«В Испании или во Франции за такой грех ее бы сожгли на костре, а я всего лишь высеку!» — думала матушка Изольда, работая прутьями так, что капельки пота выступили у нее на лбу.

Вскоре крики прекратились. Монашка лишилась чувств.

— Amen! — пропели монашки.

— Окатите ее водой и унесите в келью! — Матушка помнила рецепт отца Гая и время от времени им пользовалась. Ведро холодной воды кого угодно приведет в чувство.

Грешную монашку унесли.

Матушка стерла пот со лба и подумала, что было бы очень неплохо выпить монастырского пива, которое так хорошо варит раскаявшаяся монастырская ведьма.

Селина очнулась в своей келье. Тишина, немного света давала свеча. Монашек рядом не было.

«Почему так тихо? И монастырский колокол не звонит! А я на этом свете или на том? Почему тишина?» Однако боль в истерзанном розгами теле подсказала монашке, что она все еще на этом свете.

«Как хорошо жить! — подумала она, пытаясь встать. — На мне еще пылают росчерки розог. Удивительно, как я ее пережила! Да, я совершила смертный грех. Ну и что из этого? Я была рождена в грехе, жила в грехе и умру в грехе! Может, матушкины розги спишут хоть часть моих грехов? Впрочем, участь у меня одна — Ад! И никакие молитвы не спасут мою душу!

Я Селина. Мой друг, красивый мужчина с крыльями за спиной время от времени навещает меня. Он необычный. Он вершит зло и собирает грешные души, и я отдала ему свою душу просто так. Здесь, в монастыре есть его бывшая любовница, но она раскаялась и не подпускает его близко. Какая удача! Теперь он со мной и в этом смысл половины моей жизни, вторая половина — мщение и власть! Эта обитель станет моей! Так обещал он и так будет.

Смысл жизни не в том, чтобы изнурять свое тело постами, молитвами и работой, а в том, чтобы почувствовать власть над душами и телами, и плотскую страсть. Власти у меня тут пока нет, а страсти хоть отбавляй! Но и власть тоже будет и скоро! Свою цену за власть я уже заплатила, лежа на скамье под розгами. И сегодня же будет мщение: наивная матушка Изольда отправляется в лес, исцелять лесника. А там ее съедят и я стану настоятельницей! Я, я, я! А не эта Катрина! И тогда я ей отмщу! Отмщу за то, что матушка ей благоволит, отмщу за то, что она своим телом добыла для монастыря священную реликвию! Отмщу за то, что я лежу сейчас на конской попоне и не могу пошевелиться! Нет, убивать я ее не буду! Это слишком просто! Убивать — это не выход. Мне уже говорил мой друг, что король Генрих VIII разорит эту обитель, но рассчитаться я успею!

Я знаю, что я с ней сделаю! У матушки остался запас розог! Я лично спущу с Катрины шкуру! Я хочу услышать, как она будет кричать от прикосновения прутьев к обнаженному телу! Бить буду так, что расправа на церковном аналое во имя священной реликвии покажется ей нежной лаской! А потом, после ликвидации монастыря я навещу своих родственников, что отправили меня сюда по совету сэра Дика. Их души давно ждут в Аду!

Детства у меня не было! Меня его просто лишили. Была только работа! У меня, в чьих жилах течет голубая кровь, заставляли трудиться наравне со служанками. А потом, чуть подросла — отдали в этот монастырь! Грехи замаливать! А какие грехи? Мой отец погиб, сражаясь за короля, а маму унесла язва. Родственникам был нужен мой замок, мои деньги и мое тело!

Они получили все, а я получила келью и розги.

Что бы я делала, если бы мой крылатый друг не нашел меня и не сумел дать мне именно то, чего я действительно хотела. Я хотела любви, хотела страсти и нежности, и он дал мне все это!

Мое тело сливалось с его телом! Мы были теми, кого называют «единым целым». Его черные крылья обнимали меня, и нежнее объятий я не знала!

Как долго я была простой монашкой, беспрекословно подчиняющейся монастырской жизни. Но ночь — ночь была моей, пока все не испортила Матушка Изольда!

Признаться, монашки меня недолюбливают. Но дело не в том, лучше или хуже, дело не в том даже, с кем делила я постель, а с кем не делила! Если ты живешь по монастырскому уставу, от заутрени до вечерни, — это не жизнь. Я как тот спящий вулкан, что ждет своего часа в Италии. Кажется, он потух навечно, но рано или поздно он проснется и…

Впрочем, впереди конец один — смерть. И хотя, после визита моего крылатого друга, я не боюсь смерти, я гордо живу с единственным смыслом — любить и властвовать. И я его люблю! Он для меня как воздух, а жить без воздуха невозможно. Сегодня он отмстит за меня! А матушка Изольда пойдет на трапезу людоедам. Он говорит, они своим жертвам ломают дубинами кости, чтобы мясо напиталось кровью. И я буду отмщена!

Мое первое греховное знакомство с мужчиной было банальным. Я, узнав о том, что меня продали в монастырь, выбросила в воду свой крест на шнурке. И появился Он! Красавец оруженосец с убийственно-прицельным взглядом приехал с письмом к моему отчиму и опекуну. Я — никому ненужная девчонка, которая всем мешает. Вспоминали обо мне только тогда, когда хотели выпороть за очередную проделку. Помню, он улыбнулся, потрепал меня по волосам и долго и пристально смотрел в мне глаза.

— Пойдем! — Просто сказал он, и потащил на сеновал, как простую служанку.

Но я не могла ничего с собой поделать!

— Все равно меня отдадут в монастырь! — Думала я раздеваясь перед ним. — Но я хочу быть хотя бы час любимой! А потом было то, что я до сих пор вспоминаю с нежностью и содроганием. Он сделал меня женщиной! Подарил нежность и страсть! Самый большой подарок в моей жизни. Но все хорошее рано или поздно заканчивается! Я видела, как он, получив свое, расправил перепончатые крылья! Мне было слишком хорошо, чтобы пугаться!

Я уже знала, что матушка Изольда приедет за мной и вкладом в монастырь. Меня продали! И я должна отмстить!

Теперь-то я понимаю, что это был рок, а тогда на сеновале радовалась, как обыкновенная крестьянка, что настоящий рыцарь возьмет мое тело до того, как монастырь получит мою грешную душу! Я до сих пор вздрагиваю от прикосновений его требовательных рук и изощренных пальцев, которые умеют вытворять такое, что всем нашим монашкам и не снилось!

Наша матушка Изольда — полное ничтожество, погрязшее в грехе и располневшее от пива и слишком обильной пищи. Носится со своим монастырем! Подкладывает монашек под знатных господ, сама плотским грехом не брезгует, и подсчитывает прибыль! Неужели она думает, что хоть чуть-чуть лучше меня? Правда, как говорил мой друг, она вполне искренне молится и кается, за что ей грехи списываются. Но это позволяет ей грешить снова и снова.

Когда я в первый раз увидела ее пышное тело, красивое лицо, хоть и покрытое мелкими морщинками, я почувствовала, как по моей коже пробегает волна смеха: она должна была заменить мне родной кров, стать моей и мамой, и любовницей, и палачом. Она заставила выпить меня какую-то гадость и я потеряла плод грешной любви! Этого я ей никогда не прощу!

Однажды у меня в келье остался богатый прихожанин. Тот всю вечернюю службу пожирал меня голодным взглядом, насквозь пропитанными похотью, а потом просто попросил матушку меня на ночь. За окном шел, как и сегодня, дождь.

— Мне было плевать, с кем он спал до меня, так же как и ему.

В келью подали пива. Горели в камине дрова. Занавесив распятие, я разделась. Нет, не этого человека хотело мое тело. Страшная болезнь покрыла язвами его кожу, но у меня, грешной, не было выбора.

Зато пришел он, крылатый демон, и вошел внутрь моего гостя. И стало все замечательно! Правда, я знала, что цена ночи моей любви будет для больного похотливого грешника — его собственная жизнь! Спустя неделю мы отпевали его в нашем монастыре. В этот момент петь заупокойную молитву особенно приятно! А сегодня нашу матушку будут ждать в гости людоеды! Отпевать нам будет нечего! А потом вернется он! Я знаю, он обязательно вернется и наши губы сольются в поцелуе! Он всегда возвращается!

Я жила одним желанием — увидеть его снова! И вчера в страшную грозовую ночь он пришел!