Когда они подъехали к рыбацкой деревушке, то поняли, почему в ней было так тихо. Все жители деревни, до последнего человека, были перебиты, зарублены мечами или топорами. Некоторые клинки все еще торчали в черепах мужчин и женщин.

— Темная Империя! — воскликнул Хокмун.

Но Рыцарь в Черном и Золотом отрицательно покачал головой.

— Не их работа и не их оружие, кроме того, не их стиль.

— Тогда… кто же? — прошептал дрожа Оладан. — Культ?

Рыцарь не ответил. Вместо этого он остановил коня и, спешившись, подошел, тяжело ступая, к ближайшему трупу. Другие тоже спешились, осторожно оглядываясь вокруг. Туман с озера наползал на них, словно злая сила, пытавшаяся поймать их в западню. Рыцарь указал на труп.

— Все они были ревнителями культа. Некоторые ловили рыбу, снабжая замок, другие жили в самом замке, Например, эти из замка.

— Передрались между собой? — предположил Д’Аверк.

— В некотором смысле, да, — ответил Рыцарь.

— Что ты хочешь этим сказать? — начал было Хокмун, но резко повернулся, когда из лачуги послышался леденящий кровь визг. Все схватились за оружие, готовые отразить нападение с любой стороны.

Но когда нападение произошло, вид нападавших заставил Хокмуна на мгновение опустить меч.

Они бежали между домами, подняв мечи и топоры. На них были нагрудники и кожаные юбки-кильты, глаза горели свирепым огнем. Зубы оскалены в зверином рычании, а на губах выступила пена.

Но не это поразило Хокмуна и его спутников. Их поразил пол нападавших, так как все бежавшие на них, маниакально визжавшие воины, все как один, были женщинами необыкновенной красоты.

Медленно принимая защитную стойку, Хокмун отчаянно искал среди них Ийссельду и ощутил невероятное облегчение, не найдя ее.

— Так вот зачем Безумный Бог требовал, чтобы к нему отсылали женщин, — ахнул Д’Аверк. — Но почему?

— Он, насколько я понимаю, — извращенный Бог, — пояснил Рыцарь в Черном и Золотом, поднимая меч, чтобы отразить нападение первой женщины-воина.

Хокмун отчаянно защищался от клинков женщин с безумными лицами, но никак не мог заставить себя убивать их. Они оставляли много открытых мест для ударов его меча, но каждый раз, как ему предоставлялась возможность поразить их, он сдерживался. Точно так же, кажется, вели себя и его спутники. В миг передышки он огляделся, и у него возникла идея.

— Медленно отступайте! — крикнул он друзьям. — Делайте, как я! Я хочу превратить это в победу, но в победу бескровную.

Четверка постепенно отошла назад, пока их не остановили шесты, на которых сушились рыбацкие сети. Хокмун обошел первый шест и схватился за конец сети, все еще отражая удары. Оладан догадался о его замысле и схватился за другой конец. Хокмун крикнул:

— Давай!

И они набросили на женщин сеть.

Сеть схватила большинство, но некоторым удалось рассечь ее, и, вырвавшись на свободу, женщины продолжали атаковать.

Д’Аверк и Рыцарь в Черном и Золотом, поняв замысел Хокмуна, тоже швырнули сеть, накрыв тех, кто сумел избежать ее в первый раз. Хокмун и Оладан швырнули еще одну сеть, окончательно запутав женщин. В конце концов, все женщины оказались опутаны крепкими рыбацкими сетями и мужчины смогли осторожно и постепенно разоружить их.

Хокмун тяжело дышал, когда, подняв один меч, швырнул его в озеро.

— Наверное, Безумный Бог не такой уж безумный. Обучи женщин сражаться, и они всегда будут иметь преимущество перед солдатами-мужчинами. Это, несомненно, часть большого замысла…

— Ты имеешь в виду, что его добыча денег при помощи пиратства необходима для финансовой поддержки пополняющейся армии женщин? — спросил Оладан, присоединившись к нему и кидая в воду очередной меч.

— Это кажется вероятным, — согласился Д’Аверк, наблюдая за их работой. — Но почему женщины убили тех, других?

— Это мы сможем выяснить, когда доберемся до замка, — сказал Рыцарь в Черном и Золотом. — Мы… — Он оборвал фразу, так как часть сетей лопнула и женщина-воин набросилась на них, выставив вперед когти.

Д’Аверк обхватил ее за талию, но она лягалась и визжала. Оладан сделал шаг вперед и, развернув меч, ударил ее эфесом по голове.

— Как бы сильно это не оскорбляло мои рыцарские чувства, — произнес Д’Аверк, опуская обмякшую девушку на землю, — я думаю, вы продемонстрировали наилучший способ иметь дело с этими смазливыми девицами, Оладан, вернее убивицами. — И подойдя к сетям, он начал методически, с ленцой лишать чувств женщин, борющихся с сетями. — По крайней мере, — рассудил он, — мы их не убили, но и не дали им убить себя. Великолепное равновесие.

— Хотел бы я знать, — мрачно сказал Хокмун, — есть ли еще.

— Ты думаешь о Ийссельде? — спросил Оладан.

— Да, я думаю о Ийссельде. Едем. — Хокмун вскочил в седло. — К замку Безумного Бога!

Он пустил лошадь галопом и помчался вдоль берега к громадному серому силуэту. Другие последовали за ним помедленнее. Первым скакал Оладан, за ним Рыцарь в Черном и Золотом, и наконец ленивым галопом продвигался Д’Аверк, выглядевший для стороннего наблюдателя беззаботным юношей, что выехал на утреннюю прогулку.

Хокмун приблизился к замку и замедлил скачку, натянув поводья и заставив остановиться своего коня, когда они достигли подъемного моста.

Внутри замка все было тихо, и только легкий туман вился вокруг его башен. Подъемный мост был опущен, и вокруг него валялись трупы часовых.

Где-то на верху самой высокой башни каркнул ворон и улетел, хлопая крыльями над водой озера. Сквозь серые тучи пробилось солнце. Было такое впечатление, что солнце здесь никогда не показывалось. Все выглядело так, словно из своего мира они перешли в иной, где вечно царили смерть и безнадежность.

Как открытая пасть зияла перед Хокмуном арка входа в замок. Клубы тумана образовали причудливые очертания, и всюду стояла гнетущая тишина. Хокмун глубоко вдохнул холодный влажный воздух, вытащил меч, пришпорил коня и поскакал по мосту, перепрыгнул через трупы и вступил в замок Безумного Бога.

Огромный двор замка был завален телами. Некоторые принадлежали воинам-женщинам, но большей частью это были трупы мужчин, и на всех был надет ошейник Безумного Бога. Кровь засохла на булыжниках.

Конь Хокмуна захрапел, учуяв запах смерти и крови, но Хокмун заставил его двигаться дальше, страшась увидеть среди мертвецов Ийссельду. Он спешился, переворачивал трупы женщин и внимательно рассматривал их окоченевшие лица, но ни одна даже отдаленно не напоминала Ийссельду.

Во двор въехал Рыцарь в Черном и Золотом, за ним — Оладан и Д’Аверк.

— Ее здесь нет, — произнес Рыцарь, — она находится в замке.

Хокмун поднял мрачное лицо. Его рука, державшая лошадь в поводу, дрожала.

— Он ничего с ней не сделал, Рыцарь?

— Это ты должен увидеть сам, герцог Дориан, — ответил Рыцарь, указывая на главные двери замка. — Вон там находится двор Безумного Бога. Короткий коридор ведет в главный зал, и там он сидит, поджидая тебя…

— Он знает обо мне?

— Он знает, что однажды придет законный владелец Красного Амулета и предъявит свои права на него…

— Меня нисколько не волнует амулет, а только Ийссельда. Где она, Рыцарь?

— Внутри. Она там. Иди и предъяви свои права на то, что принадлежит тебе по праву — на амулет и на девушку. И то, и другое важно для замыслов Рунного Посоха.

Хокмун повернулся, побежал к двери и исчез в темноте замка.

Внутри было невероятно холодно. С потолка коридора капала ледяная вода, и по стенам расползались пятна плесени. С мечом в руках Хокмун крался по коридору, ожидая нападения.

Но ничего не произошло. Он добрался до громадной деревянной двери, примерно метров на шесть выше его роста, и остановился.

Из-за двери доносился странный громыхающий звук, глухое бормотанье, заполняющее, казалось, все помещение, находящееся за дверью. Хокмун осторожно нажал на дверь, и она подалась. Он просунул в дверь голову и увидел необыкновенную сцену.