был моим сыном в течение десяти лет. Но, как я сказала вашему слабоумному отцу, я отпустила Генри, чтобы дать ему лучший шанс. Он не любит меня и никогда не увидит, как я ради него старалась. А сделала я то же самое, что и твои дорогие родители сделали для тебя, за исключением того, что я никуда не отправляла ребенка в стволе дерева. Генри сам сделал свой выбор.

— Ему одиннадцать… Всего лишь одиннадцать. Это слишком сложно и тяжело для него. Он ребенок, он может действовать, как и все зрелые, но под этим всем все-таки скрывается ребенок. Ты не можешь ожидать от него понимания всех эмоций, которые он испытывает.

— До тех пор, пока у него есть Вы и ваши родители-идиоты, он не захочет иметь со мной ничего общего, — пришла к выводу Реджина.

— Он скучает по тебе, — призналась Эмма.

— Это к лучшему… — тихо сказала Реджина, смотря на спящего ребенка на руках.

— К лучшему?! — прервала ее Эмма, — отказ от Генри — это к лучшему?

— Я думаю, что тут преобладают Ваши собственные чувства, нежели страх за Генри, — прошептала Реджина, продолжая держать свою дочь на руках.

— Ну держись! — Эмма сделала несколько шагов в сторону Реджины, но вдруг мягкий ковер недавно построенной детской превратился в тротуар возле дома Реджины.

Эмма быстро обернулась и, посмотрев в окно, увидела, что Реджина наблюдает за ней…

Они несколько секунд пристально смотрели друг на друга, прежде чем блондинка отвернулась и пошла в сторону своего автомобиля.

Эмма сидела на верхней ступеньке лестничной площадки дома, в котором она жила с родителями. Девушка услышала звук открывающейся двери, но даже не обернулась. За спиной кто-то вздохнул и, почти бесшумно подойдя, присел рядом. Это была Мэри Маргарет, замотавшаяся в одеяло.

— Три часа ночи, а ты все здесь. Хочешь поговорить?

Когда Эмма вернулась на вечеринку, она казалась на грани слез. Блондинка сделала все возможное, чтобы оставаться в хорошем настроении ради Генри, но было ясно, что с ней что-то произошло за те полчаса, которые она отсутствовала.

— Реджина, все дело в ней… — прошептала Эмма.

— Все из-за того, что она не пришла на день рождения Генри?

— Нет, нет, это ни при чем. Она удочерила ребенка.

— Ребенка? — Мэри Маргарет выглядела очень удивленной.

— Малышку зовут Грейс.

Брюнетка посмотрела на дочь, пустой взгляд которой был направлен вдаль. Казалось, весь мир рухнул для Эммы.

— Я чего-то не знаю, да?

Эмма молчала некоторое время, прежде чем ответила:

— Просто ко мне будто возвращаются плохие воспоминания…

— Из твоего детства? — догадались Мэри Маргарет.

Эмма мрачно кивнула. Они никогда не обсуждали детство Эммы в деталях, но Мэри Маргарет знала, что ее дочери не очень повезло в системе усыновления. Тем не менее, никто не хотел поднимать эту тему.

— Поговори со мной, — обратилась Мэри Маргарет к дочери, — не держи это все в себе.

— Я… мне действительно повезло с одной из приемных семей. Я чувствовала себя любимой, счастливой, в безопасности. У меня было все. Но потом… им удалось завести своего собственного ребенка, и для меня места в той семье не осталось.