Люди, которые мало знакомы с антисемитскими идеями нацистов, считают, что для Гитлера евреи были просто козлами отпущения, на которых можно было свалить немецкие проблемы, чтобы добиться политической власти. Историк Люси Давидович, автор «Войны против евреев», убедительно доказывает обратное: «Расовый империализм и фанатичное стремление уничтожить евреев были доминирующим мотивом его стремления к власти», Гитлер не ругал евреев, чтобы захватить власть. Он захватил власть, чтобы уничтожить евреев. Ненависть к евреям была сущностью его идеологии, а не политической маской. Ничто не может служить этому лучшим доказательством, чем егопоследняя речь перед немецким народом, главный «Завет» которой – продолжать сражаться с евреями.
Иозеф Геббельс
Конечно, еврей – человеческое существо. Но и блоха – живое существо, только не очень приятное. Так как блоха неприятна нам, мы не обязаны позволять ей жить и процветать… скорее нашей обязанностью является уничтожить ее. Так же и с евреями.
Речь 1929 г. Цит. по С. С. Аронсфельду, «Тексты Холокоста»
Позднее Геббельс стал министром пропаганды Третьего Рейха.
Заметьте, чтоэти слова об уничтожении были произнесены за четыре года до прихода нацистов к власти. Их намерения расправиться с демократией видны из другого утверждения:
Мы войдем в Рейхстаг, чтобы разрушить Веймарский порядок его же оружием: мы идем как враги.
Геббельс раскрывает политические планы нацистов. Веймарская республика была слабым, погрязшим в кризисе и раздорах, но демократическим государством.
Это прямое отрицание демократии заставляет задуматься, следует ли предоставлять политические права тем, кто использует демократические средства для разрушения демократии. Такие организации, как Американский Союз Гражданских Свобод утверждают, что демократическое правительство не имеет права ограничивать политическую свободу своих противников. На это можно возразить, что позволять врагам демократии использовать демократические выборы для прихода к власти – все равно, что позволять людям, объявившим о своем намерении ограбить банк, купить пистолет. В самом деле, нацисты пришли к власти вполне демократическим путем, а не в результате переворота.[39]
Эпоха педантичных еврейских интеллектуалов подошла к концу.
Прошлое объято пламенем.
Геббельс, май 1933 года, в здании Оперы напротив Берлинского университета, обращаясь к толпе, сжигающей книги
Те, кто сжигает книги, будет, в конце концов, жечь людей.
Генрих Гейне, немецкий поэт, еврей, XIX в.
(В нацистской Германии) путь от сжигания книг до сжигания людей занял восемь лет.
Михаэль Бирнбаум, «Мир должен знать»(Вышеприведенные цитаты и комментарии взяты из этой книги.)
Многие вспомнили слова Гейне, когда тысячи немецких студентов и профессоров бросали книги из библиотек и магазинов в огромные костры. Сжигались в основном книги еврейских авторов и таких писателей-антифашистов, как Томас Манн. Во Франкфурте церемония превратилась в страшный карнавал: книги везли в телегах, запряженных быками, а оркестр играл «Похоронный марш» Шопена.
Генрих Гиммлер об «окончательном решении»
Я также хочу поговорить с вами откровенно на достаточно тяжелую тему. Между собой мы упоминаем об этом открыто, но ни в коем случае нельзя обсуждать эту тему публично. Я имею в виду эвакуацию евреев, уничтожение еврейской расы… Большинство из вас видели, как в единую кучу свалена сотня трупов… а пять сотен? а тысяча? Пройти через это и остаться, не принимая во внимание исключения, вызванные человеческой слабостью, хорошими людьми, – вот что является высшей степенью закалки (для арийца). Вот страница нашей истории, которая не написана… и никогда не будет написана.
Генрих Гиммлер, глава CС, в речи, обращенной к руководителям СС и полиции в Познани (тогда – немецкая, сейчас – польская территория), октябрь 1943 г.
«Пройти через это и остаться…хорошими людьми» – самое поразительное и парадоксальное высказывание Гиммлера.
Историк Ричард Брайтман, автор труда «Архитектор Геноцида: Гиммлер и окончательное решение», заметил, что хотя обычно Гиммлер тщательно заботился о конспирации, особенно в том, что касалось Холокоста, эта речь записывалась на магнитофон. В своей речи, длившейся три часа десять минут, Гиммлер оправдывал Холокост нуждами самозащиты: «У нас есть моральное право, долг перед нашим народом… уничтожить эту расу, как они хотели уничтожить нас».
Однако не все немецкие лидеры считали Холокост оправданным, хотя бы из практических соображений. Например, 18 сентября 1942 года генерал Курт Фрайхер фон Гиенат обратился к правительству с меморандумом, в котором обозначил нехватку трудовых ресурсов и указал, что труд еврейских рабов весьма необходим Рейху. Он предложил замедлить уничтожение евреев: «Необходимо уничтожить евреев так быстро, как это возможно, но не нанося ущерба необходимым для продолжения войны работам».
Через двенадцать дней Гитлер отправил Гиената в отставку и постановил: «Принять меры против тех, кто думает, что служит интересам военной индустрии, а на самом деле поддерживает евреев и их интересы» (Люси Давидович, «Хрестоматия по Холокосту»).
До и после воины
Я не хочу ничего от евреев… Они просто должны исчезнуть… Мы должны уничтожать их при любой представившейся возможности.
Ганс Франк, нацистский комендант Польши, 16 декабря 1941 г.
Германии не искупить своей вины и за тысячу лет.
Ганс Франк, спустя пять лет, на Нюрнбергском процессе
72. Как выглядело «окончательное решение…»
Шесть историй из шести миллионов
На станции я увидел другую девочку, где-то пяти лет от роду. Она кормила младшего брата, а он плакал. Маленький плакал, он был болен. В мутную банку джема опускала она крошечные кусочки хлеба и искусно запихивала их ему в рот. Моим глазам удалось увидеть эту мать, пятилетнюю мать, кормящую своего младенца. Я мог слышать ее нежные слова. Моя собственная мама, лучшая в мире, не могла изобрести такой колыбельной. Но эта, улыбаясь, вытирала его слезы, вселяя радость в его сердце, эта маленькая дочь Израиля. И Шолом-Алейхему здесь нечего было бы добавить.
Они, дети Израиля, были первыми осуждены на гибель и несчастья, большинство – без матери и отца. Их терзали холод, голод и вши. Святые мессии, святая боль. Почему в дни горя они стали первыми жертвами нечестивцев, первыми в ловушке зла, первыми осужденными на смерть, первыми, кого мясники бросили в свои вагоны? Их бросили в вагоны, огромные вагоны, как груду мусора, как пепел земли. И они везли их, убивали их, уничтожали их, без остатков или памяти.
Лучшие из моих детей сгинули. Горе мне. Проклятие и запустение.
Ицхак Кацнельсон, «Песня моего убитого народа». Кацнельсон вместе со своим старшим сыном погиб в Освенциме в 1944 году. Его поэма в прозе была запечатана в бутылки и закопана в землю в концентрационном лагере в Виттеле (Франция). Она была найдена и опубликована после войны
Кацнельсон, к сожалению, был прав. Первой жертвой нацистов всегда становились дети, так как были слишком малы, чтобы работать. Кроме того, немцы были готовы на все, чтобы эти дети не выросли и не произвели на свет новое поколение евреев.
Среди шести миллионов погибших – полтора миллиона детей. В лагерях смерти немцы старались работать «эффективно». Поэтому они отрывали детей от родителей. Когда газовая камера заполнялась, детей кидали поверх голов взрослых, чтобы довести до максимума число убитых за один раз евреев. Позже нацисты решили, что не стоит тратить газ на детей (хотя стоимость газа, необходимого для умерщвления одной жертвы, не превышала одного цента). Поэтому иногда эсэсовцы кидали живых детей прямо в печи крематория.
