Еврей – враг человеческой расы. Этот народ лучше всего отправить обратно в Азию или уничтожить… Огнем, слиянием с другими народами, изгнанием – но евреи должны исчезнуть… Можно оставить стариков, так как они не могут больше произвести на свет отпрысков.
П.-Ж. Прудон, «Послания», декабрь 1847 г., цит. по ст. Дж. Лихтхайма «Социализм и евреи», «Избранные эссе»
* * *
Если ради спасения невинного Дрейфуса должно пострадать французское государство, нужно сделать все, чтобы Дрейфус был объявлен виновным, а государство осталось незапятнанным.
Андре Жид в письме к другу по поводу «дела Дрейфуса», 1898 г.
У Жида, который позднее прославился как великий писатель, был в это время период ультранационализма. Возможно, поэтому он не понял, что именно преследование невинного человека грозит запятнать честь Франции, а не возможность оправдания Дрейфуса. Тот факт, что Жид был готов смириться с продолжительным заключением Дрейфуса в ужасных условиях на Дьявольском острове, показывает, до какого морального падения может довести национальный шовинизм.
* * *
Даже в самых образованных кругах… мы слышим сегодня крик, словно исходящий из одной глотки: «Евреи – наше несчастье».
Генрих фон Трейчке, «Слово о наших евреях», 1879 г.
Так как фон Трейчке, ведущий немецкий историк конца девятнадцатого века, имел множество последователей, этот «афоризм» сразу стал широко известным. Через пятьдесят лет слова «евреи – наше несчастье» стали нацистским лозунгом.
Сегодня защитники фон Трейчке утверждают, что он был противником физического насилия над евреями и никогда бы не стал поддерживать сторонников их уничтожения. Такая апологетика напоминает мне притчу, направленную против политической философии Гегеля:
Человек однажды увидел объявление «Здесь гладят брюки». Он принес брюки, но ему сказали: «Мы не гладим брюки. Мы только вешаем объявления». (Эта притча показывает, как можно оправдать зло, используя философию Гегеля.)
Мы сражаемся против самого древнего проклятия, которым наказало себя человечество. Против так называемых «Десяти Заповедей», против них мы сражаемся.
Адольф Гитлер в беседе с Германом Раухнингом. Цит. по «Десять Заповедей», под ред. Армина Робинсона, предисловие Раухнинга. Гитлер сказал Раухнингу, что целью его жизни являлось поражение «тиранического Бога евреев» и его «Десяти Заповедей, отрицающих саму жизнь»
Хотя пятнадцатилетняя Анна Франк не могла знать эту фразу Гитлера, она интуитивно поняла основу нацистского антисемитизма. 11 апреля 1944 года она пишет в своем дневнике: «Кто знает, может быть наша религия учит мир и все народы хорошему, и из-за этого и только из-за этого мы сейчас страдаем».
* * *
Антисемитизм в литературе двадцатого века
Кто-то коричневый у подоконника
Уселся – не в силах отвести взгляд;
Официант вносит бананы.
Сочные финики, тепличный виноград;
Тихая коричневая тварь напротив
Хмурится, смотрит, напрягается;
Рахель Рабинович спокойно
Клешнями убийцы в виноград впивается.
Т. С. Элиот, «Поросенок среди соловьев», избранные стихи 1909–1935 гг.
Хотя позже Элиот сменил гнев на милость, это стихотворение 20-х годов прошлого столетия рисует страшную картину: богатые евреи открыто пируют на глазах у нищих. Учитывая, что склонность евреев к благотворительности общеизвестна, можно предположить, что автор был убежденным антисемитом. Действительно, как и средневековые антисемиты, Элиот не считает евреев нормальными человеческими существами. Вместо рук у них – «клешни убийц».
Руки евреев всегда особенно занимали поэта. В 1919 году, в явно антисемитском стихотворении «Бурбанк с Бедекером, Бляйштайн с сигарой», Бляйштайн описан так: «…Провисли колени, противно вывернуты кисти, чикагский семит из Вены» (там же, стр. 47). В другом стихотворении есть строка, которая после Холокоста звучит, как мне кажется, более недоброжелательно, чем того бы хотел сам Элиот: «У крыс есть шерсть. А у еврея – жребий. И деньги все в мехах».
Все труднее становится говорить об американских проблемах, не упоминая проблем расовых… Когда-нибудь англо-саксы поймут, что еврейский кагал… втягивает арийские или нееврейские страны в войны не ради победы этих стран. Эти страны втягиваются в войны, чтобы быть разрушенными, лишенными структуры, лишенными населения.
Эзра Паунд (1885–1972). Передача № 32, трансляция из Рима, 30 апреля 1942 г. (см. в кн. Аллана Гаулда «Что они думали о евреях?»
Паунд родился в Америке и является автором «Кантоса» (серии стихотворений, публиковавшихся в течение нескольких десятилетий). Он считается одним из величайших поэтов двадцатого века. Увлечение фашизмом заставило его переехать в муссолиниевскую Италию в 1925 году. В 1939 году он опубликовал в итальянской газете статью под милым названием «Еврей – воплощенная болезнь».
Паунд провел военные годы в Италии, ведя пропаганду в пользу Германии и Италии по итальянскому радио. Он принимал и даже расширял тезисы нацистов. Он был уверен, что евреев волнуют только деньги, что они ненавидят другие народы, втягивают страны в войны, чтобы уничтожить их население.
Так как союзники выиграли войну, у Паунда не было дальнейшей возможности влиять на историю антисемитизма. Если бы победили нацисты, они бы не преминули использовать великого поэта, чтобы придать антисемитизму респектабельный имидж.
В 1945 году американцы арестовали Паунда и переправили в США, где его судили за государственную измену. Однако суд признал его невменяемым, и он был отправлен в психиатрическую лечебницу в Вашингтоне (округ Колумбия), где и оставался двенадцать лет. Все это время признанные поэты и другие литературные деятели боролись за его освобождение, утверждая, что несправедливо держать такого талантливого человека в лечебнице (в 1958 году Паунд вышел на свободу). Джордж Оруэлл так прокомментировал их протест: «Каждый имеет право ожидать элементарной порядочности даже от поэта».
* * *
Евреев можно ненавидеть хотя бы потому, что они – самая неприятная нация из когда-либо существовавших. Можно удостовериться, что им не хватает многих качеств цивилизованного человека: мужества, достоинства, честности, спокойствия, уверенности. У них есть суетливость, но нет гордости, есть чувственность, но нет вкуса, есть ученость, но нет мудрости. Вся сила их духа тратится на пустые эмоции, а их благотворительность – показуха.
Х. Л. Менкен (1880–1956), «Трактат о Богах» (1930). Цит. по Хейвуду Брауну, Дж. Бретту, «Вход только для христиан»
В 1926 году Вальтер Липпман писал, что Менкен, журналист и лингвист, «был личностью» оказавшей самое сильное влияние на всех образованных людей нашего поколения». Поэтому его антисемитские речи могли нанести серьезный ущерб имиджу евреев. К счастью, Менкен в основном доверял свои антисемитские мысли дневнику. Посмертные публикации его записных книжек читатели были поражены количеством антисемитских высказываний. Публичные же заявления Менкена были гораздо более толерантными и иногда даже выглядели филосемитскими. В своей колонке в «Балтимор Сан» в канун нового 1939 года он выступил за предоставление США убежища евреям из Европы:
Или мы хотим предоставить убежище немецким евреям, или нет. Если да, то мы должны привести их сюда первыми же кораблями и помочь им встать на ноги. Только так мы можем им действительно помочь и не оказаться в глазах истории такими же ханжами, как англичане.
Инициативу должны взять на себя так называемые христиане, которые так щедры сейчас на слова утешения и лести и так скупятся на практическую помощь. В особенности ответственность лежит на политических шарлатанах, которые сотрясают воздух пустыми проклятиями в адрес Гитлера, но не готовы протянуть руку и помочь хотя бы одному еврею.
Х. Л. Менкен. Цит. по Иосифу Эпштайну, «Уместные игры»
