— Алек, пожалуйста, извини, но я… Я должна работать, — вслед ему упрямо произнесла Лора, но он не откликнулся.

После этого и Лора, и Алек упорно придерживались собственной линии поведения. Лора сидела целыми днями в студии. Алек работал. Правда, теперь они все-таки встречались. За ужином. Но беседа проходила натянуто. В основном, по необходимости. Потом каждый удалялся к себе: Алек — в кабинет, Лора — в студию.

Когда Лора ложилась в постель, Алек, как правило, спал. А может быть, только делал вид. Впрочем, Лору это совсем не волновало. Она даже не задумывалась об этом, занимая себя мыслями только о работе, которая близилась к завершению. И вела себя Лора так совсем не потому, что была бесстрастной куклой. Нет. Просто плотское желание, чувственное влечение перечеркивались в ее душе и сознании все тем же неизменным вопросом: зачем? ЗАЧЕМ?!! У нее была единственная мечта, но… Почему-то получилось так, что Лора, принимая на себя брачные обязательства, обманула сама себя. Лора терялась и не могла понять, как, каким непостижимым образом Алек заставил ее подчиниться, безропотно принять условия и правила, которые противоречили ее, именно ее, Лоры, желанию. Наверное, она сама тоже была отчасти виновата в этом, растерявшись в решающий момент. Наверное поэтому и обижаться вроде было не на кого, кроме себя самой. Лора осознавала, что запуталась в силках собственных поступков и чувств. И осознание это было, как хинин, горьким. Алек вновь предложил ей иллюзию. Только на этот раз, иллюзию любовных отношений. Впрочем, не только… больнее всего, горше всего было сознавать одно: та единственная мечта, что могла объединить ее, Лору, и мужа, увы, тоже оказалась иллюзией.

Поэтому, чем дальше, тем больше внутри Лоры зрели ростки разочарования и безразличия. Безразличия ко всему. И прежде всего, к мужу. Александру Редфорду.

Лениво, с наслаждением, потянувшись, Лора открыла глаза, потом привстала, оперлась спиной на подушку и удивленно воскликнула, задавая самой себе риторический вопрос:

— Боже мой! Который час?!!

— Двенадцатый, — донеслось до нее. — Точнее, 11 часов 21 минута.

— Одиннадцать…двадцать одна… — растерянно повторила Лора и вновь громко воскликнула: — Боже мой! Как же долго я спала! Господи! Я проспала! Про-спа-ла!!! — потом внезапно замолчала и, озадаченно глядя через плечо на Алека, стоявшего у окна, спросила: — А почему ты… не на работе?

Он бесстрастно качнул головой и спокойно ответил:

— Наверное, потому, что сегодня — выходной. И то, что я, как и миллионы других людей, сегодня не работаю — нормально и совсем не удивительно. Удивительно другое. Почему не работаешь ты?

Весело и звонко рассмеявшись, Лора забросила руки за голову и безмятежно объявила:

— Потому что с сегодняшнего дня я — безработная!

Алек заметил, как легкая грусть отразилась на ее лице, хотя и озаренном беззаботной улыбкой. Стремительно прошагав к кровати, Алек сел на край и вопросительно посмотрел на жену:

— И как это понимать, Лора?

— Очень просто, — она пожала плечами и быстро пояснила: — Миссия композитора завершена. Работа перешла на следующий этап, где его участие не требуется. У песен теперь своя дорога, своя судьба. И будет ли в дальнейшем их судьба успешной, зависит в большей степени от исполнительского таланта Грэма, чем моих усилий композитора. Вот так, Алек.

Скрыть своих чувств Лора не смогла. На глазах ее появились слезы, и она низко опустила голову, пытаясь справиться с собой.

Ласково проведя рукой по спутавшимся после сна волосам жены, Алек мягко улыбнулся и весело заявил:

— А ведь это прекрасный повод отправиться сегодня ужинать в ресторан! Как ты считаешь, Лора?

Она вытерла ладошками мокрые щеки, мило и открыто улыбнулась и с воодушевлением откликнулась:

— Считаю, что твое предложение — замечательное! А еще пригласим Стаса и Карла! Жаль, Антуан в отъезде.

По виду Алека было ясно, что он предпочел бы ужин наедине с женой. К счастью, она, увлеченная своими мыслями, этого не заметила. А Алек, мгновенно взяв себя «в руки», в тон ей, одобрительно отозвался:

— Что ж! Хорошая идея! Ты, я, Стас и Карл составим великолепную компанию! А кстати… Звонили твои родители. Обещали заехать в половине первого.

— Да— а?.. — протянула Лора и быстро начала выбираться из постели, с нескрываемым укором ворча на Алека: — Почему же ты сразу не сказал? Почему не разбудил?..

Перехватив ее руку, Алек легонько притянул Лору, посадил к себе на колени и проникновенным полушепотом произнес:

— Ты такая… нежная… теплая… мягкая… после сна… Я… я с ума сойду сейчас… Ло-ра…

Говоря последнюю фразу, Алек покрыл пылкими короткими поцелуями шею и лицо жены, а затем приник к ее губам. Поцелуй длился бесконечно долго. Желание и страсть туманили рассудок. Все крепче обнимая жену, ощущая сквозь тонкую ткань почти прозрачной сорочки каждый изгиб изящного стройного тела, Алек упал на постель, увлекая за собой Лору. Лаская ее все более пылко и неистово, Алек забыл обо всем на свете. Но Лора, когда, казалось, вот сейчас наступит страстно желаемый миг близости, вдруг опомнилась и сделала слабую попытку отстраниться. Задыхаясь, она проговорила:

— Алек… сейчас… Алек… родители…

— Н-нет… еще… есть время… Лора… Лора…

— А… лек… пожалуйста… ро… дители… сейчас… скоро…

— Мы… Лора… подожди…

— Нет… Алек… Я так… не могу… нет… Сейчас… папа и… мама…

— Ч— черт!.. — огорченно выдохнул Алек, понимая, что она права. Он с сожалением разжал объятья и повторил: — Ч— черт!!!

— Ну и ну!.. — засмеялась Лора и быстро соскочила с кровати. — Таким изысканным термином назвать тещу мог только очень любящий зять! Слышала бы моя бедная, наивная, доверчивая мамочка!.. Думаю, после этого ее визиты в дом зятя прекратились бы навсегда! Как и его, ответные, в ее дом! А-лек… — насмешливо сказала она и лукаво улыбнулась. Может быть, мне, чтобы сделать тебе приятное, стоит намекнуть маме, насколько разнообразной и цветистой становится твоя лексика перед ее визитом? А? Мама очень понятливая женщина. И воображения ей не занимать!

— Ло-ра… — Алек покачал головой и тоже засмеялся. — Вот уж чего я меньше всего желаю, так это испортить отношения с Олимпией! Война с тещей — всегда проигрышная. Потому что теща — противник жестокий, беспощадный и влиятельный. С тестем еще можно договориться. Как мужчина с мужчиной. Но теща!.. Лора, умоляю, и думать забудь о каких-либо намеках! — жалобным тоном, нараспев, шутливо попросил Алек.

— Не знаю— не знаю! — живо возразила Лора, направляясь в ванную комнату. У порога она обернулась и, нахмурившись, подчеркнуто— строго заявила: — Алек, это для тебя Олимпия Хендрикс — теща. А для меня — мама. Очень-очень мною любимая! А ты…

— Я?!! — Алек вскочил с постели, будто выброшенный катапультой. — А, собственно, причем здесь я?!! Что я такого…

— Ты неприлично выражался, — пряча улыбку, назидательно упрекнула Лора.

— О, Господи! Тебя послушаешь — с ума сойдешь! — запротестовал Алек. — Это же ты… ты сама!.. так все повернула, что… Я сказал «черт» об обстоятельствах, а никак не о визите твоих родителей! И уж тем более, не о них самих! Боже упаси!!!

— Так я тебе и поверила! Можешь не оправдываться! Вот расскажу все маме, будешь знать!..

С этими словами Лора открыла дверь и прошла в ванную.

— У меня — не жена, а мегера! — вслед ей громко крикнул Алек и захохотал, заметив, как дверь тут же приоткрылась и со свирепым нахмуренным выражением на лице выглянула Лора, угрожающе потрясая сжатым маленьким кулачком.

За последнее время они, пожалуй, впервые не чувствовали себя скованно и напряженно. Сами собой отступили отчуждение, обиды, злость, раздражение, недовольство и многое другое, что, как яд, травили душу и мутили разум. Появилась надежда, что теперь супружеские отношения перейдут на новый этап. Этап счастливый и радостный. И продлится он долгие— долгие— долгиедолгие-долгие-долгие годы…