— Ничего страшного, положи на столик! — мягко произнесла она, присаживаясь у зеркала, чтобы очередная служанка занялась ее волосами.
— Миледи, эти листы выпали из книги, — девушка протянула Ирис несколько пожелтелых листов, сложенных вчетверо.
Княжна мельком бросила на них взгляд и, взяв записную книжку, небрежно кинула туда эти листки. После чего все так же неторопливо и молчаливо приняла ванну и поужинала, ничем не выдавая своей заинтересованности в найденных бумагах. Лишь когда служанки ушли, Ирис бросилась к дневнику отца и, отыскав листы, раскрыла их и принялась читать. Их содержимое не только поразило княжну, но и начисто лишило сна. Это было письмо наследного принца Гарднерии, который после смерти своего отца вместо того, чтобы занять трон, ударился в монашество. Судя по всему, он писал уже из Восточной пустыни, потому как письмо начиналось так: «Дорогой друг! Мой единственный и преданный друг!
Пишу тебе, единственно чтобы предупредить и предостеречь, ибо теперь оказавшись в столь тяжком положении жалею, что не послушал тебя и не поддержал в нужный момент. Ты был прав относительно Рыцарей. Они действительно опасны, и теперь я в полной мере убедился в этом. Но обо всем по порядку. Позволь я расскажу тебе все с самого начала, хоть и случилось это очень давно и отчасти тебе известно.
Моя первая супруга, принцесса Люси была прекрасной женщиной, но, к сожалению, с очень слабым здоровьем, и все врачи в один голос говорили, что она не сможет родить наследника. Отец требовал, чтобы я развелся с ней, но я не мог оставить это несчастное создание на волю судьбы и решил действовать по-своему. Вместе с моей супругой мы уехали в наш замок на побережье, окружив себя преданными людьми, а через некоторое время прислали сообщение, что принцесса беременна. Разумеется, отец не сразу поверил и даже приехал навестить нас, но к счастью все прошло гладко. А когда пришло время, одна из приближенных Ее Высочества, через свою служанку разыскала в ближайшей деревне одну небогатую вдовушку, уж года два как живущей без мужа, но при этом оказавшейся на сносях. Кажется, она была родственницей кого-то из замковой прислуги, но это не важно.
Очевидно, что подобная женщина не станет распространяться ни о ребенке, которого родила тайком, ни о том, что отдала его в обмен на десяток золотых монет. Так у нас с принцессой Люси появился наследник, тот, кого все нынче называют императором, незаконнорожденный ублюдок вдовы мельника. На счастье или на беду, но моя несчастная супруга столь страстно желала завести дитя, что кажется, помешалась на этой идее, и вправду стала считать приемыша нашим ребенком. Когда одна из ее фрейлин, та самая, что нашла вдову, решила намекнуть принцессе, что он ей не родной, Люси пришла в бешенство и велела бросить ее в темницу. Но смягчившись, велела отлучить ее от двора и выслать подальше от себя и ребенка. Именно эту несчастную женщину я когда-то упросил тебя взять к себе в замок, хоть и не сказал, что за секрет она хранит…»
Княжна нахмурилась и вновь перечитала эту фразу: «фрейлина… в замке…». Сейчас ей должно быть чуть больше сорока, с безукоризненными манерами и выправкой придворной дамы. Леди Марта… если задуматься, она никогда не рассказывала о своей жизни до того, как оказалась в замке Эйл. Казалось, она всегда была там. Леди Марта никогда не ездила с ними в столицу, даже когда Ирис была совсем маленькой и нуждалась в присмотре. Неужели это она?
«…Так или иначе, но остальные слуги, устрашенные расправой над верной фрейлиной впредь стали особенно осторожны и никогда более не напоминали ей о происхождении ребенка. Мы вернулись в столицу, ребенка тут же окружили вниманием и заботой, как и подобает наследнику престола. Признаюсь, мне было абсолютно безразлично, что трон займет не кровный наследник, поскольку и сам трон не принадлежит нашей семье. Мы не более чем наместники рода Тароса, теперь рода Эйлов, и всегда знали об этом. Именно поэтому мой отец так болезненно относился ко всем твоим успехам, боясь, что однажды ты потребуешь вернуть трон, и он будет не в силах тебе сопротивляться. Из-за этой боязни он так отчаянно принялся за воспитание наследника. Признаюсь, я даже не заметил, как Рыцари стали его ближайшим окружением. Очевидно, отец искал в них поддержки против тебя. Возможно, огради я тогда мальчика от их влияния, все было бы иначе, но я был тогда ослеплен любовью…»
Уже читая письмо в очередной раз, Ирис смогла отвлеченно отметить, что Фредерик — плоть от плоти наследного принца, поскольку и пишут, и думают они совершенно одинаково и совершенно не о том.
«…Открою тебе последнюю тайну, о которой вероятно ты и сам догадываешься: мой приемный сын заключил сделку с этим дьяволом, Гренделем и при его поддержке заставил меня отказаться от трона в обмен на жизни моей любимой и моих детей. Разве я мог рисковать, когда любовь всей моей жизни, моя дорогая, моя единственная, подарившая мне двух прекрасных детей — моего любимого сына Фредерика и малышку Люцию, которую я назвал в честь моей несчастной первой жены Люси — оказалась в их руках. Прошу тебя, как моего единственного друга, позаботься о них, если сможешь, ибо я понимаю, как могущественны стали теперь Рыцари.
Прощай, мой друг. Последний верный мне человек в этом монастыре доставит тебе это письмо. Я не жду ответа, потому как не надеюсь его получить: со дня на день меня отправят в дальний скит, где я буду лишен всякого общества. За себя я не боюсь, моя участь была решена уже тогда, когда я подписал то проклятое отречение. Но прошу не оставь моих детей, ведь у тебя самого подрастает дочь.
Я буду молиться за вас, если конечно молитвы такого закоренелого грешника способны достигнуть божественного слуха».
Ниже стояли дата и подпись, а также оттиск именной печатки, каким-то чудом сохранившейся у принца, заточенного в монастыре. Ирис отложила письмо и откинулась на спинку кресла, крепко уперевшись локтями в подлокотники и сцепив пальцы в замок. Это письмо совершенно меняет положение вещей. Выходит нынешний правитель не имеет абсолютно никаких прав на престол, а Рыцари, совершив тайно государственный переворот, являются политическими преступниками. Кто бы знал, что подобная вещь окажется у нее в руках? Одно подозрение на ее существование создает большую угрозу для жизни не только княжны, но и леди Марты.
Ирис на секунду замерла, крепко стиснув пальцы. Мог ли кто-нибудь еще, кроме ее отца и наследного принца, знать о существовании подобного документа? Если вспомнить, дневник отдал ей сэр Джакс, все это время хранивший его после смерти отца. Мог ли он знать об этих бумагах? И где они были спрятаны все это время?
Княжна Эйл взяла дневник и внимательно осмотрела его. Еще по приезду в Херон она зашила книжку в подкладку камзола, чтобы сохранить секреты отца от излишне любопытных глаз и ловких рук. Но ей и в голову не пришло, что записки отца настолько важны, даже опасны. Очевидно, во время морского путешествия, влажный воздух добрался и до дневника, отчего бумага местами расклеилась. Ирис осторожно подцепила ногтем кожаный переплет, убедившись, что часть его отошла. Вероятно, тут и было спрятано письмо. Проверив тайник, княжна обнаружила еще несколько листов, плотно зажатых между кожаной обивкой и основой, к которой она крепилась. Осторожно достав их, княжна тут же жадно впилась в них глазами.
Отец писал, что получив письмо, он немедля вызвал к себе ту самую фрейлину принцессы Люси, и она подтвердила слова принца. Тогда отец решил разыскать и других участниц той преступной сделки: настоящую мать императора и ее родственницу, служившую прислугой в загородном замке. Вскоре князь получил сообщение от своих людей, занятых поисками, о том, что обе женщины погибли: одна — неудачно упав в лестницы, а другая — якобы в случайном пожаре. Но кое-кто из местных припомнил, что за день до этого, кто-то разыскивал вдову мельника, чья родственница работала в замке. Однако никто не мог сказать, кто были эти люди. Отец предполагал, что это могли быть люди императора или Рыцарей, но никаких доказательств у него не было.
