- Там же была и Отдельная приморская армия генерала Петрова! - возразил Мерецков.

   - Да, но она вступила в бой с фашистами лишь в конце октября и была сильно ослаблена боями в Одессе, оттуда на кораблях её эвакуировали в Севастополь. К середине ноября немцам удалось захватить весь Крым, кроме Севастополя. Сталин очень разгневался, потребовал «очистить Крым от немцев». Потому-то на конец декабря и назначена высадка десантов в Керчи и Феодосии. Операция готовится весьма крупная и руководит ею генерал Козлов.

   - Дмитрий Тимофеевич! - воскликнул Мерецков. - Опытный вояка. На год старше меня. В финскую войну он командовал стрелковым корпусом, а я 7-й армией.

   - Теперь он возглавляет Закавказский фронт. А высадку десанта готовят командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский и командующий Азовской флотилией адмирал Горшков. Обоих я хорошо знаю, так что мне с ними будет легче работать.

   - Какова цель десантной операции?

   - Очистить от врага Керченский полуостров!

(В результате Керченско-Феодосийской десантной операции, проведённой с 25 декабря 1941 года по 2 января 1942 года, войска Красной Армии и Военно-Морского Флота нанесли поражение керченской группировке противника, отвлекли часть его сил от Севастополя, предотвратили возможность вторжения немцев на Кавказ через Таманский полуостров, освободили Керчь и Феодосию, а также захватили важный оперативный плацдарм в Крыму. - А 3.).

На том и расстались. Мерецков поспешил на Арбат. Вот и дом, в котором живёт тётя Татьяны Кречет. Давно здесь не был Кирилл Афанасьевич, но во дворе дома ничего не изменилось, лишь берёза у дома разрослась. Она щедро раскинула свои ветки, теперь они едва не упираются в окна четвёртого этажа, а заветная квартира этажом ниже. Он поднялся к ней, ощущая, как забилось сердце. Только постучал, как ему открыли дверь.

   - Вам кого? - На пороге стояла Татьяна. Какое-то время она смотрела на гостя, а тот во все глаза на неё и от такой неожиданной встречи не мог ни слова вымолвить. Она наконец узнала его, слегка вскрикнула: - Боже, так это же вы, Кирилл Афанасьевич! Входите, пожалуйста. Где вы пропадали всё это время?

   - На фронте, Татьяна Игоревна, - улыбнулся Мерецков.

Он шагнул в прихожую, а она, закрыв дверь, дрожащим от волнения голосом позвала тётю. Та вышла из своей комнаты и, увидев Мерецкова, негромко промолвила:

   - Здравствуйте, красивый мужчина! О, да вы уже генерал армии! - Ася Марковна мило улыбнулась. - Снимайте шинель, шапку, будьте как дома!

Мерецков сел на стул и лишь сейчас увидел на тумбочке фотокарточку в рамке. На ней был снят Игорь Кречет, сын Татьяны. Он сидел на палубе теплохода «Чапаев» с гитарой в руках. Внизу ровным ученическим почерком было написано: «Мама, это я перед рейсом в Сталинград. Игорь. 20. 5.41г.». Перехватив задумчивый взгляд гостя, Татьяна пояснила:

   - Из рейса сын вернулся двадцать первого июня, а в ночь на двадцать второе он дежурил на пароходе. Прибежал домой рано утром и сообщил мне, что началась война. А через три дня его уже призвали в армию. - Она передохнула, голос её звучал тихо, и Кирилл Афанасьевич догадался, что ей было нелегко всё это говорить. - Военный эшелон, в котором находился и мой сын, шёл через Ростов, и на станции его на какое-то время поставили на запасной путь. Игорь примчался ко мне днём, он так похудел за эти дни, что мне стало жаль его и я расплакалась. Начала просить его, чтобы поберёг себя, а он попросил меня скорее собрать что-нибудь поесть: «Я, - говорит, - с утра ничего в рот не брал». Потом спросил о Любе, девушке, с которой он дружил. Я ответила, что она у меня не была. «Если придёт, скажи ей, что я ушёл на войну, что люблю её, что буду ей писать». Потом он ушёл и с тех пор не давал о себе знать. А в сентябре я получила на него похоронку и ваше письмо, и мне стало ясно, как он погиб в бою. Это был для меня такой удар, что я слегла и неделю не ходила за город рыть окопы.

   - А я узнал о том, что это ваш сын, перед самой поездкой на передовую, - глухо произнёс Кирилл Афанасьевич и подробно рассказал Татьяне о смерти Игоря.

Татьяна, с трудом шевеля губами, поведала о том, что сын очень хотел попасть на военный флот, со слезами просил военкома направить его на боевые корабли, но тот не внял его просьбе.

   - Может, и не погиб бы Игорёк, если бы попал на флот, грустно промолвила Татьяна. - Значит, не судьба. – Она подняла на Мерецкова глаза и вдруг жёстко, с обидой спросила: - Почему его сразу послали на фронт? Ведь он не был обучен военному делу, никогда не держал в руках винтовку, а его тут же бросили в бой...

«Не стану говорить ей, что Игорь самовольно убежал из эшелона домой, за что и попал в штрафной батальон, - решил Мерецков. - Это может новой болью отозваться в ней».

   - Война, Татьяна Игоревна, началась внезапно, и случилась такая заваруха, что не поймёшь, кто прав, а кто виноват, - печально ответил Кирилл Афанасьевич.

   - Моего отца убили белогвардейцы, но то были наши враги, а Игоря ведь призвали в Красную Армию! - произнесла Татьяна. - Подучили бы парня военному делу, а потом и в бой послали бы.

   - Что поделаешь! - передёрнул плечами Мерецков и, немного помолчав, спросил, получила ли она награду сына.

Татьяна молча прошла в другую комнату и принесла что-то завёрнутое в белый платочек.

   - Вот он, орден Красной Звезды, - тихо сказала она. - Я берегу его как самое святое. Хоть и погиб мой Игорёк, но погиб не трусом, а героем! Вырастет внук и узнает, каким солдатом был его отец.

Мерецков вздрогнул, словно его кольнули.

   - Какой внук? - спросил он напряжённо.

   - Разве я вам не говорила? - Татьяна удивлённо посмотрела ему в лицо и тут же спохватилась. - Извините, это был у меня разговор с военкомом, когда я уезжала из Ростова в Москву к тете. Она тогда приболела, и я приехала пожить у неё... Так вот мой Игорёк встречался с девушкой, но расписаться не успел, а вскоре после его отъезда в армию у него родился сын, которого назвали Васей. Люба живёт неподалёку от Ростова, в селе, где раньше жил и учился в школе мой муж Альберт Кречет. А когда я уезжала к тете, она переселилась с малышом в мою квартиру: всё-таки в городе жить с малым ребёнком легче, чем в селе.

   - Сколько сейчас мальчику?

   - Пошёл второй годик. Забавный малыш, вылитый Игорёк в детстве.

   - Так это же счастье какое, а? - улыбнулся Мерецков. - В сыне течёт отцовская кровь!

   - В малыше я души не чаю, - призналась Татьяна. - Соскучилась по нему, а поехать в Ростов сейчас не могу: там идёт война. Город ещё в конце октября захватили гитлеровцы, через неделю их выбили оттуда, но надолго ли? Немцы рвутся на Кавказ и наверняка снова захватят Ростов. - Татьяна помолчала, потом окликнула хозяйку: Ася Марковна, вы всё приготовили?

   - Стол накрыт, приглашаю вас! - отозвалась хозяйка.

Мерецков вопросительно взглянул на Татьяну. Та догадалась, в чём дело, сказала тихо, но твёрдо:

   - Давайте помянем моего Игорька, я очень вас прошу... - Голос у неё дрогнул, она посмотрела на гостя немигающими глазами. В них, как показалось Кириллу Афанасьевичу, был упрёк, и он не смог смолчать.

   - Татьяна Игоревна, я хочу, чтобы вы знали: вины моей или моих товарищей в гибели вашего сына нет.

   - Бог с вами, Кирилл Афанасьевич, разве я могу вас в чём-то упрекнуть! - едва не крикнула Татьяна. - Такая, видно, судьба выпала на долю сына, тут уж ничего не поделаешь. Помню, отец говорил мне, когда приезжал н Москву, что поначалу думал отрезать вам больную ногу, так как боялся, что начнётся гангрена. Но нога-то у вас осталась! Случай один из тысячи, говорю вам как врач, хотя моя профессия лечить зубы. И всё же...

Время летело, и Мерецков заторопился домой, чтобы собраться в дорогу.

Когда он вошёл в квартиру, жена спросила:

   - Ты, наверное, заходил проведать ростовчан?

   - Только что от них, - снимая шинель, проговорил Кирилл Афанасьевич. - Ты, Дуняша, как в воду глядела. Татьяна Игоревна, мать погибшего солдата, живёт у своей тёти, а приехала к ней задолго до взятия немцами Ростова. Оказывается, у солдата Кречета родился сын уже после отъезда на фронт. Ему второй год. А вот оформить брак со своей девушкой Любой Игорь не успел.