На самом деле, так и случилось. Саньясинка, которая ухаживала за мной, однажды ушла в Рощу Иисуса, где жила Шила со своей бандой. Она выпила чашку чая, и сразу почувствовала слабость. Эта слабость была совершенно неестественной. Она была совершенно здоровой, молодой женщиной, и не могла так просто почувствовать слабость. Врачи не смогли найти никакой причины, по которой ее сердце началось биться с такой скоростью. Три часа сердце вращалось как сумасшедшее. Никакие лекарства не помогали. Но никому даже в голову не пришло, что она выпила чашку чая, и кто-то мог отравить ее.
Это случилось с Девараджем, моим врачом. Через несколько дней он тоже выпил чашку кофе в Роще Иисуса, после чего вернулся оттуда. Он был врачом, он получил самое высокое образование в Англии, он сразу начал подозревать, что его отравили. Он лег в лазарет, и там его снова отравили. И теперь люди говорят, что Шила искала какой-то яд, который если давать маленькими дозами, убивает человека постепенно.
Девараджу дали яд в третий раз в зале для медитации. Он сразу показал окружающим его людям, он снял штаны и показал место, которое его укололи, из ранки лилась кровь. После этого они затянули вызов скорой помощи. Информация об этом пришла только через два дня. Люди из скорой помощи рассказали, что им было велено тянуть насколько возможно, потому что Деварадж отказался идти в лазарет в общине. Им сказали: «Везите его медленно в аэропорт». Пилотам тоже сказали, что не нужно спешить: «Летите насколько можно медленнее!»
Это был яд, который невозможно определить. Он болел, но через какое-то время ему стало лучше, за ним ухаживала Хасья — его жена. Врачи сказали Хасье, что он не болеет, и что им кажется, что его отравили ядом, который невозможно определить.
Они рассказали, что в точности то же самое случилось с прокурором округа Джеферсон год назад, его в точности так же отравили. Никто не знает, возможно те самые люди, которые пытались отравить Девараджа, отравили и прокурора округа Джеферсон, потому что общинные земли наполовину лежат в округе Васко, а наполовину в округе Джеферсон, а значит прокурор мог представлять для них потенциальную угрозу.
Многое другое вылезло наружу. Мы сообщили об этом правительству и полиции, потому что вся эта группа мгновенно исчезла, и они все это планировали многие месяцы. Пришла такая информация что во время предыдущих выборов, которые прошли год назад, Шила вместе с группой саньясинов, шесть или семь человек из ее банды, пытались подложить в полицейские машины какие-то химические вещества в Дейлсе, чтобы те не могли ехать. И им это удалось. Они даже попытались отравить водные источники в Дейлсе, и мне никогда этого не понять. Они в этом не преуспели, но они попытались это сделать.
Это настоящие преступники, они нелюди, они жестокие фашисты. В общине они вносили в черный список всех тех, у кого был независимый ум. А все мое учение направлено на то, чтобы иметь независимый ум. Не верьте ни во что до тех пор, пока сами не убедитесь в этом! Будьте скептиками. Вот чему я учу вас. Но из-за того, что я молчал, они пользовались эти и делали прямо противоположное. Они говорили: «Верьте нам и предайтесь. Это говорит Раджниш». Они сами составляли мои наставления, люди писали мне письма, но эти письма никогда так и не доходили до меня. Они создали здесь небольшое фашистское государство, поэтому многие люди покинули это место просто из-за них, они хотели бы со мной, они продали все свое имущество просто для того, чтобы быть со мной. Со слезами на глазах им пришлось покинуть меня, потому что они не могли смириться с такими вещами, которые творились здесь. Например, они не верили в то, что я мог сказать кому-то: «Иди и отрави этого человека!» Они приехали сюда ради меня, а не ради Шилы.
Я учил всю жизнь, что саньясины не должны заниматься политикой, но за три с половиной года Шила занималась политикой, она была третьесортным политиком. Это было так отвратительно, как они захватили Антилопу. Мы здесь только гости коренных жителей штата Орегона. Мне кажется то не правильно, отнимать у этих бедных людей их жилище. Мне нравятся коренные жители этого штата и жители городка Антилопа, и мы постараемся сделать так, чтобы у них была возможность купить обратно свою собственность, это их город, он принадлежит им. Мы не относимся ни к кому враждебно. На самом деле, мы — часть штата Орегона. И мы не относимся ни к кому с враждебностью. На самом деле мы теперь — часть этого штата. Не важно, что вы жили тут сотни лет, а мы прожили только четыре года. Годы ничего не значат. Теперь эта земля принадлежит нам, это наше небо. И мы сделали все для того, чтобы изменить эту пустыню и превратить ее в оазис. Нам хочется изменить все это место и превратить его в зеленый уголок, чтобы это стал самый лучший туристический центр в Америке.
Нам нужна поддержка коренных жителей этого штата, американцев, всех. Наши руки протянуты к их рукам.
Мы можем понять, человеческая природа такова, что она все время встречает с подозрениями чужаков. Если они относятся к нам с подозрениями, не следует чувствовать из-за этого разочарования. Мы должны просто сделать так, чтобы они поняли наш образ жизни, наше творчество, нашу радость, наше ощущение праздника. Мы просто должны приветствовать их как гостей, когда они к нам приходят, мы все люди. Красная одежда еще ничего не значит. Все мы под одеждой обнажены. Красная одежда, черная или голубая — ничего не значит.
Я собрал здесь средства массовой информации для того, чтобы сообщить вам радостные новости, эта община освободилась от фашистского режима. Адольф Гитлер снова умер. Теперь нам хотелось бы всевозможными средствами стать внутренней частью штата Орегона, и продолжать делать свой вклад, мы ждем вашей дружбы в ответ, вашей любви, вашего гостеприимства. Вы никогда не будете сожалеть о том, что мы пришли сюда. Мы сделаем это место настолько красивым, что Орегона будет гордиться нами. Когда мы пришли сюда четыре года назад, здесь был всего один дом, и сто двадцать шесть миль пустыни. Пятьдесят лет эту землю никто не покупал. Она продавалась пятьдесят лет. Кто купит пустыню? Но когда я услышал, что это пустыня, я сказал: «Это прекрасный вызов. Нужно попытаться сделать из этой пустыни оазис». И мы чрезвычайно преуспели в этом. Но этот успех принадлежит моим саньясинам, а не фашисткой банде. Эти люди трудились двенадцать часов в сутки, четырнадцать часов в сутки. А члены этой банды пытались убить наших саньясинов, они собирались уничтожить весь Дейлс. Из-за того, что меня не было, я ничего не знал, они взяли в свои руки все и делали все, что хотели.
Вы будете удивлены узнать о том, что они оставили далеко позади самого Никсона. Они поставили жучки в каждом месте, в котором, думали, могут собираться их недоброжелатели, они подложили жучки даже в моей спальне, в моей гостиной, а мне они говорили: «мы любим вас Раджниш. Мы никого еще никогда так не любили». Конечно, если вы меня любите, зачем вам ставить в моей спальне жучки, ведь я там один? Наверное, они думали, что во сне я могу что-то пробормотать. Что можно подслушать в спальне? Эти люди могли даже убить меня. Потому что моя тишина была им на руку, мое отсутствие, моя смерть был бы им еще более на руку. Если бы я был мертвым, они могли бы поклоняться моему мертвому телу, они могли сделать красивую мраморную статую, и продолжать всем заправлять, делать все, что хотят.
Я узнал об этом позже, что они приводят людей с улицы на программы. Они собирали людей прямо на улицах, сажали их в автобусы. Я спросил их однажды: «Зачем вы это делаете?» Потому что я не заинтересован в безграмотных нищих с улицы, меня они не очень-то привлекают. Меня больше притягивает интеллигенция. Все мои последователи имеют дипломы университетов, ученые степени. Мне не хочется иметь низкопробную общину.
Но они ответили: «Это только на три месяца, и мы делаем это лишь потому, что мы собрали слишком много денег во время праздника, у нас есть еще два с половиной миллиона долларов, и поэтому мы можем заняться благотворительностью, поделиться с другими, оказать гуманитарную помощь». Это было ложью. Они лгали даже мне, потому что сегодня я спросил, и узнал о том, что у нас долг в пятьдесят пять миллионов. Они потратили почти что три миллиона долларов на то, чтобы создать имидж этого якобы гостеприимства. Нас не интересует слава. Скорее мы должны думать о том, чтобы все познали истину, чтобы никто не жил в иллюзиях, среди сплетен. Нас не интересует слава. На самом деле, нам бы хотелось, чтобы мир забыл о нас, и мы забыли о мире, чтобы жить здесь в тишине, в спокойствии, и заниматься своим делом.
