Тонкие пальцы скребут по камню, оставляют на мраморе глубокие борозды и кровавые следы...
– Я знаю... – надорвано выдыхает трикстер, – внутри... Там... Дай мне передышку...
Капилляры не выдерживают напряжения и лопаются... На коже выступает кровь, пропитывает рубашку... Ткань уже не просто раздражает поверхность, она жжет, режет... И маг сдергивает ее с себя, вскрикивая от боли, уже почти плача от невыносимой муки...
С каждым разом все хуже, все сильнее...
– Сколько же я должен крови?! – треснувшие губы едва двигаются, – я же только что...
– Убей его... Убей!
Звучание этого шепота скребет череп изнутри, из носа буквально выплескивается кровь... И маг кричит. Кричит, срывая связки, пытаясь заглушить, задавить режущие сознание слова своим голосом. Но шипение только нарастает. Чем громче крик, тем больнее...
Ногти вцепляются в кровоточащие предплечья, почти рвут кожу... Но знаки только ярче высвечиваются. Они выжжены, кажется, и на костях... Локи впивается зубами в податливую плоть, воет, как раненый зверь...
Мелькает отстраненная мысль, что воины и рабы, стоящие за стенами слышат все это... Наверняка, им страшно... Плевать...
– Я утоплю Вселенную в крови... Я отдам тебе каждого ребенка... – хрипит Бог Безумия, уже не соображая, что говорит сам с собой, – отпусти хотя бы на день...
И новая волна боли.
– Ты сам держишь себя... То чувство – оно все еще внутри. Оно разорвет тебя.
– Его нет... Ничего нет!
Голос срывается, переходит в сип...
И распахивающиеся двери. Заливающийся в зал серый свет. Солнца больше нет. Но и это слабое освещение бьет по глазам, заставляет буквально заорать от боли...
– Я должен убить... Мне нужно...
– Я приведу человека, – голос Агареса испуганный.
– Сейчас... Мне нужно сейчас...
Пространство буквально вибрирует, с потолка сыпется крошка. Мрамор идет трещинами... Локи чувствует, как выходит из-под контроля магия. Еще немного – и живых здесь не останется...
– Ты сдохнешь, Агарес... Все вы... – голос, наверное, звучит жутко.
Демон молча разворачивается и выходит прочь. И маг выгибается от очередного приступа дробящей сознание боли...
И вот оно. Бьющий в нос запах страха. Запах безысходности, ужаса...
Трикстера буквально подкидывает. Он с каким-то безумным вскриком вскакивает на ноги, оскальзывается на мокрых от крови ступенях...
Ребенок. Девочка, лет семи. Худенькая, черноволосая... Бледная кожа...
– Ребенок... – неосознанно выдыхает маг, – ребенок...
– Вы... убьете меня ? Как маму? – голосок тонкий, дрожащий...
– Как маму? – глухо переспрашивает Лофт, делая шаг вперед, – да, детка, как маму...
В висках – набат. Так низко он еще не опускался... собственноручно убить ребенка... Говорят, это отвратительно. Раньше... он бы никогда не притронулся к такому слабому существу...
Пальцы сжимаются в кулаки. До боли, до белых костяшек...
Вцепиться в тоненькую шею, увидеть ужас в серых глазах... И трепещущее в ладони, разбрызгивающее кровь, сердце...
– Если я убью тебя – моя боль уйдет... И твоя короткая жизнь – наполнится смыслом, – почти шепчет трикстер, шаг за шагом подступая к сжавшемуся в комок существу.
И легко всаживает пальцы в худенькую грудь.
О, да...
Локи задыхается, закинув голову. Воздух будто вышибло из легких...
Проворачивает пальцы в еще слабо дергающемся тельце... Подхватывает на руки и опускает на алтарь.
Вглядывается в свое изображение, выбитое в камне... И вдруг, с неожиданной, даже для себя злобой, бьет камень по щеке, оставляя кровавый размазанный след.
– Ты получил, что хотел, – выдыхает он, – теперь тебе не мало? Хватает?! Я убью еще тысячу таких... Десять тысяч... Отпусти меня!
И шипящий голос, ласково обнимающий измученное тело:
– Если я отпущу тебя – ты убьешь себя сам...
***
– Если вдруг захочешь меня увидеть... В любое время, Тор.
Бог Грома прикрывает глаза, абстрагируясь от посторонних ощущений.
В любое время...
Почему не сейчас?
Рука безотчетно проводит по коже в том месте, где лежала ладонь младшего. Там, напротив сердца, теперь едва заметный отпечаток... Будто старый, хорошо заживший шрам.
Навязчивое желание, преследующее с той самой встречи.
Если вдруг захочешь...
Он хочет... Безумно хочет.
Дорога не запоминается. Смазывается в один безумный поток, мелькающий чем-то мельтешаще-цветным.
Зато пункт назначения... Если его конечно еще так можно назвать...
Теперь в Мидгарде нет солнца. Небо затянуто странной свинцовой взвесью, отдающей чем-то красно-болезненным. Эти облака будто грозят сожрать, уничтожить... И холод. От южной жары не осталось и напоминания... Долина развалин древнего города завалена полуразложившимися трупами. Будто кто-то специально выкидывал сюда изуродованные тела.
Бог Грома с нездоровым интересом вглядывается в искаженные страданием мертвые лица и чувствует, как по спине ползут капли холодного пота.
Такого громовержец не видел даже после самых страшных сражений, которые приходилось пережить.
А вдалеке... Огромный черный массив, будто пронзающий небо пятигранным шпилем.
Черный Храм. Иначе и не назовешь.
Этот безумный антрацитовый цвет буквально кричит об ужасе, который отражается в до сих пор открытых, подернутых мутной плёнкой, глазах трупов. Женщины, мужчины... Дети. Безумный ужас. Он будто пропитал воздух. Превратился в тяжелую трупную вонь.
– Это ты сделал, Локи?
Тор спрашивает у пустоты. У серой тишины, у безмолвного искрошившегося камня, некогда величественных строений... Спрашивает очевидное.
Он помнит этот город. Великий. Развратный. Живой... Такой живой...
