— С этим у тебя все в порядке, — пожал плечами Хокмун, — исключая то, что ты, Ийссельда, женщина, а… а…

— А женщины не воюют. Они остаются подле очага скорбеть по погибшим близким, не так ли?

— Или встречают их, когда они возвращаются…

— Или встречают их, когда они возвращаются. Я не собираюсь терпеть такой порядок вещей. Почему это я должна оставаться в Замке Брасс? А кто будет защищать меня?

— Мы оставим охрану.

— Несколько солдат, которые понадобятся вам самим. Вы отлично знаете, что у вас каждый человек на счету.

— Да, это правда, — вздохнул Хокмун, — но существует еще один фактор, Ийссельда. Ты забыла, что ты ждешь ребенка?

— Не забыла. Я ношу нашего ребенка. Да, и я понесу его в бой, ибо, если мы будем разбиты, ему нечего будет наследовать, кроме гибели, а если мы победим, то он узнает радость победы даже раньше, чем появится на свет. Но если мы погибнем — то погибнем все вместе. Я не буду вдовой Хокмуна и не рожу сироту Хокмуна. Я не останусь одна в безопасности в Замке Брасс, Дориан. Я поеду с вами. — Она подошла к зеркальному шлему с гребнем белого цвета, подняла его и натянула на голову. Потом победоносно развела руками.

— Видите, он сидит превосходно. Он явно был изготовлен для меня. Мы поедем все вместе, все шестеро, и поведем вперед наш Камарг против Темной Империи — пятеро героев и одна героиня.

— Да будет так, — тихо произнес Хокмун, обнимая жену. — Да будет так!

Волки и Стервятники с боями пробились с континента и теперь вливались в Лондру. Сюда также спешили Жуки, Крысы, Кролики, Козлы, Псы и все прочие кровожадные звери Гранбретани.

С высокой башни, где теперь находился его командный пункт, Мелиадус наблюдал, как войска потоками вливаются во все ворота и с ходу вступают в бой. Одна группа озадачила его, и он напряг глаза, чтобы рассмотреть ее получше. Это было большое подразделение под знаменем в черно-белую полоску, что означало соблюдаемый им нейтралитет. Скоро подразделение приблизилось и теперь его было лучше видно.

Знамя принадлежало Адазу Промпу, Гранд Констеблю Ордена Псов. Означал ли подъем знамени нейтралитета, что Промп еще не решил, на чьей стороне будет драться? Или это был тактический прием? Мелиадус задумчиво облизнул губы. С Адазом Промпом в качестве союзника он мог бы начать наступление на Дворец Гуона. Мелиадус протянул руку к маске и потрогал голову Волка.

За последние несколько дней битва за Лондру вступила в позиционную фазу. Мелиадус стал задумчиво-мрачен — тем более потому, что он не знал, сработало ли устройство Тарагорма и возвратился ли Замок Брасс в европейское измерение. Прежнее хорошее настроение барона, основанное на успехе первых боев, сменилось нервозностью.

Открылась дверь, Мелиадус машинально протянул руку к маске и, надев ее, повернулся.

— А, это ты, Флана. Чего ты хочешь?

— Здесь Тарагорм.

— Тарагорм? У него есть радостная новость?

Из-за маски Цапли показалась маска-часы.

— Я надеюсь, что у тебя вскоре будут кое-какие радостные вести, брат, — ядовито воскликнул Тарагорм. — За несколько последних дней мы не добились сколько-нибудь крупных успехов.

— Подкрепления прибывают, — раздраженно бросил Мелиадус, махнув в сторону окна рукой в латной рукавице. — На нашей стороне появившиеся Стервятники и Хорьки.

— Да, но и для Гуона тоже прибыло подкрепление и, кажется, даже в большем количестве, чем для нас.

— У Калана должно быть скоро готово новое оружие, — поднялся Мелиадус. — Оно даст нам преимущество.

— Если оно сработает, — саркастически заметил Тарагорм, — Я начинаю сомневаться, не допустил ли я ошибку, присоединившись к тебе.

— Теперь уже слишком поздно, брат. Мы не должны ссориться, иначе нам конец.

— Да, уже слишком поздно. Тут я с тобой согласен. Если победит Гуон, то нам с тобой конец.

— Но он не победит.

— Нам понадобится миллион солдат для штурма Дворца.

— Мы найдем миллион солдат. Если только мы одержим хоть небольшую победу, многие перейдут на нашу сторону.

Тарагорм игнорировал это заявление и вместо ответа повернулся к Флане:

— А жаль, Флана, ты была бы великолепной Королевой…

— Она еще станет Королевой, — резко произнес Мелиадус, еле удержавшись, чтобы не ударить Тарагорма. — Твой пессимизм, Тарагорм, граничит с изменой.

— И ты убьешь меня за измену, брат? Со всеми моими знаниями? Только я знаю тайны времени.

Мелиадус пожал плечами.

— Конечно же я не убью тебя. Давай прекратим этот разговор и сосредоточимся на штурме Дворца.

Флана, заскучавшая от их разговора, покинула покои Мелиадуса.

— Я должен повидать Калана, — сказал Мелиадус. — Он несколько пострадал, поскольку ему пришлось перемещать все свое хозяйство на новое место. Пошли, Тарагорм. Навестим его вместе.

Они вызвали носилки, сели в них и приказали нести их в комнаты, которые Калан приспособил под свои лаборатории. Дверь открылась, и в ноздри им ударил дурно пахнущий воздух. Мелиадус даже сквозь маску ощутил его. Вылезая из носилок, он закашлялся и вошел в помещение, где находился Калан, обнаженный до пояса. Тело у него было костлявым, а из одежды на нем была лишь маска. Он наблюдал за работающими учеными и неохотно поздоровался с прибывшими.

— Чего вам надо? У меня нет времени на разговоры.

— Мы хотели бы знать, как продвигается работа, барон, — проорал Мелиадус, перекрывая звуки какого-то кипения.

— Надеюсь, хорошо. Оборудование до смешного примитивно. Но оружие почти готово.

Тарагорм взглянул на путаницу трубок и проводов, из которой и исходил весь этот шум, жар и вонь.

— Это и есть твое оружие?

— Станет им, станет им…

— А что оно будет делать?

— Дайте мне людей, чтобы поднять его на крышу, и через несколько часов я покажу вам его действие.

— Отлично, — кивнул Мелиадус. — Ты помнишь, что зависит от твоего успеха, Калан?

— Да, да, я об этом помню. Я начинаю проклинать себя за то, что присоединился к тебе, Мелиадус, но теперь об этом не стоит и говорить. Уходите, пожалуйста, когда оружие будет готово, я дам вам знать.

Тарагорм и Мелиадус пошли обратно пешком, носилки следовали за ними.

— Надеюсь, что Калан не потерял здравомыслия, — леденящим тоном произнес Тарагорм, — в противном случае эта штука может уничтожить всех нас.

— Или вообще ничего не уничтожить, — мрачно подытожил Мелиадус.

— Кто же из нас пессимист, брат? — грустно заметил Тарагорм.

Возвратившись в свои покои, Мелиадус обнаружил, что его ждут.

Визитер был толст, одет в щегольские, покрытые черным шелком доспехи с ярко раскрашенной маской, изображавшей дикого оскалившегося Пса.

— Барон Адаз Промп, — объявила Флана Микосеваар, появляясь из другой комнаты. — Он прибыл вскоре после твоего ухода, Мелиадус.

— Барон, — обратился к нему Мелиадус, небрежно кланяясь, — для меня большая честь принять вас.

Из-под маски раздался голос Адаза Промпа:

— В чем предмет спора, Мелиадус? И каковы ваши цели?

— Предмет спора — наши завоевательские планы. Цель — посадить на престол Гранбретани более разумного монарха, который будет уважать таких опытных воинов, как мы с вами.

— Вы имеете в виду, уважать ваши советы, — хохотнул Адаз Промп. — Ей-богу, должен признаться, что я думал, что безумец — вы, а не Гуон, милорд. К примеру, ваше упорство в желании отомстить этому Хокмуну и обитателям Замка Брасс. Я подозреваю, что все это мотивировано вашей личной похотью и местью.

— И вы больше так не считаете?

— Мне наплевать. Я начинаю разделять ваше мнение о том, что они представляют величайшую опасность для Гранбретани и что они должны быть ликвидированы, прежде чем мы станем думать о чем-нибудь другом.

— Почему так изменилось ваше мнение, Адаз? — нетерпеливо наклонился вперед Мелиадус. — Почему? У вас есть какие-то данные, неизвестные мне?

— Есть одно-два подозрения, — медленно и ровно ответил Адаз Промп. — Намек на это, намек на то…