— Я вас не знал, но я страдал по вашей вине.
Вас обвинить, свой гнев излить хотелось бы мне.
И час настал, судьба дала мне случай такой,
Но я молчу и не хочу смутить ваш покой.
[4] Слегка отстранив его, Елена сразу же наиграла и тихонько пропела свой ответ:
— Какая нить соединить могла бы нас вдруг?
Вам с детских лет знаком лишь свет и избранный круг.
— Сильней огня обжег меня ваш горький упрек.
Я вижу сам, как чужд я вам, как далек…
— последовал его речитатив.
Елена, чуть помолчав, исполнила:
— Мы не шли по жизни рядом, не сходились наши пути.
Есть между нами преграды и разрушать их не надо!
Майкл и Елена не замечали, какая тишина воцарилась в гостиной, как пристально и удивленно все смотрели на них.
И опять раздался голос Майкла:
— Счастьем этот день увенчан, дивный, неземной.
Лучшая в мире из женщин стала моей женой!
Елена горько рассмеялась и быстро наиграла и пропела легкомысленный куплет:
— Ах, мой друг, весь наш брак — это трюк.
Вам жена — не жена, хоть мила и нежна.
Принимают нас так радушно
И завидуют все кругом.
Ну а мне от игры такой ужасно скучно
И я шепчу тайком:
«Нет! Я хочу свободной быть!
О любви забыть!
Майкл с отчаяньем посмотрел на Елену, а потом нежно и страстно начал говорить, наигрывая мелодию:
— Помнишь ли ты, как счастье нам улыбалось?
Как для тебя сердце пылало, любя?
Помнишь ли ты, как ты со мной повстречалась?
Помнишь ли ты наши мечты?
Пусть это был только сон — мне дорог он.
В звенящей тишине гостиной прозвучал мелодичный голос Елены, наполненный невероятной болью:
— Хоть признать, что все обман — сердцу больно, Но смешон был наш роман, и довольно!
Забавляла нас любовь на минутку.
Не вернуть вновь эту шутку!
Но сдаваться злой судьбе слишком больно,
И невольно лжешь себе!..
Елена сыграла через всю клавиатуру длинное и резкое глиссандо, вскочила и выбежала из комнаты. Майкл, чуть помедлив, проводил ее взглядом, а потом стремительно ринулся за ней.
Все с недоумением смотрели друг на друга.
— Я ничего не понимаю… Что происходит? — растерянно обратилась ко всем Нелли. — У меня создалось такое впечатление, что они говорили друг с другом.
— Но дорогая… — живо откликнулась Джулия. — Зачем нам понимать? Даже если они о чем-то и говорили — это их разговор. Нам понимать его ни к чему. Как воспитанные люди, мы не должны слишком внимательно слушать чью-то беседу.
— И что же теперь? Хозяйка убежала, бросив гостей, — выразила свое неодобрение Нелли. — Ну это ладно! Но Майкл? Где он?
— Думаю, он занят более важным делом, чем формальные проводы гостей, — улыбнулась Джулия. — Уильям, нам пора. Ах, как мне нравится этот милый английский обычай — уходить, не прощаясь. Пойдем, дорогой!
Все последовали ее примеру. Скоро раздался шум отъезжающих машин.
Майкл вбежал в спальню, но Елены там не оказалось. Он быстро заглянул в ванную, затем в гардеробную, и только тогда услышал горестный плач, доносившийся из его небольшого кабинета, смежного со спальней. Майкл осторожно открыл дверь и тихо вошел.
Елена, очевидно, не осознавая, где находится, сидела в кресле, закрыв лицо руками. Тело содрогалось от рыданий, душивших ее. Она не замечала ничего вокруг — ни разбросанной одежды Майкла, ни неубранной с утра постели на разложенном диване, ни темноты позднего вечера.
У Майкла защемило сердце, такой одинокой, несчастной, страдающей была Елена. Его тонкая, хрупкая, нежная Эли! Майкл стремительно подошел к ней, опустился у ее ног на одно колено и, оторвав от заплаканного лица ее руки, ласково начал целовать их, быстро шепча:
— Эли… Эли… моя маленькая чудесная девочка… Пожалуйста, не плачь!.. Я с тобой… ты не одна, моя Эли!..
Елена уткнулась в его плечо, как бы ища защиту и опору, прижалась к нему и опять громко зарыдала.
Целуя гладко причесанную голову, Майкл обнял жену, гладя ее плечи и спину.
— Эли, малышка, ну что мне сделать для тебя? Ты только скажи! Эли… хорошая, добрая, смешная моя Эли…
Горестно всхлипывая, Елена постепенно успокаивалась. Когда Майкл, чуть отстранившись, начал судорожно искать платок, она потянулась и прильнула к нему. Эли казалась заблудившейся в густой чаще леса путницей, которую, наконец-то, нашли, и даже мысль оказаться хоть на мгновение вновь одной для нее непереносима. Он вытирал платком ее глаза, нос, щеки… Эли была такой трогательной и беззащитной, что Майкл крепко обнял ее и, целуя заплаканное лицо, ласково произнес:
— Эли… милая Эли… ты — самое дорогое, что у меня есть. Ты — самая лучшая… самая хорошая и добрая… Эли на свете…
Шепча эти слова, Майкл нашел ее губы, соленые и влажные от слез. Этот быстрый мимолетный поцелуй неожиданно вызвал целую бурю эмоций. Майкл внезапно ощутил испепеляющий жар желания, в висках застучало, сердце неистово забилось. Майкл снова и снова приникал своими губами к губам Елены все более и более продолжительными и глубокими поцелуями, все крепче и крепче прижимая ее к своей груди. Елена была податливой, мягкой и так невинно приникала к нему, что Майкл почувствовал, что теряет голову от страсти к своей изящной и хрупкой жене. Внутри него боролись противоречивые чувства. Но самым сильным было одно. Его любовь к Эли. И Майкл пылко заговорил:
— Эли… я очень люблю тебя! Я всегда, всегда буду рядом. Ты — моя единственная любовь!.. Моя Эли… ты — все для меня!.. Ты — мое счастье… моя любовь!.. Эли…
Он опять захватил ее губы в сладостный плен. Майкл чувствовал, как, успокоившись, Эли наслаждается его прикосновениями, как нежно и доверчиво отвечает на его поцелуи, каким трепетом отзывается ее тело. Она была опьянена его ласками, словами, любовью. Майкл, охваченный пламенем страсти, поднял Эли с кресла и почти мгновенно раздел ее и сбросил с себя одежду. Он подхватил жену на руки, сходя с ума от ее обнаженного горячего тела, давно и неистово желаемого. Осторожно положив Эли на диван, он бурно и страстно целовал и ласкал ее.
Елене казалось, что ничего прекраснее на свете нет и не может быть. Она плыла в каком-то чарующем упоении, когда разум молчит, а тело наполняется ожиданием чего-то неизведанного, непознанного, загадочного.
Майкл чувствовал возбуждение Эли, но, попытавшись быть ближе, слившись в любовном единении, мгновенно ощутил, как напряглось ее тело. Он, борясь с собственной неистовой жаждой обладания, снова и снова чувственно целовал ее губы, ласкал нежную атласную упругую грудь, изумительное отзывчивое тело.
Елене хотелось раствориться, исчезнуть, утонуть в этом океане упоительного наслаждения. Она устремлялась всем своим существом к тому, кто был ей дорог, кого она любила, в ком искала защиту и опору.
Она изнемогала от удовольствия и страсти, когда резкая боль пронзила сознание, из глаз непроизвольно брызнули слезы. Елена инстинктивно попыталась увернуться, выскользнуть, оттолкнуться руками. Но Майкл, крепко сжимая ее в объятьях, нежно и глухо зашептал, покрывая поцелуями ее лицо:
