Проходы стали шире и послышались странные звуки — глухой шум и регулярный металлический стук. Мелиадус знал, что это звуки часов Тарагорма.

С приближением ко Дворцу Времени шум стал оглушающим: тысячи гигантских маятников раскачивались с разной скоростью, механизмы жужжали и звенели, били колокольчики и гонги, играли цимбалы, кричали механические птицы и говорили механические голоса. Это была неимоверно сложная конструкция, так как сам Дворец представлял из себя один сплошной часовой механизм, регулирующий действия всех остальных часов. Над всем этим невообразимым шумом раздавался мерный, еще более громкий стук, а над самой крышей раскачивался гигантский маятник в Зале Маятника, где Тарагорм проводил большинство своих экспериментов.

Наконец носилки Мелиадуса добрались до относительно небольшой бронзовой двери, и механические люди тут же выскочили, загораживая проход, а механический голос, перекрывая шум часов, требовательно спросил:

— Кто беспокоит лорда Тарагорма во Дворце Времени?

— Барон Мелиадус, его брат, с разрешения Короля-Императора, — ответил Мелиадус, вынужденный кричать.

Еще очень долго двери не открывались, значительно дольше, чем было необходимо, решил барон Мелиадус. Затем они медленно отворились, пропуская его носилки.

Они очутились в зале с изогнутыми металлическим стенками, похожими на заднюю крышку часов, и шум усилился. Зал был наполнен грохотом. В голове у Мелиадуса все пошло кругом, и, если бы не шлем, он зажал бы уши руками. Он решил, что еще немного, и он окончательно оглохнет.

Рабыни пронесли носилки в другой зал, стены которого были обиты гобеленами и изображениями часов всевозможных конструкций. Ткань несколько смягчала шум. Рабыни опустили носилки, барон Мелиадус откинул занавески руками в перчатках и вышел, ожидая появления своего шурина.

И вновь прошло слишком много времени, пока появился, неторопливо выходя из дверей в дальнем конце зала, кивая головой в маске, его родственник.

— Очень рано, брат, — произнес Тарагорм. — Мне очень жаль, что я заставил тебя ждать, но я еще не завтракал.

Мелиадус подумал, что Тарагорму, как всегда, не хватает такта. Он резко сказал:

— Извини, брат, но мне не терпелось посмотреть твою работу.

— Я польщен. Сюда, брат.

Тарагорм повернулся и вышел в ту же дверь, что и вошел. Мелиадус вплотную последовал за ним.

Они прошли несколько коридоров, тоже обитых гобеленами, и подошли к закрытой на засов большой двери. Тарагорм снял засов, дверь открылась, внезапно задул ветер, и послышался звук гигантского барабана, бьющего регулярно, но очень медленно.

Машинально барон Мелиадус взглянул вверх и увидел качающийся в воздухе маятник — пятьдесят тонн меди — в форме сверкающего солнца. Именно этот маятник и создавал ветер, поднявший плащ Мелиадуса, словно пару тяжелых шелковых крыльев. В огромном Зале Маятника располагалось множество машин в различных стадиях завершения, столов, на которых лежало лабораторное оборудование, инструменты из меди, бронзы и серебра, тонкая, как паутина, золотая проволока, какие-то сети с драгоценными камнями, вставленными внутрь, водяные часы, хронометры, астролябии, песочные часы, настольные часы, разобранные механизмы, каретник, солнечные часы. И всюду над ними работали рабы Тарагорма — пленные ученые и инженеры самых разных национальностей, кое-кто из них имел репутацию гения.

Пока Мелиадус разглядывал все это, в одном конце Зала возникла пурпурная вспышка, в другом рассыпались зеленые искры, неизвестно откуда поднимался алый туман. Он увидел, как какой-то черный механизм обратился в пыль, а человек, возившийся с ним, закашлялся, упал и исчез.

— И что это такое было? — лаконично спросил кто-то подле него. Мелиадус повернулся и увидел, что это Калан Витальский. Главный Ученый Короля-Императора тоже навестил Тарагорма.

— Эксперимент с ускорением времени, — ответил Тарагорм. — Мы можем создавать этот процесс, но не можем управлять им, до сих пор ничего не получается. Смотрите…

Он указал на большую овальную машину из вещества, похожего на стекло.

— Тут мы добиваемся похожего эффекта, но с противоположным знаком, и опять, к сожалению, не можем контролировать его. Человек, которого вы видите рядом с машиной, — тут он показал на фигуру, которую Мелиадус принял за одного из механических людей, что преградили ему дорогу у самого входа во Дворец Времени, — стоит неподвижно уже неделю!

— А как насчет путешествия во времени? — спросил Мелиадус.

— Вон там, — ответил Тарагорм, — видите этот ряд серебряных коробок? Каждая из них — это сделанный нами прибор, который может путешествовать во времени — назад или вперед, но мы еще не уверены в расстояниях. Однако все живое слишком страдает при подобных перемещениях. Несколько рабов и животных, которых мы отправляли, остались в живых, но они не только испытали ужасную боль, но и тело у них деформировалось.

— Если бы мы только поверили Тозеру, — сказал Калан, — то, возможно, у нас уже был бы способ путешествовать во времени. Нам не следовало над ним насмехаться, но кто бы мог подумать, что этот хвастливый дурак действительно открыл секрет путешествия во времени!

— Что, что?

Мелиадус ничего не слышал о Тозере.

— Драматург Тозер? Я думал, что он давно умер. Что он мог знать о путешествии во времени?

— Он появился не так давно, пытаясь восстановить свое положение при дворе Короля-Императора, и стал рассказывать, что он научился путешествовать во времени, узнал этот секрет от одного старика на Западе. Силой мысли — как он сам это называл. Мы привели его сюда, и, посмеиваясь, попросили доказать справедливость его слов и отправиться в другое время. И после этого, барон Мелиадус, он исчез!

— Вы… вы даже не попытались задержать его?

— Невозможно было в это поверить, — вставил Тарагорм, — ты бы поверил?

— Я бы принял меры предосторожности, прежде чем испытал бы его.

— Мы думали, что в его интересах вернуться. Кроме того, мы не хватаемся за соломинку, брат.

— Что ты хочешь этим сказать… брат? — спросил Мелиадус.

— Хочу сказать, что мы работаем над чистой наукой, проводим серии экспериментов и опытов, в то время как ты требуешь немедленных результатов, чтобы осуществить планы мщения в отношении Замка Брасс.

— Я воин, брат, человек действия. Меня не устраивает сидеть и играть в игрушки или корпеть над книгами.

Очень довольный своим ответом, который поставил на место Тарагорма, Мелиадус вернулся к вопросу о Тозере.

— Ты говоришь, он узнал этот секрет от старика на Западе?

— Так он сказал, — вмешался Калан. — Но я думаю, что солгал. Он говорил, что все дело в силе мысли, но мы не сочли его способным на такую дисциплину ума. Тем не менее, факт остается фактом, он потускнел и исчез на наших глазах.

— Почему вы мне не рассказали об этом?.. — простонал Мелиадус.

— Тогда ты все еще был на континенте, — ответил Тарагорм. — Кроме того, мы не считали, что это может заинтересовать такого человека действия, как ты, брат.

— Но его знание могло бы помочь в вашей работе, — произнес Мелиадус. — Как безразлично говорите вы о потере такой блестящей возможности!

— Что можно сейчас с этим поделать, — пожал плечами Тарагорм. — Мы двигаемся вперед потихоньку…

Раздался слабый взрыв, закричал человек, и слабая красная вспышка осветила комнату.

— …и скоро мы победим время так же, как побеждаем пространство, — закончил Тарагорм.

— Через тысячу лет, возможно! — выкрикнул Мелиадус. — Запад? Старик на Западе? Мы должны найти его. Как его имя?

— Тозер сказал нам, что его зовут Майган — колдун большой мудрости. Но, как я уже говорил, я считаю, что он лгал. В конце концов, что есть на Западе кроме опустошения? Никто не живет там кроме мутантов, со времени Трагического Тысячелетия.

— Мы должны отправиться туда, — сказал Мелиадус. — Мы должны перевернуть там все вверх дном, нельзя упускать ни одного шанса…

— Только не я — я не собираюсь ехать в эти дикие горы за чем-то необычным, — замахал руками Калан. — У меня хватает работы и здесь, надо снабдить корабли новыми двигателями, которые помогут нам завоевать весь остальной мир, как мы завоевали Европу. Кроме того, я полагаю, что и у тебя есть свои обязанности при дворе, барон Мелиадус, эти наши гости…