Вначале барон Мелиадус не собирался столь откровенно излагать условия договора, но отсутствие у Хокмуна каких-либо эмоций выбило его из колеи, заставив отказаться от обычных методов, которыми предпочитал действовать барон.

— Мы хотим, чтобы вы выполнили наше поручение. Оплата — ваши земли.

— Мне хотелось бы получить обратно свой дом, — кивнул головой Хокмуну. — Эти прекрасные долины, где я провел свое детство… — Он улыбнулся улыбкой, отражавшей счастье его детских воспоминаний.

Шокированный таким явным проявлением сентиментальности, барон Мелиадус резко ответил:

— Что вы будете делать, когда вернетесь, нас не интересует — хоть поубивайте там всех, хоть дворцы стройте. Но вернуться туда вы сможете, если только выполните данное вам поручение.

Ясные, беззаботные глаза Хокмуна уставились на барона.

— Может быть, вы считаете, что я сошел с ума, милорд?

— Я этого не знаю. Но у нас есть средство узнать все, что нужно. Наши ученые-волшебники проведут необходимые тесты…

— Я в здравом уме, барон Мелиадус. В более здравом, чем когда-либо за всю свою жизнь. Вам нечего меня бояться.

Барон Мелиадус поднял глаза к потолку.

— Клянусь Рунным Посохом, неужели нет такого человека, кто был бы верен? — Он подошел к двери и открыл ее. — Но насчет вас мы выясним все, герцог Кельнский! Позже за вами пришлют.

После ухода барона Мелиадуса Хокмун продолжал лежать. Он почти тотчас забыл об их разговоре и смутно припомнил лишь через несколько часов, когда охранники в масках Свиньи вошли в его комнату и приказали следовать за ними.

Хокмуна вели множеством коридоров все время вверх, пока они не дошли до большой железной двери. Один из стражников постучал по ней рукояткой огненного копья, и дверь приоткрылась, впустив струю свежего воздуха и солнечный свет. За дверью их ожидал отряд стражи в пурпурных доспехах и плащах, с пурпурными масками Ордена Быка на лицах. Хокмуна передали из рук в руки, и, оглядевшись вокруг, он увидел, что находится в широком дворе, который представлял собой красивую лужайку, исключая одну посыпанную гравием дорожку.

Высокая стена с узкой калиткой окружала со всех сторон лужайку, и повсюду маршировали люди Ордена Свиньи. За стеной виднелись мрачные башни города.

Хокмуна провели по дорожке до калитки, через калитку и вывели на узкую улицу, где их ожидал экипаж, сделанный из позолоченной слоновой кости, в виде двухголовой лошади. Два молчаливых солдата охраны помогли ему забраться в экипаж и сели рядом с ним. Карета тронулась. Сквозь промежутки в занавесях Хокмун видел башни, мимо которых они проезжали. Было время заката и золотистый свет заливал город.

Через какое-то время карета остановилась. Хокмун пассивно позволил стражникам вывести себя из нее и тут же увидел, что остановились они перед Дворцом Короля-Императора Гуона.

Ярус за ярусом возвышался этот Дворец, почти исчезая вершиной из виду. Его окружали четыре огромные башни. Каждая из этих башен сияла глубоким золотым светом. Дворец был декорирован фресками, изображавшими любовные утехи, сцены битв, знаменитые эпизоды из истории Гранбретани, разные фигуры, даже абстрактных форм, составляя в целом гротескное и фантастическое строение, которое возводилось несколько тысячелетий. При создании этого Дворца были использованы разные строительные материалы, а затем все это было раскрашено, так что строение сверкало самыми разнообразными оттенками большого спектра. И вся эта гамма цветов была разбросана абсолютно беспорядочно без желания создать мягкие переходы. Просто один цвет переходил в другой, утомляя глаза, напрягая мозг. Дворец безумца, перекрывавший своим безумием весь остальной город.

У ворот Дворца Хокмуна поджидал еще один отряд вооруженной стражи. Они были одеты в доспехи, плащи и маски Ордена Муравья, Ордена, к которому принадлежал сам Король Гуон.

Их искусно выполненные маски насекомых были усыпаны драгоценными камнями, с антеннами из платиновой проволоки и глазами, сделанными из разных драгоценных камней. У солдат были длинные тонкие руки и ноги и изящные фигуры, одетые в тугую, насекомовидную форму черного, золотого и зеленого цветов. Когда они разговаривали друг с другом на своем тайном языке, это было похоже на шуршание и клацанье насекомых.

Впервые Хокмун ощутил некоторое беспокойство, когда эти солдаты повели его по коридорам первого этажа Дворца. Стены этажа были сделаны из темно-красного металла и искаженно отражали их образы, когда они проходили мимо.

После довольно долгого пути они, наконец, вошли в большой зал с высоким потолком, темные стены которого были испещрены прожилками, как у мрамора, белыми, розовыми и зелеными. Но прожилки эти постоянно мигали, как бы все время меняя размер комнаты, ее ширину и высоту.

Зал был площадью примерно четверть мили в длину и не меньше в ширину. На полу через определенные промежутки стояли предметы, которые Хокмун принял за машины, хотя и не мог понять, для чего они предназначены. Как все, что он видел со времени своего прибытия в Лондру, машины эти имели причудливую форму, были щедро декорированы, изготовлены из красивых металлов и украшены драгоценными и полудрагоценными камнями. В них были встроены панели управления с приборами, которых он никогда в жизни не видел, и многие из них находились в рабочем состоянии, что-то измеряя, показывая, регистрируя, а рядом с ними возились и обслуживали их люди, носившие маски Ордена Змеи — Ордена, который состоял из волшебников и ученых, служащих Королю-Императору. На людях были широкие плащи с капюшонами, закрывавшими половину маски.

По центральному проходу между машинами к Хокмуну приблизилась фигура и махнула рукой охране, отпуская ее.

Хокмун решил, что этот человек — важная птица в своем Ордене, потому что его змеиная маска была еще причудливее остальных и богаче украшена. Может быть, он даже был Гранд Констеблем, судя по его поведению и властным жестам.

— Приветствую вас, милорд герцог.

Хокмун ответил на это слабым кивком, так как привычки старой жизни еще его не покинули.

— Я — барон Калан из Виталла, Главный Ученый Короля-Императора. Вы день-два будете моим гостем, насколько я понял. Приветствую вас в моих апартаментах и моей лаборатории.

— Благодарю вас, — рассеянно ответил Хокмун. — Что вы хотите, чтобы я сделал?

Барон Калан любезно протянул руку, показывая Хокмуну, чтобы тот прошел вперед, и они вместе прошли до конца зала, миновав по дороге множество самых разнообразных, странных конструкций. Наконец они дошли до двери, которая, вероятно, вела в личные апартаменты барона. Стол был накрыт. По сравнением с тем, чем Хокмуна кормили последние две недели, пища была довольно простой, но она была хорошо и вкусно приготовлена. Когда они закончили обедать, барон Калан, снявший в начале обеда свою маску, показав бледное лицо с лохматой седой бородой и редеющими на голове волосами, разлил по бокалам вино. За все время обеда они едва перекинулись парой слов.

Хокмун отпил глоток. Вино было отменное.

— Это вино — мое собственное изобретение, — сообщил барон и, хлюпая, сделал несколько глотков.

— Очень необычный вкус, — признался Хокмун. — Какой сорт винограда?

— Не виноград. Зерно. Совершенно другой процесс.

— Очень крепкое.

— Крепче многих вин, — согласился барон. — А теперь, герцог, перейдем к делу. Вы уже знаете, что мне поручили выяснить, находитесь ли вы в своем уме, дать оценку вашему темпераменту и сделать заключение, годитесь ли вы для службы Королю-Императору Гуону.

— Да, да, именно об этом, по-моему, мне говорил барон Мелиадус. — Хокмун слабо улыбнулся. — Мне будет интересно узнать результаты ваших исследований…

— Гммм… — Барон Калан бросил на Хокмуна пристальный взгляд. — Теперь я понимаю, почему меня просили вступить с вами в разговор. Вы кажетесь нормальным.

— Благодарю вас.

Под влиянием крепкого, необычного вина Хокмун чувствовал, что к нему возвращается его прежняя ирония.