Пий более рассудительный и сдержанный, он тщательно целится перед каждым выстрелом. Генокрады падают на пол, исчезая под массой тел других существ. Те из них, которые бегут следом и не успевают вовремя отреагировать, падают следом.

Брат Каин, последний, кто присоединился к их отделению и еще недавно служивший в скаутской роте ордена, за то время, что части Четвертой роты сражаются на Нова Терре, стал настоящим ветераном. Стойкость и необходимость сделали из него опытного охотника на тиранидов.

Еще брат Игнаций. Он и Люциан вступили в отделение Константина одновременно, на заре Ласкаррских посадок. Хотя другие видели в Люциане естественного преемника Константина, если случится немыслимое, хотя сам Люциан высоко ценил сержанта, но именно Игнацию поручена чести нести в бою почитаемую реликвию ордена.

Тела ксеносов перекрыли лавовый туннель, и брат Пий бросает в вопящую массу гранату. Люциан только и успевает прошептать «Император защищает», когда она взрывается.

Ударная волна забрасывает космических десантников кусками генокрадов, по грязной боевой броне стучат копыта, гребни на черепах и ошметки конечностей.

Игнаций подавляет крик.

Люциан бросает на него взгляд.

Из его правого бедра торчит бритвенно-острый кусок хитина.

— Кости Жиллимана! — бранится Игнаций, проверяя заряд плазменной пушки. Она пока не готова. Из воина снова вырывается поток брани.

Когда дым и пыль рассеиваются, а дисплей шлема восстанавливает работу после взрыва, Люциан видит вторую волну ксеносов, которые бегут по туннелю прямо в огневой мешок.

Чистокровный перепрыгивает упавших сородичей, мощный скачок проносит его над траекторией огня. Он приземляется на брата Каина, его когти скребут по боевой броне. Болтган боевого брата бесполезен на таком расстоянии, поэтому Каин выпускает оружие из рук, в тот же миг правой рукой достает боевой нож, а левой закрывает пасть существа.

Каин бьет ножом по горлу монстра, и генокрад извивается в его хватке. Первый удар сносит переднюю часть морды существа вместе с розовато-черным языком. Оно издает ужасающий вопль, когда Каин размахивается и бьет снова. Космический десантник и генокрад падают на землю.

Брат Каин сбрасывает с себя монстра, когда существо начинает биться в смертельных судорогах. Нож погрузился по самую рукоять в узел ганглий и вещества, которое служит генокраду мозгом.

Люциан наблюдает за происходящим краем глаза, делая выстрел, который сносит половину черепа еще одному чистокровному.

— Не потерпите нечистого, — кричит Пий, — не опорочьте честь Императора!

Братья из отделения Константина нередко говорили, что рано или поздно Пия примут в ряды избранных капелланов ордена. Он подчеркивает свои гневные слова очередями из болтгана.

— Слава примарху! — грохочет по комм-сети голос Игнация. Люциан узнает резкий гул, исходящий от оружия-реликвии, которое сжимает в руках боевой брат.

Плазменная пушка стреляет, и поле боя исчезает в свете, ярком, словно ядро звезды. Тираниды гибнут десятками. Бронированные панцири лопаются, мягкие ткани плавятся, из сердца взрыва испаряется чужацкий ихор. Мерцающие силовые катушки оружия гаснут до тусклого ультрамаринового свечения, когда запасы плазмы вновь расходуются.

— Меткий выстрел, брат Игнаций, — говорит Люциан, убивая последних генокрадов прицельными очередями болтерного огня.

— Примарх да возрадуется.

— Никто не выстоит пред сияющим пламенем священного гнева Императора, — произносит брат Пий.

— Как и от выстрела из плазменной пушки, — добавляет брат Каин.

К ним бросается горящее существо. Оно громадное, хитиновый панцирь матово-черный, как у обычных генокрадов, брюхо такое же болезненно-белое.

Люциан не уверен, является ли это существо именно генокрадом, как все остальные — мутировавшее до громадных размеров вследствие гиперэволюции чужаков, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся после отбытия осколка флота тиранидов тремя годами ранее, — либо же это какая-то иная, ранее неизвестная ксеноформа. Понятно только то, что оно горит и движется прямо на них.

Существо такое огромное, что заполняет весь лавовый туннель. Оно несется к ним сокрушительными шагами, гигантские серповидные руки-когти разрывают воздух перед собой. Оно издает ужасный вопль, звук, который кажется чрезмерно пронзительным для чего-то настолько крупного и чудовищного.

Игнаций готовится выстрелить в монстра из плазменной пушки, но она еще перезаряжается после того, как уничтожила большую часть выводка генокрадов.

— Во имя Жиллимана! — Люциан слышит возглас Игнация, прежде чем пылающая конечность — скорее бритвенно-острый хитиновый меч, нежели органический отросток, — с поразительной скоростью обрушивается вниз, оставляя дымящийся след, и вскрывает силовые доспехи боевого брата от наплечника до бедренного щитка.

Игнаций падает, его тело разрублено на две половины. Плазменная пушка с гулким стуком приземляется следом. В брате Люциане закипает ярость.

— Как один! Как все! — кричит Люциан, целясь в зверя из болтгана.

Попадание в любого другого генокрада стало бы смертельным. Но массореактивные снаряды взрываются на хитиновой шкуре огромного зверя, не оставляя ничего, кроме вмятин на броне цвета обсидиана.

— Зубы Жиллимана! — Пий отшатывается от устрашающей правды, с которой им пришлось столкнуться.

В их сторону направляется еще одна конечность, похожая на уродливый шар из хитина, за которой клубится дым и плазменный огонь. От силы удара Люциан отлетает в туннель и тяжело прикладывается головой о шероховатую базальтовую стену.

Шлем принимает большую часть удара на себя, на пару мгновений перед глазами темнеет. В этот момент он видит сине-белую фигуру, сияющие доспехи которой подсвечиваются темно-оранжевым свечением, взбирающуюся на спину чудовищу. Едва бронированная фигура добирается до головы тиранида, в ее руках вспыхивает искрящийся силовой меч, и его гудящее лезвие одним ударом рассекает хитин, сухожилия, кость и пищеводные каналы.

Внушительная фигура с развевающимся за спиной плащом из меха снегоклыка приземляется на пол, базальт расходится трещинами под керамитовыми ботинками мстительного ангела. Секунду спустя голова тиранида падает в фонтане ихора.

Необычайно крупный зверь выводка продолжает рвать когтями воздух, и один дергающийся удар пробивает Пию нагрудник, оставляя ужасную рану. Затем тело валится на землю, желтовато-белая жидкость, которая играет роль крови, вытекает из разрубленной шеи, плазменные огни, наконец, гаснут, и обезглавленный зверь еще пару секунд извивается от мышечных спазмов.

Сержант Константин поднимается во весь свой огромный рост, плащ больше не развевается. Он поочередно смотрит на Люциана, Пия, Каина и мертвого Игнация, за личиной шлема не видно никаких эмоций.

— Брат-сержант! — радостно кричит Люциан, тряся головой и вновь поднимаясь на ноги. — Слава примарху!

— Рад встрече, брат Люциан, — выжившие после нападения собираются вокруг сержанта, словно радостные дети возле пришедшего любимого дяди. — Брат Пий. Брат Каин.

— Брат Игнаций… — говорит Люциан.

— Не будет позабыт, его имя станет в один ряд с почитаемыми героями, которые отдали свои жизни ради этого мира, ибо от их рук полегло великое множество ненавистных чужаков, не сумевших сравниться с ними в силе и мстительном гневе.

К ним подошли остальные воины отделения Константина, следующие за сержантом из глубин туннелей.

— Брат Гектор, — произносит сержант, обращаясь к одному из новоприбывших воинов, который заботливо придерживает левую руку — Люциан замечает на керамитовой перчатке следы сильных укусов, — что говорит машинный дух ауспика?

Космический десантник сверяется со сканером, который сжимает в руке. Секунду спустя он отвечает.

— Пещеры чисты, сержант Константин.

— Ты уверен?

— Да, брат-сержант, я просканировал дважды на разных частотах, чтобы убедиться.

— Тогда хвала Императору. Наша работа завершена.