— Наверное, не могло… — повторила вслед за ней Лора.

Вскоре они попрощались, в душе надеясь каждая на свое.

— Олимпия! — услышала та, едва успев положить трубку, и удивленно посмотрела на мужа, стоявшего посредине комнаты.

Вот так, называя полным именем, Джордж обращался к жене крайне редко. Как правило, только тогда, когда этого требовала окружающая официальная обстановка, или когда Джордж бы чем-либо недоволен и рассержен. Сейчас, безусловно, причиной являлось второе.

— Да, Джо?.. — откликнулась Олимпия, высоко вскинув брови.

Он быстро подошел к ней, опустился в соседнее кресло и, с трудом сдерживая эмоции, произнес:

— Я слышал твою беседу с Лорой. Ты отдаешь себе отчет в том, что сейчас наговорила нашей дочери?

— Почему ты об этом спрашиваешь, Джо? Да еще таким тоном? — мгновенно «вспыхнула» Олимпия и выпрямилась, как натянутая струна.

— Извини. Но…

Джордж порывисто поднялся с кресла, засунул руки в карманы брюк и стремительно и широко зашагал туда-сюда перед креслом жены, ошеломленной его необычным поведением.

— Извини, Олимпия… — повторил он и, резко остановившись, взволнованно продолжил: — Но… То, что я услышал, не укладывается в моей голове! Лора обратилась к тебе за советом. Конкретным советом! РАЗУМНЫМ! подчеркнул Джордж. — А ты…

— И что я? — возбужденно уточнила, не дослушав, возмущенная Олимпия. — Пожалуйста, поясни.

— Хорошо. Поясняю, — Джордж перевел дыхание и жестко и категорично сказал: — Ты — мать. МАТЬ! Пойми же это, наконец! В данный момент — именно мать, а не писательница Олимпия Картер!!!

— Да что ты хочешь этим сказать?!! — Олимпия, как пружина, вскочила с кресла и подбежала к мужу.

— Я хочу сказать, что ты могла бы иногда спускаться из заоблачной выси на землю. Хотя бы тогда, когда решается судьба твоих детей. Пойми, Лора — не героиня одного из женских сусальных романов! Твоих, в частности! Она — наша дочь. Реально существующий человек, а не придуманный персонаж очередной любовной истории! Лоре требовались осмысленные здравые рекомендации матери, а не выспренние сентиментальные сентенции писательницы-романистки!

— Я не согласна с тобой, Джо! Категорически не согласна! — горячо запротестовала Олимпия. — И прежде всего с тем, как ты говорил о жанре, в котором работаю я! Да, Джо, в женских романах не ставятся глобальные проблемы, не решаются и не рассматриваются социальные и общественные вопросы. В них только одно. Взаимоотношения двух людей — мужчины и женщины, их движение навстречу друг другу. Но это же в жизни — самое главное! Да, во многом сюжеты женских романов похожи на сказку. Ну и что? Это всего лишь преувеличение, гиперболизация. Но отражается-то при этом реальная жизнь и то, что происходит вокруг. Отражается доходчиво и понятно для всех людей. Независимо от их социального статуса и образования. Да, есть очень серьезные романы талантливейших авторов. Но их творчество — это… Это как симфонии или оперы в музыке. Нечто фундаментальное. Значительное. И как правило, для довольно узкого, в некотором роде элитного слоя людей. Но ведь помимо серьезных жанров в музыке есть, например, эстрада и оперетта! Так вот, любовные романы — та же оперетта, только в литературе. И пусть в них все утрировано! И мы, мужчины и женщины, вряд ли похожи на идеальных героев, описываемых в них! Но согласись, Джо, чувства есть у каждого из нас. У каждого! Без исключения. Поэтому добротно написанный женский любовный роман очень многим помогает не терять надежду на лучшее. А это возможно только тогда, когда веришь в чудо, в сказку, мечту. Пусть далекую и призрачную! Но именно это дает человеку возможность увидеть всю палитру красок, услышать полную гармонию звуков!..

— Олимпия, погоди, — вмешался Джордж. — Я говорил не о том, имеет или нет право на существование жанр любовного романа. По этому вопросу у меня возражений нет. Если я высказался излишне резко и некорректно извини, пожалуйста. Речь о другом. О нашей дочери, — стараясь держаться спокойно и бесстрастно, уточнил он.

— Да, Джо. Но мои слова имеют самое прямое отношение к судьбе Лоры, — Олимпия энергично кивнула головой, как бы подтверждая тем самым свое глубокое убеждение в собственной правоте. — Я не понимаю, что тебя возмущает? Я была с дочерью искренна. И сказала то, что думаю и чувствую.

— Очень мило! Опять о том же!.. — вздохнул он. — Ты была обязана сказать другое! Подчеркиваю, здравое и осмысленное. Дать нормальный родительский совет.

— Какой именно? — рассерженно и взволнованно уточнила Олимпия, криво усмехнувшись.

— Очень простой. Чтобы Лора немедленно, очень серьезно поговорила с мужем и потребовала развод. А ты своими «советами» затягиваешь ее в какую-то нелепую игру!

— То, что происходит в жизни Лоры — не игра, Джо!

— Вот как? «Не игра»?!! Не «игра» ты говоришь?!! А что же?!! Да я до сих пор все еще никак в себя прийти не могу после твоей ПОТРЯСАЮЩЕЙ, — выделил он, — беседы с Редфордом! А теперь ты и с Лорой…

— Джо, ты мыслишь слишком… прямолинейно, — хладнокровно заявила Олимпия.

— А ты? Ты, Олимпия?.. Редфорд, Эймс… Неужели ты не видишь, что Лора запуталась?

— Очень может быть, что ты прав. И что? Ты же сам утверждал, что наша дочь уже взрослая. И сама во всем разберется.

— Да! Утверждал! Вот и пусть разбирается! Но после того, как станет абсолютно свободной! И от брачных уз с Эймсом, и от договора о деловом сотрудничестве с Редфордом!

— Одно другому не мешает, Джо! Наоборот! Мне лично кажется, что как раз логичнее…

— Только не рассуждай о том, что «логично», а что нет! Ты и логика несовместимы! — отрезал Джо и упрямо тряхнул головой.

— Допустим! — согласилась Олимпия. — Но возможно ли всегда поступать прагматично, выверяя с математической точностью последовательность принятых решений и сделанных шагов?.. Это ты, Джо, спустись на землю! Жизнь — не аксиома! И не безупречно просчитанная задачка с единственно правильным ответом! Впрочем, и тут, прежде, чем получишь его, совершаешь кучу ошибок. И кстати, все открытия… в том числе, и в твоей любимой математике!.. делались людьми, которые мыслили всему и вся ВО-ПРЕ-КИ!!! — громко и возбужденно заявила Олимпия, резко взмахнув в воздухе рукой.

Джордж вдруг рассмеялся, шагнул к жене, стоящей перед ним с воинственным непокорным видом и гордо поднятой головой, подхватил ее на руки и пылко поцеловал.

— Ли… Любимая моя Ли… А ведь ты в данном случае права, черт возьми! Не зря я всю жизнь восхищаюсь нестандартностью твоего мышления!

Обвив шею мужа руками, Олимпия крепко прижалась к его груди и проникновенным ласковым полушепотом сказала:

— Ты тоже во многом прав, Джо. Я понимаю твое волнение за Лору. Мне тоже нелегко. И еще как нелегко! Ведь это не к тебе, Джо, а ко мне обращается Лора, апеллирует Редфорд. Я сочувствую дочери, вхожу в положение Александра, объясняюсь с Энтони, выслушиваю твои упреки, Джо. Но я — не истина в последней инстанции. Я сама не знаю, как и что правильно делать. Не знаю, Джо. И логично… тут ты совершенно прав!.. объяснить ничего не могу. Я действую больше по наитию. Просто внутри что-то подсказывает мне, что я — на верном пути… А может быть, я ошибаюсь… — она устремила на мужа вопросительный взгляд, полный тревоги и сомнения.

Он еще раз поцеловал ее и осторожно опустил на пол.

— Не переживай, Ли!.. И извини меня за излишнюю горячность и несдержанность. Извини, пожалуйста.

Олимпия взяла его руку в свою, слегка сжала и тепло ответила:

— Ну что ты, Джо…

Их взгляды встретились, и, любовно и ласково улыбнувшись друг другу, супруги разошлись по своим кабинетам.

Едва Лора шагнула за порог дома, как вслед за ней вышел Виктор Корруно. Они вежливо обменялись приветствиями и несколькими общими фразами о погоде. Затем Лора, заметив озабоченное выражение на его лице, встревожено спросила:

— Что-то случилось? С господином Эймсом?

— Нет, госпожа Хендрикс. С господином Эймсом все в порядке, — успокаивающе улыбнулся в ответ Виктор. — Он довольно рано уехал. По делам. Проблема в другом. У повара заболели зубы, и он отправился к врачу. Работать сегодня он вряд ли сможет. Господин Эймс поручил мне срочно найти другого повара. Но задача усложняется тем, что сегодня — праздник и…