Карл встал и с серьезным видом повернулся к выходу.

— Пойдемте, я провожу вас, Лора.

— Но… господин Хэкман…

— Простите, Лора, пожалуйста, за прямоту, но я не располагаю временем, чтобы забавляться детскими играми и сиюминутными быстроменяющимися выдумками великовозрастной девочки. Я думал, что вы — целеустремленный взрослый человек. Я искренне хотел помочь вам. А оказывается…

Карл решительно направился к двери. Лора, упрямо встряхнув волосами, устремилась за ним, схватила за локоть и развернула к себе.

— Господин Хэкман! Погодите! Вы меня не так поняли! Я не малодушничаю и не капризничаю! Все серьезно. Очень серьезно! Поверьте, я стараюсь обдумывать свои поступки. Потому что… Впрочем, это не важно. А отказывалась потому, что испугалась только одного — подвести вас. Не оправдать ваши надежды. Только и всего. Но я полностью доверяю вам, господин Хэкман. И если вы считаете, что я должна убирать именно здесь, в этом кабинете, я буду это делать. Без всяких колебаний и сомнений! — твердо заявила она, прямо глядя в лицо Карла. Затем вздохнула и растерянно добавила: — Хотя… Я не понимаю, о каких «настоящих трудностях и максимальных сложностях и проблемах» вы говорили…

Карл весело засмеялся и многозначительно произнес:

— О! Об этом не беспокойтесь, Лора! Их будет предостаточно! В избытке! И я рад, что все-таки правильно оценил вас. Характер у вас есть. А это как раз то, что требуется. Потому что, увы, задержаться на этом рабочем месте больше месяца пока не удалось никому. А я почему-то надеюсь, что вы превзойдете этот рекорд. Для вас же выдержать достойно все испытания — дело чести и принципа. Не так ли? Вот и посмотрим, на что вы способны. Минимальный срок — пять недель. А теперь давайте сядем, и я изложу вам поподробнее специфические требования, которые предъявляются к уборщице этого кабинета. Они достаточно… гм… своеобразны и непросты.

Условия, действительно, выдвигались экстравагантные. Во-первых, все, что находилось в кабинете, должно было лежать, стоять, висеть строго на определенных местах, не меняя своего местоположения ни на миллиметр. Во-вторых, уборка должна проводиться только… и это требование было строжайшим… в отсутствие хозяина. Сложность заключалась в том, что его рабочий график был ненормирован и непредсказуем заранее. как и когда наводить порядок в кабинете, чтобы, не дай Бог, не столкнуться и не нарушить планы господина Редфорда, было, по утверждению Карла Хэкмана, архисложной задачей, решать которую, скорее всего, придется в очень позднее время.

Лора подумала о том, что в офис придется мчаться по первому звонку, чтобы наводить глянец и чистоту. При отсутствии должных навыков, трудиться ей, судя по всему, предстоит ночи напролет. Да уж! Экстравагантность и причуды господина Редфорда, кажется, действительно лишат ее покоя и сна. Но ведь она, Лора, именно к трудностям и стремилась. Значит, надо идти до конца.

Когда все необходимые официальные процедуры были завершены, Лора, валясь с ног от усталости и напряжения, вернулась домой. Она с аппетитом поела, попутно излагая родным все события сегодняшнего дня, затем, получив кучу самых разнообразных советов, пожеланий и рекомендаций, ушла в свою комнату. Там, обложившись всевозможными энциклопедиями и справочниками по ведению хозяйства, Лора легла на кровать и погрузилась в изучение типов и модификаций пылесосов, средств и способов натирания полов и мебели до зеркального блеска, чистки ковров, раковин и унитазов, мытья окон и стеклянных изделий, ухода за кожаными диванами и креслами и прочего, прочего, прочего…

Заглянувшая поздней ночью Олимпия, которую удивил горевший до сих пор свет, обнаружила среди книжных завалов свернувшуюся «калачиком», крепко спящую дочь. Олимпия ласково улыбнулась, осторожно убрала книги, набросила на Лору одеяло, щелкнула выключателем и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь.

Вскоре Лора с трепетом в душе и всей возможной ответственностью приступила к работе. Выяснилось, что труд уборщицы — не такое простое дело, как представлялось прежде. Применение на практике знаний, почерпнутых из многочисленных справочников и пособий, потребовало колоссальных физических затрат и, как ни странно, значительных умственных усилий. Облегчало задачу только то, что босс, господин Бредфорд, был в отъезде, и Лора смогла более-менее спокойно осваиваться на своем рабочем месте.

Она упорно и старательно, до головной боли, изучала и запоминала расположение всех предметов обстановки в кабинете. Лора даже принесла из дома линейку и тщательнейшим образом промерила расстояния между телефонами, пепельницами, вазами и прочим, скрупулезно занося все полученные данные в тетрадочку. Затем раздобыла рулетку и провела замеры между столами, стульями, креслами, шкафами, стеллажами и многим другим, заполняя точно выверенными параметрами все ту же, соответствующим образом разграфленную тетрадочку.

Через две недели Лора уверенно и деловито разбиралась в чистящих, моющих и полирующих средствах, различных щетках и щеточках, всевозможных «ершиках», специальных губках и прочем. Научилась без особых проблем управляться с пылесосом.

К концу третьей недели ей уже казалось, что все выполняется ею безупречно, и придраться к результатам ее стараний будет невозможно. Лора гордилась собой. Ведь при отсутствии должных навыков ей приходилось самоотверженно трудиться, не покладая рук, чуть не по 10 часов в сутки.

Карл Хэкман, который, как выяснилось, был «правой рукой» и ближайшим другом Александра Редфорда, изредка заходил и, наблюдая за Лорой, многозначительно посмеивался и хвалил ее, утверждая, что совершенно потрясен достижениями Лоры на избранном поприще.

Поддержка Карла придавала Лоре уверенность в собственных силах, и она с оптимизмом смотрела в будущее.

Алек Редфорд прошагал по коридору и стремительно вошел в свой кабинет. Было довольно поздно, близилась полночь. Через прозрачное стекло огромного окна лился мягкий свет луны и разноцветных бликов огней с улицы.

Занятый собственными мыслями, Алек автоматически выверенными движениями приблизился к столу, сел в кресло, включил настольную лампу, быстро выдвинул один из ящиков стола и точным жестом достал нужную папку. Он раскрыл ее и погрузился в изучение документов. Протянув руку, не глядя, взял ручку, чистый лист бумаги и стал делать необходимые записи.

Спустя какое-то время, он поднял голову. Ну конечно!.. Он сразу понял, что что-то не так! Сразу!!!

Алек в упор смотрел на термос и пакет, стоящие на краю его стола. Вот она — причина дискомфорта.

Алек почувствовал, как внутри нарастает раздражение. Потом вдруг успокоился, подумав о том, что, очевидно, Карл, зная о его приезде и, конечно, о том, что он, Алек, обязательно примчится в офис, позаботился о еде, о которой сам Алек напрочь забыл, только теперь ощутив острейшее чувство голода. Алек раскрыл пакет. От аппетитного аромата, моментально донесшегося до Алек, в желудке заурчало. Алек улыбнулся, довольный проявленной Карлом заботой, и быстро вытянул теплый мягкий пирожок, который оказался настолько вкусным, что растаял во рту в мгновение ока. За ним тут же последовал второй, затем третий… Все они оказались с разнообразными начинками. Алек налил горячий кофе, медленно, с удовольствием, сделал несколько глотков и вновь сосредоточился на документах. Он, незаметно для себя, вновь потянулся к пакету, вытащил очередной пирожок и, не отвлекаясь от работы, принялся с наслаждением жевать, периодически прихлебывая кофе.

Идиллия была нарушена неожиданно раздавшимися звуками мелодичного женского голоса, доносившегося с короткими придыханиями из туалетной комнаты, пробивавшийся свет из которой Алек заметил только теперь.

Алек ошеломленно замер.

— Вот так… еще… еще чуть-чуть… — услышал он. — Темп не надо снижать… Еще самую капельку… осталось… Умница… Молодец… Ах, как замечательно… получается!.. Все!.. Теперь ты сияешь… как новенький!.. Ах— ах!..