Ответом был еще один жалобный женский вопль.

— Тут, похоже, гостям не рады! — Мартин прекратил стучать в дверь и прислушался. — А может, тут действительно никого нет?

Стефан, решив, что ночной гость никуда не денется, выдернул ноги жены из гроба, раздвинул их в стороны и овладел добычей с такой яростью, что несчастная Эллин не посмела сопротивляться.

«Ненавижу, — думала Эллин, вздрагивая от омерзения под потным, давно немытым телом супруга, — чтоб ты сдох!»

Если учесть изначальную ярость супруга, Эллин повезло: он кончил очень быстро. Женщина не успела сосчитать и до тридцати. Избитое тело отмстило мучителю: оно стало безответным и таким холодным, словно было действительно таким, каким принято укладывать в гроб.

— Я снесу эти [Неприличное выражение] ворота к чертовой матери! — Позабыв про закоченевшие ноги, холод и все остальное, Мартин напрягся, и стукнул в третий раз, и в третий раз все было тихо. Тогда он отошел назад, дабы взглянуть, не виден ли где в доме свет. И свет вновь появился в том же самом месте, но быстро исчез, как и прежде… В тот же миг с башни раздался зловещий звон. Сердце Мартина в страхе остановилось — на какое-то время он замер, затем ужас вынудил его сделать несколько поспешных шагов к коню…

«Непобедимый рыцарь празднует труса?» — стыд остановил бегство, и, движимый чувством чести и непреодолимым желанием положить конец сему приключению, он возвратился на крыльцо.

— Похоже, моему позднему визиту здесь совсем не рады! — Мартин потер шею, где кольчуга раздражала кожу поверх сбившейся под ней рубашки. — Господи, прости меня грешного! Помолившись на скорую руку и укрепив душу решимостью, он одной рукой обнажил меч, а другой поднял на дверях запор.

Тяжелая створка, заскрипев на петлях, с неохотой поддалась.

— Чертова дверь! — Он нажал плечом, с трудом открыл, и шагнул вперед.

Дверь тут же с громоподобным ударом захлопнулась. У Мартина кровь застыла в жилах — он обернулся, чтобы найти дверь, но не сразу трясущиеся руки нащупали ее.

— Святые угодники, — даже, собрав все свои силы, он не смог открыть ее вновь, — похоже, замок заколдован, и я попался в ловушку!

После нескольких безуспешных попыток открыть замок он оглянулся и увидел в дальнем конце коридора широкую лестницу, а на ней — бледно-голубое пламя, бросавшее на все помещение печальный отсвет.

— Горит же так какая-то [Неприличное выражение] — Рыцарь вновь собрался с духом и двинулся к пламени. Оно отдалилось. Он подошел к лестнице и после мимолетного раздумья стал подниматься.

— Привидения явно экономят на свете! — Рыцарь медленно поднимался, пока не вступил в широкую галерею. Да поможет мне святой Мартин и святые угодники!

Пламя двинулось вдоль нее, и в безмолвном ужасе, ступая как можно тише, ибо рыцаря пугал даже звук собственных шагов, Мартин последовал за ним. Оно привело к другой лестнице, а затем исчезло. В тот же миг с башни прозвучал еще один удар.

— Так звонят по покойнику! — Мартин ощутил всем своим сердцем леденящий ужас. — Не по мне ли?

Теперь он находился в полной темноте. Вытянув перед собой руки, он начал подниматься по второй лестнице.

Тут его левого запястья коснулась мертвенно-холодная рука и, крепко ухватившись, с силой потащила вперед. Мартин пытался освободиться, да не мог, и тогда он нанес яростный удар мечом. В тот же миг слух пронзил громкий крик, и на его руке осталась недвижная кисть.

— А кровь течет настоящая! — Он отбросил обрубок и с отчаянной доблестью ринулся вперед. — Я хоть и боюсь всякой нечисти, но с живыми как-нибудь справлюсь!

Лестница стала уже и начала извиваться, на пути то и дело встречались проломы и отвалившиеся камни. Ступени становились все короче и, наконец, уперлись в низкую железную дверь. Всюду пахло сыростью, как будто замок давно был брошен обитателями.

Большая крыса пискнула, посмотрела на незваного гостя и исчезла в норе.

— Понастроили тут [Неприличное выражение]! — Мартин толчком открыл дверь. — Один латник может тут держать целый отряд!

Слабого света из зарешеченного окна было достаточно, чтобы разглядеть коридор.

Под сводчатым потолком раздался низкий приглушенный стон: за стенкой, в главном зале избитая женщина занимала место в гробу. Мартин не знал, что к его приходу готовится грандиозный спектакль, и продолжал идти вперед. Достигнув первого поворота, различил то же самое голубое пламя, что вело прежде.

— Чертовы огоньки! — Он последовал за ним, непреодолимый порыв необъяснимого любопытства увлекал рыцаря, все дальше через анфиладу мрачных комнат. — Замок наверняка кишит привидениями!

Тут, будто услышав его слова, в конце коридора возник призрак в полном боевом облачении. Угрожая незваному гостю, он взмахнул старинным мечом.

— Защищайся! — Мартин бесстрашно бросился вперед, чтобы нанести сокрушительный удар: но призрак в тот же миг исчез. Пламя теперь полыхало над створками дверей в конце галереи. В тот же миг двери распахнулись, открыв огромное помещение, в дальнем конце которого на столе покоился гроб, а по обе стороны горели четыре толстые свечи. Камин, прогорев, света почти не давал.

Вдоль стен комнаты стояли фигуры в балахонах с капюшонами, а вместо лиц у них были оскаленные черепа. Тут крышка гроба открылась, и раздался удар колокола.

— А вот и обед! — При появлении рыцаря фигуры одновременно приняли угрожающие позы.

Раздался удар колокола. Из гроба поднялась дама в черном покрывале и протянула руки к незваному гостю. В то же время фигуры звякнули саблями и шагнули вперед.

— Надо же, сказки про заколдованных принцесс не врут! — Прижавшись спиной колонне, он яростно махал мечом, намереваясь продать свою жизнь подороже. Помещение огласилось стонами и ругательствами.

Рыцарь Мартин знал, что в таких случаях стена или колонна как союзник на поле брани надежнее десятка латников. Меч опытного рыцаря легко и беспощадно находил цель. Страшный металл летал кругами в воздухе, не давая нападавшим и близко подойти к отважному рыцарю. Особо воинственные негодяи уже корчились на полу, истекая кровью, мешая остальным подобраться к Мартину. Помещение огласилось стонами и ругательствами.

— Я вам не барышня! — ругался Мартин, разя мечом направо и налево. — Рыцаря хотят победить! Всем головы снесу, порублю как немец капусту!

Вот еще один бросился вперед, поскользнулся и упал. Никто и понять не успел, в какую секунду меч Мартина описал дугу и снес смельчаку голову. Кровавый фонтан долетел до потолка, а тело корчилось в предсмертных судорогах.

— Ну, грешники, в Аду вас заждались! — Запах свежей крови подействовал на него как напиток из мухоморов на викинга.

В пылу сражения рыцарь забыл обо всем и, как обычно, со всем жаром отдавался упоению битвы. Обитатели замка не привыкли, что гость вместо того, чтобы упасть замертво от ужаса, так отчаянно сопротивлялся. Вид тел павших тоже не придавал разбойникам решительности. Тут еще одна голова слетела с плеч, и Мартин пнул ее ногой как набитый тряпками мячик на сторону противника. Это было последней каплей.

— Спасайся, кто может! — Среди вояк, атаковавших рыцаря, началась паника, закончившаяся беспорядочным бегством и свалкой у двери.

С первого же удара Мартин понял, что голые черепа не более чем театральные маски из картона.

– [Неприличное выражение] гнойные! [Неприличное выражение] — Рыцарь пошел в атаку, рубя мечом направо и налево.[10]

— Негодяи! Вам коров пасти, а не саблями махать! — Сердце рыцаря билось сильно, но ровно, во рту стояла сухость, но уже от учащенного дыхания.

Сколько врагов осталось лежать на полу, рыцарь не знал. Упоение битвы захватило его. Глаза налились кровью ненависти, на губах застыла жесткая улыбка. «Порублю на котлеты, нашинкую как капусту! — думал он, отражая удар, чтобы тут же нанести ответный выпад. — Вот это гостеприимство!»

О том, как рыцарь Мартин попал в страшный замок и о том «теплом» приемы, что он встретил — рассказано в первых главах. А сейчас ему в одиночку придется разобраться с злодеем хозяином и его слугами.