Локи ведет ладонью по скуле громовержца, надавливает на царапину... И продолжает шипящим речитативом:
– Я вижу их... Всех... кричащих, захлебывающихся собственной кровью... Знаешь, каково раздирать глотки голыми руками? Сначала лопается эта тонкая кожа, выплескивается кровь... Они дергаются, хрипят... – маг вдруг отходит на шаг, туда, к стене и, тяжело дыша, выговаривает:
– Я уничтожил полвселенной, Тор. Я убил всех там... И мне безумно нравилось. Я упивался страданием, страхом. Я смотрел как умирают дети...
Красные глаза вдруг неуловимо меняются... В уголке блестит капля, еще не скатившаяся по щеке...
Тор подходит совсем близко, стирает большим пальцем влагу и шепчет:
– Ты плачешь, брат... Ты чувствуешь...
И мягко прикасается к плотно сжатым губам. Трикстер приоткрывает рот, впускает... Будто отдает себя старшему. Хрупкое тело пронизывает дрожь... Тор чувствует, как судороги волнами прокатываются по спине младшего.
Руки путаются в ткани одежды, скользят по оголяющейся коже, размазывают кровь... И их с трикстером, и чужую...
Слова больше не нужны, и Тор не знает, помнит ли он хотя бы одно из них. Разве что имя брата, которое с дыханием срывается с губ.
А Локи чуть отталкивает Бога Грома и невыносимо медленно стягивает с него рубашку. Она падает к ногам, на залитый кровью пол... Длинные пальцы уже дергают завязки на штанах. Будто невзначай проходятся по ткани, стягивающей пульсирующий член, чуть гладит...
Громовержец поворачивает трикстера лицом к стене и выговаривает:
– Доверяй мне, брат.
И мягко проводя по бедрам младшего – спускает с него штаны. Проводит по паховым складкам, по нежной коже... Чуть сжимает ягодицы, ласково целует трикстера в шею и, смочив пальцы слюной, осторожно обводит тугое отверстие.
– Нет... не надо. Не так...
Трикстер отталкивает ласкающие, растягивающие пальцы и прогибается, упираясь ладонями в стену.
– Сделай это... просто сделай, – тихий голос срывается, – я хочу почувствовать...
Тор прикасается губами к пульсирующей на шее венке, целует... Волосы щекочут лицо, они чуть влажные от крови, растрепанные...
– Тебе будет больно, – просит он, – зачем ты так? Повернись, я хочу смотреть в твои глаза...
Маг судорожно сглатывает и шепчет:
– Пожалуйста...
Холодная кожа под ладонями... Какой же он гладкий, гибкий... Невыносимо родной... И сил терпеть уже не остается. Он так давно не касался... Так давно...
Бог Грома снова смачивает слюной дрожащие от волнения пальцы, гладит сжавшееся кольцо мышц... Приставляет член, чуть трется о вход...
– Прости, – губы сами выдыхают короткое слово, когда головка раздвигает тугую плоть.
Резкий толчок – и он полностью внутри. Стенки сжимаются вокруг...
Какой же узкий! Мягкий, пульсирующий внутри...
И вскрик. Болезненный, сдавленный...
Трикстер закусывая губу, вдруг подается назад, насаживается... рваные, аритмичные движения... Тор будто чувствует эту невыносимую боль, которую сейчас испытывает младший... И вдруг... кровь, яркая алая кровь течет по ногам Бога Безумия.
И Тора пронзает чувство вины, страх...
– Локи... маленький... не двигайся!
Прижимает к себе хрупкое тело, пресекает рваные попытки двинуться... Заставляет младшего откинуть голову на свое плечо, целует зажмуренные глаза, вытирает губами слезы со щек... Ощущение влаги там, внутри... Боги, как он мог допустить?!
– Зачем ты сделал так? Мне же... – Бог Грома стирает большими пальцами кровяные разводы с подбородка мага, – я не хочу причинять тебе боль!
– Не выходи, – хрипло просит трикстер, обхватывая холодными ладонями за поясницу, – кончи... Кончи в меня. Я хочу, чтобы было больно... Я заслуживаю худшего.
– Чушь... – мягко выговаривает Тор, – ты не заслуживаешь. Иди сюда... Тебе будет хорошо, обещаю.
Перехватывает член младшего у основания, чуть сдавливает... Ведет пальцами вверх, гладит... Собирает пальцем капли прозрачной смазки... Растирает влагу по всей длине, снова массирует головку, задевает чуть выступающие венки... Локи едва слышно выдыхает... Тонкие пальцы царапают стену, в которую маг снова вцепился...
– Сначала будет тяжело... – виновато шепчет Тор, и чуть качает бедрами.
– Прекрати! – почти вскрикивает маг, – получай удовольствие! Не думай обо мне сейчас! Просто трахай!
– Ты же знаешь, что я никогда не смогу «просто трахать» тебя, Локи, – проговаривает Бог Грома в самое ухо брата, целует впадинку... – я люблю тебя.
Локи шипит что-то злое, непонятное... А потом вцепляется ладонями в бедра старшего и насаживается. Уже серьезно, глубоко пропуская внутрь. Шепчет что-то... И Тор чувствует, что если не продолжит это безумное движение, то тело разлетится на осколки... Заклинание. Чертово заклинание!
– Что ты творишь?! – голос предательски срывается. Переходит в сипение...
...и Бог Грома, теряя разум, грубо впечатывает трикстера в стену, вцепляется в черные волосы, оттягивает голову брата назад и впивается губами в открытую шею... Дергает бедрами, буквально вбиваясь в тесное тело младшего. До пошлых шлепков мошонки по ягодицам...
А Локи только хрипло дышит, подаваясь назад. Пальцы царапают шершавую стену до содранной кожи на подушечках, оставляют кровавые полосы... Но Тор не контролирует больше ни себя, ни брата... Он полностью отдается животной страсти. Желанию обладать этим хрупким телом...
– Ты мой... – хрипит Бог Грома, – не отдам никому... Где ты был так долго, брат?!
– Молчи... – сорванный голос Бога Безумия проникает в каждую клетку тела, возбуждает... И возвращает способность мыслить.
Дикое возбуждение требует немедленного выхода, заставляет почувствовать себя беспомощным...
И громовержец со стоном прижимает худую спину ближе к груди, ощущает напряженные мышцы под тонкой кожей...
Нельзя, чтобы ему было больно...
– Убери, – с трудом просит Тор, – не надо никаких заклинаний. Пожалуйста... Я хочу тебя по-настоящему.
Локи молчит несколько секунд, а потом контроль исчезает. Оставляя только нежность и желание...
– Вот так... – шепчет старший, проводя ладонями по худому телу брата, – так правильно.
Именно так...
