Среди евреев день рождения – не слишком большой праздник; годовщина смерти – вот что помнит еврей.
Менделе Мойхер Сфорим (1835–1917), псевдоним ивритского и идишского писателя Иакова Абрамовича
Хотя большинство современных евреев празднуют день рождения, этот обычай достаточно нов и, скорее всего, заимствован нами у наших соседей. В Танахе упоминается лишь один день рождения – день рождения фараона, который не был евреем (Брейшит 40:20).
Годовщина смерти, или, как ее чаще называют, йорцайт (идиш), – это очень важная дата. Ближайшие родственники зажигают свечу, которая должна гореть 24 часа, а в синагоге читается Кадиш. Возможно, такое внимание уделяется дню поминовения потому, что только после смерти видно, прожил ли человек достойную жизнь. В момент же рождения мы не знаем о нем ничего.
Комментируя отрывок из Коhелет (7:1) – «День смерти лучше дня рождения» – Рабби Леви объясняет: «Это можно сравнить с двумя кораблями, плывущими по океану. Один вышел из бухты, а другой в нее входит. Все празднуют отплытие, но только несколько человек радуются кораблю, который прибыл в порт. Мудрец, увидев это, сказал: “Это просто смешно. Не стоит радоваться отплытию корабля, ибо кто знает, что с ним случится, какая погода будет в море и какие ветры ждут его. Лучше радоваться прибывшему судну, ибо оно успешно добралось домой”».
Шмот Рабба 48:1
Со смертью мужа (или жены), вы теряете настоящее, со смертью родителя – прошлое, со смертью ребенка вы теряете свое будущее.
Норман Линзер, «Понимал скорбь и утрату»
Неизбежность и необратимость смерти
Я иду к нему, а он ко мне не возвратится.
II Шмуэль 12:23. Давид о смерти новорожденного сына, которого он зачал с Бат-Шебой
В иудаизме взгляд на скорбь совершенно уникален. Однако размышления о неизбежности и неотвратимости смерти у нас напоминают мысли других народов. Удивительно видеть сходство реакций на смерть в разных культурах:
Человеку, который сказал Сократу: «Тридцать судей приговорили тебя к смерти», Сократ ответил: «А природа приговорила их».
Мишель Монтень (1533–1592)
Только полный дурак расстраивается, что не жил тысячу лет назад. Так же глупо плакать, что не будешь жить через тысячу лет.
Сенека (4 до н. э. – 65 н. э.). Эпистолы
То, что жизнь кончается смертью, звучит грустно. Но какой еще у жизни может быть конец?
Дж. Сантаяна (1863–1952), «Некоторые повороты мысли в современной философии»
В противоположность американскому философу, в иудаизме считается, что смерть – конец жизни на земле, но не конец существования (см. гл. 40, по поводу жизни после смерти).
После партии и король, и пешка отправляются в одну и ту же коробку.
Итальянская пословица
Киномагнат Сэмюэл Голдвин однажды сказал Дороти Паркер: «Ваши истории слишком грустны, Дороти. Людям нужен счастливый конец».
«Мистер Голдвин! – ответила Дороти. – Со времен создания мира жили миллиарды людей, и ни у одного из них жизнь не закончилась счастливо».
Когда в жизни не осталось ничего
Хотя еврейское право запрещает эвтаназию,[21] иудаизм признает, что выживание – не всегда благо. В трех отрывках Талмуд описывает великих мудрецов, чья жизнь стала настолько ужасной, что смерть явилась благословением. Страдания Рабби Иуды Князя были физическими. Рабби Иоханан и Хони страдали духовно. Все их близкие умерли, и им не хотелось больше жить в мире, где у них не осталось друзей.
В день, когда умирал Рабби Иуда, раввины объявили общественный пост и молились, чтобы Бог был милосерден к нему (и пощадил его). Служанка Рабби Иуды вышла на крышу его дома и произнесла такую молитву: «Ангелы в Небесах хотят, чтобы Рабби Иуда присоединился к ним, а смертные хотят, чтобы он остался на земле. Пусть по воле Бога смертные пересилят ангелов». Однако, когда она увидела, как сильно страдает Рабби (буквально – «как часто ему приходится ходить в туалет, каждый раз с болью снимая тфиллин и затем надевая его»), она пошла молиться во второй раз: «Пусть ангелы пересилят смертных». Когда раввины продолжили молитву, она взяла кувшин и скинула его с крыши. (Кувшин произвел большой шум), в этот момент раввины прекратили на мгновение свою молитву, и душа Рабби Иуды отошла на Небеса.
Вавилонский Талмуд, Ктубот 104а
Большинство еврейских источников одобряют поступок служанки.
(Реш Лакиш, ближайший друг и напарник Рабби Иоханана умер, и Рабби был в глубокой печали.) Раввины сказали: «Кто пойдет и отвлечет его разум от скорби? Пусть пойдет Рабби Элазар бен Педат, ибо он умеет сочувствовать».
Рабби Элазар пошел и сел перед Рабби Иохананом. Каждый раз, когда Рабби Иоханан говорил свое мнение по какому-то вопросу, Рабби Элазар произносил: «Есть барайта,[22] в которой говорится то же самое».
Рабби Иоханан сказал: «Ты не похож на сына Лакиша. Каждый раз, когда я высказывал свое мнение, у сына Лакиша было двадцать четыре возражения, на которые мне приходилось давать двадцать четыре ответа, и так расширялось понимание закона. Ты, однако, говоришь: «Есть барайта с таким же мнением». Разве я и сам не знаю, что я прав?»
Он продолжил рвать на себе одежды и плакать, крича: «Где ты, сын Лакиша?» В конце концов он потерял разум, раввины молились за него, и он умер.
Вавилонский Талмуд, Бава Мециа 84а
В Талмуде говорится, что перед смертью Лакиша, он и Рабби Иоханан находились в ссоре и не разговаривали друг с другом. Сама эта ссора заставила Лакиша заболеть, но когда его жена попросила Рабби Иоханана простить друга, тот отказался. И Лакиш умер сразу после этого. Поэтому психическое расстройство Рабби Иоханана может быть связано с чувством вины так же, как с потерей друга и напарника по изучению Торы.
Третья история рассказывает о Рабби по имени Хони, который увидел, как человек сажает кедровое дерево.
«Сколько лет пройдет пока у этого дерева появятся плоды?» – спросил он.
«Семьдесят», – ответил человек.
Хони сказал ему: «Ты думаешь, что проживешь еще семьдесят лет?» (то есть зачем тебе работать над тем, что не принесет тебе никакой пользы?)
Человек ответил: «Я пришел в мир, в котором росли уже зрелые кедры, посаженные моими предками, и теперь сажаю кедр для своих детей».
Сразу после этого Хони сел и поел хлеба. Вскоре он задремал. Несколько камней скатились на него, и его не было видно. Он спал семьдесят лет, и когда проснулся, то увидел вроде бы того же человека, срывающего орехи с того же кедра.
Хони спросил его: «Ты посадил это дерево?»
Он ответил: «Нет, я внук того человека».
Хони сказал: «Кажется, я проспал семьдесят лет…» (и ушел).
Он пошел к себе домой и спросил там: «Жив ли еще сын Хони?»
Ему ответили: «Сын – нет, но жив еще его внук».
Он сказал им: «Я – Хони».
Они ему не поверили.
Он пошел в Дом Учения, где услышал, как раввин говорит: «Эти законы так же ясны нам, как они были ясны во времена Хони», ибо было известно, что когда Хони приходил в Дом Учения, он разъяснял все непонятные вопросы.
Хони сказал им всем: «Я – Хони».
Они не поверили и не воздали ему должных почестей (ясно, они приняли его за сумасшедшего).
Хони затосковал, молился Небесам о милосердии и умер.
Рава сказал: «Это пример правдивости известной пословицы: “Или друзья, или смерть”».
Вавилонский Талмуд, Таанит 23а
