— А я так надеялась, что ты…

— Напрасно! — Олимпия категорично покачала головой. — Я могу сказать только вот что. Первое. Поступать всегда надо честно. И по отношению к другим, и по отношению к себе. Второе. Двери родительского дома для тебя всегда открыты. Третье. Главное. Это моя личная просьба. Иди в свою комнату, Лора, возьми лист бумаги и ручку и честно напиши в два столбика все, до мельчайших подробностей, что сможешь вспомнить о муже. В один положительное. В другой — негативное. Записывай любой пустяк. И сделай это, не откладывая, прямо сейчас, Лора.

— Пожалуй… — после продолжительного раздумья согласилась та и медленно направилась к себе.

Лора села за стол, положила перед собой лист бумаги, взяла ручку, приготовилась писать и задумалась. Плавными механическими движениями Лора кончиком пальца водила по крышке стеклянной шкатулки, которую когда-то подарил ей Алек и которая так и осталась стоять на столе в ее комнате в доме родителей.

Неожиданно Лора замерла, воззрилась на шкатулку и громко закричала:

— Мама! Мама!

Олимпия незамедлительно явилась на ее призыв. Лора подбежала к матери, крепко обняла ее, поцеловала и возбужденно заговорила:

— Я все поняла! Мама, я знаю… теперь знаю все! Все!!! И я должна…

Лора еще раз громко поцеловала мать и пулей вылетела из комнаты. Олимпия проводила ее взглядом, затем посмотрела на стол. Лист бумаги сиял девственной белизной. На нем не было написано ни единого слова, ни единой буквы…

— Господин Редфорд — Эймс… — с трудом переводя дыхание, нервно и возбужденно начала Лора и умолкла.

— Он — на прогулке, — последовал бесстрастный ответ.

Лора бросила у порога сумку и, не обращая внимания на удивление, вызванное ее странным поведением, побежала по дорожке, ведущей к дубовой роще.

Вскоре она нашла Алека. Он сидел на земле, прислонившись спиной к дереву, и, казалось, дремал.

Сделав несколько осторожных шагов, Лора положила на плечо мужа руку и тихо сказала:

— А это я…

Он не шевельнулся.

— А — лек… Это я… Лора… Ты меня слышишь?..

— Слышу, — бесстрастно откликнулся он. — Зачем ты приехала?

— Я… — растерялась Лора и убрала руку.

Она представляла, что встреча произойдет по-другому. Что Алек обрадуется, увидев ее, и поймет без слов то, что Лора собиралась сказать ему. А все складывалось совсем… совсем не так!

— Хотя… — он открыл глаза и, повернув голову, холодно посмотрел на молчавшую Лору. — Тебе, очевидно, срочно потребовался развод? С этим вопросом можешь обратиться к моему адвокату. Я не буду возражать и соглашусь с любыми твоими условиями. Только, ради Бога, оставь меня, наконец, в покое! — не выдержав, с невероятно сильным душевным порывом воскликнул он и отвернулся.

Лора изменилась в лице. Она постояла долю секунды неподвижно, потом резко развернулась и побежала, не разбирая дороги. Лора потеряла всякий контроль над собственными чувствами. Она, задыхаясь и спотыкаясь на каждом шагу, бежала вперед и громко, с болью и отчаяньем, выкрикивала:

— Ты ничего не понял!.. Не понял!.. Не понял!.. Какой же ты дурак… Александр Кристофер Редфорд — Эймс!.. Не понял, что я хочу называть тебя так… как ты пожелаешь!.. Алек… Крис… Мне все равно!.. Мне нравится любое имя!.. Лишь бы оно было твоим! А ты этого не понял!.. Не понял, что я люблю тебя!.. Только, как последняя дура, сама не знала этого!.. До сих пор!.. Но я все-таки прозрела! А ты оказался дураком! Дураком!.. Ты не понял даже того… что у нас всегда… с самого начала… была одна… общая… мечта!.. Ты — дурак, Александр Кристофер! Дурак!!! Потому что ты не понял… что я очень… очень хочу родить тебе дочку!.. Потом еще одну!.. И двух сыновей!..

Сильные руки крепко схватили ее. Лора так резко затормозила, что Алек не устоял на ногах, и они оба упали на землю.

— Лора… Лора… это правда?.. — он покрывал ее лицо, шею, плечи обжигающими поцелуями.

— Что? — сурово нахмурившись, выдохнула она, хотя глаза ее засверкали довольным счастливым блеском.

— Что тебе нравятся мои имена?.. Что ты любишь меня?.. Про дочек и сыновей?..

— Правда то, что ты — дурак! — лукаво улыбнувшись, выпалила Лора.

— Согласен! И все же… Правда?

— Да!!! Правда!!!

— Любимая моя!!!

Алек с таким пылом сжал ее в объятьях и поцеловал, что Лора, отбиваясь, засмеялась:

— Ты намерен приступить к претворению в жизнь нашей общей мечты прямо здесь? Сейчас?

— О, нет! — живо возразил Алек, быстро встал и помог подняться Лоре. — Мы это сделаем в той постели, в которой были безумно счастливы! Только тогда, той неповторимой удивительной ночью ты возникла передо мной, словно сотканная из лунного света фея. А теперь будет много солнца! Счастья! Наслаждения! Нежности! Любви!!! И я хочу, чтобы в такие минуты ты называла меня «Крис». Потому что только ты… единственная!.. называешь меня так. А в остальное время я буду наслаждаться тем, как мелодично ты произносишь «Алек». Вот таково мое желание, дорогая жена! И только попробуй не выполнить его! Как и остальные мои желания. Можешь не сомневаться, в этом случае тебе не избежать омовения в бассейне с шампанским!

Лора покачала головой и звонко рассмеялась.

Они пошли к тому дому, где она впервые встретилась с Крисом. Своим мужем. Где впервые полюбила. Где впервые почувствовала себя по-настоящему счастливой.

Внезапно Лора остановилась, подняла к Алеку лицо и сказала:

— А ведь я разгадала тот секрет, который таила шкатулка, подаренная тобой.

— Вот как? — мягко улыбнулся Алек. — Может быть, поделишься?.. Вдруг ты ошибаешься?

— О, нет! Не ошибаюсь! — убежденно возразила она. — Я знаю точно, что скрыто в рисунке кракле на крышке шкатулки.

— И что же, любимая?

— Наши имена! — торжественно объявила Лора. — Александр Кристофер и…

— …Лора!!! — быстро добавил Алек.

Они одновременно посмотрели в глаза друг друга, звонко и счастливо засмеялись и, обнявшись, медленно побрели по дороге…

Впереди предстоял долгий-долгий путь. Но они были уверены, что никогда не разобьется тонкое хрупкое стекло их СЧАСТЬЯ и ЛЮБВИ; что навсегда сохранится плетение 22 букв, составляющих три слова — Александр Кристофер, Лора — в затейливой вязи кракле.