- Впервые за всю войну слышу доклад, что не с кем воевать! - Он нагнулся к карте, нашёл город Найден и громко сказал в телефонную трубку: - Полковник, оставайтесь на месте, вглубь Норвегии войскам не идти! Позже, если что-то изменится, вам дадут знать! - Положив трубку, Мерецков взглянул на генерала Крутикова. - На Военном совете надо обговорить вопрос, что делать дальше войскам фронта, и доложить наше мнение Верховному. Алексей Николаевич, к шести часам приглашай на Военный совет всех, кому положено быть на нём.

   - Я это сделаю быстро, Кирилл Афанасьевич, - улыбнулся Крутиков.

На Военном совете Мерецков констатировал, что фронт свою операцию завершил. Немецко-фашистские войска разгромлены, а их остатки выброшены с советской земли. Войска оказали помощь Норвегии в освобождении её территории от гитлеровцев, и наступать вглубь чужой страны нецелесообразно.

   - Нет возражений, товарищи? - спросил командующий. - Тогда о решении Военного совета я доложу в Ставку. А теперь приглашаю всех на ужин.

Кирилл Афанасьевич находился в Мурманске, когда ему позвонил Сталин.

   - Товарищ Мерецков? - спросил он слегка охрипшим голосом. - Ставка согласна с предложением Военного совета Карельского фронта. Вглубь норвежской территории не продвигаться! Надёжно прикройте основные направления на фланговых рубежах, а сами выезжайте в Ставку.

Мерецков прилетел в Москву рано утром. Было прохладно, хотя багряное солнце уже выплыло из-за горизонта. Столица ожила, как огромный муравейник. На улицах полно транспорта и народа, чинно шагали патрули. У Белорусского вокзала стояла толпа военных. Лихо растягивал мехи баяна молодой усатый ефрейтор, а двое плясали под музыку «Яблочко». Когда «эмка» побежала по улице Горького, Мерецков заволновался: дома ли его Дуняша? Она уже не работала в санитарном управлении Карельского фронта, уехала домой две недели назад и в тот же день позвонила ему. Провожал её в Москву сын Владимир, теперь уже капитан.

   - Куда едем, в Кремль или в Наркомат обороны? - прервал раздумья маршала водитель.

   - Сворачивай на улицу Грановского, мне надо домой заехать...

В подъезде Мерецков неожиданно встретил маршала Будённого: он жил этажом выше.

   - Откуда ты, Кирилл?! - воскликнул Семён Михайлович. - Когда тебе дали маршала, я звонил тебе, чтобы поздравить, но связь была перегружена, и я не дозвонился. Хоть сейчас давай пожму тебе руку! - Он слегка обнял Кирилла Афанасьевича за плечи. - А я забежал домой перекусить и через час улетаю на фронт к Рокоссовскому, в составе его войск сражается и мой кавалерийский корпус. Я ведь старый лошадник, к тому же, как ты знаешь, с января сорок третьего стал командующим кавалерией Красной Армии... Да, а как твой Карельский фронт?

Мерецков рассказал, что он завершил Петсамо-Киркенесскую операцию, его вызвал в Ставку Сталин и, видимо, речь пойдёт о Карельском фронте. Простившись с Будённым, Кирилл Афанасьевич подошёл к своей двери и нажал кнопку звонка.

   - Кто? - послышался за дверью звонкий голос Дуни.

   - Это я, Кирилл...

После поздравлений и расспросов Дуня упрекнула мужа в невнимании к сыну:

   - Сухой ты стал, Кирюша. У тебя и пяти минут нет, чтобы поговорить с ним. Как же так, ведь ты командующий фронтом!

Кирилла Афанасьевича задели слова жены, но он сдержался. Сел на диван, привлёк её к себе.

   - Потому и не могу часто навещать сына, что я командующий! - объяснил он, - У меня в подчинении тысячи таких парней, как наш Володя. У них тоже есть отцы и матери, но они не могут им звонить, лишь пишут письма, и сыновья не всегда вовремя их получают. А иные в боях гибнут. Я бы хотел написать их родным, выразить своё сочувствие, но у меня и на это нет времени.

Помолчали. Дуня сообщила, что вчера звонил Михаил Иванович Калинин, спрашивал, где сейчас находится Мерецков.

   - Я ответила, и он попросил, чтобы ты, когда приедешь в столицу, позвонил ему. Наверное, тебе вручат орден. - Она ласково погладила его по волосам. - Ты же у меня самый боевой командующий... - Дуня хотела сказать ещё что-то, но зазвонил телефон, и она взяла трубку.

   - Квартира Мерецкова. Кто говорит?

   - Сталин говорит, а вы, наверное, жена товарища Мерецкова?

У Дуни захватило дух, она коротко отозвалась:

   - Передаю трубку Кириллу Афанасьевичу.

   - Вы что же, товарищ маршал, не сообщили мне о своём приезде?

   - Не успел, Иосиф Виссарионович, я только что прибыл с аэродрома.

   - В десять часов Ставка будет рассматривать вопрос о завершающих операциях на фронтах, так что вам надо быть. Ваши товарищи Жуков, Василевский, Рокоссовский уже прибыли в Москву.

В Ставку Мерецков прибыл раньше. Здесь он увидел Жукова, сидевшего в углу приёмной за столиком и просматривавшего какие-то бумаги.

   - Привет, Георгий Константинович! - Мерецков ладонью коснулся его плеча.

Жуков вскинул голову.

   - Кирилл? Когда прибыл?

   - Рано утром.

К ним подошёл Рокоссовский. Высокий, стройный, с симпатичным лицом и живыми, поблескивающими глазами. Он поздоровался с Мерецковым в своей шутливой манере, назвав его «героем ледяного Севера».

   - Что, Карельский фронт завершил свои боевые действия? - спросил он.

   - Факт, завершил, - улыбнулся Кирилл Афанасьевич. - Теперь вот я остался без работы, - весело добавил он.

   - У тебя будет новая и весьма серьёзная работа, - загадочно произнёс маршал Жуков. - Какая, я тебе не скажу, хоть ты мне и друг!

Увидев Верховного, Мерецков невольно напрягся, ожидая, что тот, как всегда, поздоровается с ним за руку, задаст один-два вопроса, а уж потом начнёт совещание. Но Сталин остался сидеть и никому не подал руку, кивком поздоровался со всеми. Член ГКО Молотов подал ему какую-то бумагу.

   - Потом, Вячеслав, сейчас у нас будет серьёзный разговор, - отмахнулся от него Сталин, вернув листок. - Товарищи, нам надо решить, какие боевые операции проведёт наша Красная Армия на стратегических направлениях в начале сорок пятого года, - негромко сказал Сталин, окинув острым взглядом всех, кто сидел за длинным столом. - У нас есть время, и важно эти мощные наступательные операции тщательно подготовить и подобающим образом их завершить. Теперь уже всем ясно, - воодушевлённо продолжал вождь, - что скоро, уже скоро фашистская Германия будет разгромлена!

«Сейчас у вождя, видимо, нет таких серьёзных проблем, какие у него были в начале войны», - подумал Мерецков.

Октябрь 1944 года был на исходе. К этому времени Красная Армия провела ряд блистательных операций на всех фронтах и завершила изгнание гитлеровских войск с территории Советского Союза. Была восстановлена государственная граница СССР (за исключением Курляндии), и боевые действия советских войск частично перенеслись на территорию фашистской Германии и ряда восточноевропейских государств. Начальник Генштаба генерал армии Антонов в кратком обзоре показал на карте, где и какие фронты находятся в настоящий момент, какие рубежи они занимают. 1-й и 2-й Дрибалтийские фронты расположились по линии Тукумс - Мемель - Юрбург, 3-й и 2-й Белорусский заняли оборону в районе Августовского канала, имея на реке Нарев два выгодных плацдарма. Войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов вышли в предместья Варшавы и Праги. Эти два фронта заняли три плацдарма в районе Сандомира. Когда Антонов на минуту умолк, Сталин произнёс:

   - Пару слов надо сказать и о Карельском фронте. Товарищ Мерецков, тоже прибывший на это совещание, завершил Петсамо-Киркенесскую операцию, и завершил неплохо, теперь на Крайнем Севере установлен мир. Так, Кирилл Афанасьевич?

Мерецков встал. Ощутив на себе взоры участников совещания, ответил коротко:

   - Так точно, немецкие войска на севере разбиты.

   - Садитесь, пожалуйста, - Сталин закурил трубку. - Продолжайте, товарищ Антонов.

   - Как видите, товарищи, для Германии наступила тяжёлая пора, - вновь заговорил начальник Генштаба. - Хочу вас проинформировать, что недавно был введён в действие указ германского правительства об образовании фольксштурма - народного ополчения, куда призываются немцы в возрасте от восемнадцати до шестидесяти лет. Это ополчение по приказу Гитлера возглавил лично Гиммлер. Он заявил: «Ополчение - моя резервная армия, и она готова громить войска русских на подступах к Берлину...»