— …Боже, она должно быть просто неземное создание, если ты в таком мрачном настроении из-за ее отсутствия! Хотел бы я взглянуть на эту красавицу, покорившую сердце моего мальчика…

Видя, что объект его насмешек по-прежнему остается безучастным, адмирал стал более серьезным.

— Кстати, я тут узнал, что княжна Эйл гостила здесь недавно. Графиня вскользь упомянула ее, когда говорила что-то о вздорном поведении некоторых распущенных барышень. Ты с ней не встречался?

«Даже сейчас эта женщина не может успокоиться», — с некоторым раздражением подумал герцог, решив в будущем по возможности избегать встреч с ней и с ее подозрительным мужем. Хотя нет, к графу у него по-прежнему есть несколько вопросов.

Тем временем адмирал продолжал, с родительской теплотой и прежней лукавой улыбкой вспоминая былое:

— Помниться, когда ты узнал, что у князя Эйла родилась дочь, то хотел украсть ее. И даже собрал людей, но в последний момент герцогине все же удалось переубедить тебя.

— Достаточно коварный план для семилетнего ребенка, не находишь? — иронично заметил герцог. — Потеря дочери непременно бы подкосила князя.

— Верно, — согласился адмирал и тут же съехидничал: — Так может тебе стоит взять реванш? Характер, судя по слухам, у нее на редкость вздорный, но ты ведь все равно не бываешь дома. Пусть сидит себе в своем замке, зато весь Эйл будет у твоих ног, как ты и мечтал!

— Благодарю, меня вполне устраивает мое герцогство, — сухо заметил Нотт. — А вот тебе я смотрю совсем нечем заняться, раз ты начинаешь плести всякую ерунду. Пожалуй, им нужно как можно скорее подавать обед, пока ты не начал сватать мне весь гарднерский двор.

Адмирал довольно рассмеялся. В это время хозяйка дома, графиня Кейзер громко сообщила о начале праздничного вечера и пригласила всех гостей в парадную столовую.

Мир плавно покачивался вверх-вниз, покрытый мягкой глухой темнотой… Ни звука, ни запаха, ни вкуса — ничего, лишь пустота и покой. Должно быть это и есть загробный мир… Ну и враль же этот епископ, расписывавший на последней проповеди про яркий свет и неземную музыку. Капитан Ферр слегка рассмеялся — и тут же резкая боль пронзила все тело. Он резко распахнул глаза, попытавшись со стоном приподняться, но в следующий же миг чьи-то руки мягко, но крепко придержали его за плечи.

— Сейчас лучше не двигаться, — сказала Ирис, наклоняясь над ним, — раны могут открыться.

Капитан отчаянно пытался сфокусировать взгляд на ней, но лицо княжны отчего-то все время расплывалось. Ферр пытался протянуть руку, чтобы прогнать пелену с глаз, но Ирис перехватила его руку и уложила на место.

— Не волнуйтесь капитан, это действие лекарства. Скоро оно пройдет, а пока поспите. Все будет хорошо, мы в безопасности.

Капитан силился что-то спросить, но тщетно — ни связки, ни губы его не слушались. Из полуоткрытого рта вылетали невнятные сиплые звуки, дыхание стало прерывистым. Он беспокойно заметался, отчего Ирис пришлось удерживать его с еще большей силой.

— Капитан! — твердым командным тоном произнесла она. — Прекратить все треволнения и слушать мой приказ! Немедля выпить остатки лекарства и спать.

— Миледи, — рядом с ней очутился мошенник, — позвольте я с ним посижу, а Вы бы пока отдохнули.

Княжна устало посмотрела на затихшего у коленей капитана: то ли он ее услышал, то ли лекарство подействовало, но он перестал дергаться, а дыхание его вновь стало размеренным и глубоким.

— Мы оба не спим уже больше суток, — хриплым голосом сказала она, — но тебе отдых нужнее. Через несколько часов мы пристанем в окрестностях Оркса, там ты должен будешь сойти и, пробравшись в столицу, найти Кану, передать ей записку и сказать, что через полсуток мы будем в Ласточкиной хижине. Это наше родовое поместье недалеко от Оркса. Встретимся там. А пока отдыхай, а я посмотрю за ними.

Ирис обвела глазами пять израненных мужчин, лежащих в прохладной тени навеса, сооруженного на палубе командой по ее просьбе. Вспоминая прошедшую ночь, казавшуюся бесконечной, княжна вновь и вновь видела, как они с мошенником мчаться на карете к заветному откосу, как быстро перерезают упряжь и прячут коней, а сам экипаж разгоняют по склону и сбрасывают вниз. Как с замиранием сердца, вжавшись в холодные острые камни, следили за проезжавшими мимо бандитами, а после крадучись пробирались к месту боя. Как шарились в темноте, пытаясь среди тел найти своих, как стоя на коленях в их крови, щупали пульс и перевязывали раны. А потом, взвалив их всех на лошадей, отправились к деревушке, чтобы почти полчаса уговаривать капитана шлюпа, доказывая, что они вовсе не бандиты, а жертвы нападения.

В итоге капитан поверил им за двадцать золотых и еще столько же после высадки у Ласточкиной хижины. Правда, уже на борту он понял, что за эти деньги не только согласился их подвезти их, но заодно и сдал все судно и команду в полное ее распоряжение. Потому как юная княжна немедля принялась отдавать приказы, устраивая свою команду и свой нехитрый скарб: четверку лошадей и тюк с вещами. И это не считая всех товаров в трюме, что она прикупила в Хероне.

Причем делала она это с той легкостью и изяществом, присущим настоящей женщине, что ни капитан, ни его команда просто не могли отказать этой милой, слабой и такой очаровательной особе. Вот и сейчас один сердобольный моряк предложил ей присмотреть за ее людьми, пока они и ее помощник немного вздремнут.

— Миледи, — негромко шепнул ей Кнут, — я им не доверяю. Что если они выбросят нас за борт, пока мы спим? Тут одного добра на целый флот, грех таким не воспользоваться!

— Успокойся и иди спать, — устало вздохнула она, уступая свое место моряку и располагаясь на одном из тюков с вещами. — Ни ты, ни я не способны противостоять всей команде, даже если они действительно задумали это. К тому же мы все уже несколько часов как покойники, не забыл?

Мошенник что-то пробормотал в ответ, но Ирис этого уже не услышала, потому как едва ее голова коснулась тюка, княжна тут же провалилась в тяжелое, тягучее забытье без сновидений. И тут же, как ей казалось, очнулась от неприятно зудящего ощущения между лопатками — кто-то пристально смотрел на нее. Причем взгляд этот был крайне неодобрительным и хмурым — это она чувствовала даже спиной.

Заметив, как она пошевелилась, Ферр разразился тирадой:

— Почему вы вернулись?! Вам следовало бросить нас там, вместо того, чтобы рисковать собственной жизнью! Подобная выходка недостойна правительницы!

Несмотря на всю слабость от ранения, в голосе капитана отчетливо слышался гнев и негодование.

— А бросить своих людей умирать — это поступок настоящего правителя? — холодно осведомилась Ирис, обернувшись. — Они бы не остановились, пока не убили бы меня, не говоря уже о вас. А так Вы сейчас можете сидеть здесь, среди своих людей и отчитывать меня. Что, кстати, свидетельствует о том, что умирать Вы явно не собираетесь.

— Но Вы же правительница! — все еще хрипя, вскричал он, хватаясь за раненный бок. — Вы не должны драться или рисковать…

— Я — правитель, — все тем же холодным тоном заметила Ирис, прервав его, — возможно, Вы не заметили, но отец воспитывал меня как правителя, а не его жену. Он брал меня с собой повсюду, я научилась фехтовать и ездить верхом раньше, чем вышивать или танцевать на балу. Я не смущаюсь мужчин, потому что во время учений спала бок о бок с ними, чтобы не замерзнуть. И я не боюсь умереть, потому что часть меня мертва с тех пор как погиб отец. Единственное, чего я боюсь — покрыть позором имя моей семьи, этому меня учили. А бросить своих людей в беде — не это ли позор для настоящего правителя?

Ферр ничего не ответил, лишь продолжал хмуриться. Он до сих пор считал, что подобное поведение для княжны было не приемлемо, однако спорить не стал. Поняв, что выспаться уже не получится потому, как все желание словно ледяной водой смыло, Ирис потянулась и поднялась на ноги.

Закат расцветил безоблачное гарднерское небо нежными переливами: от фиолетово-синего востока с таинственно мерцающими звездами и бледной луной до розовато-оранжевого запада, озаренного последними лучами заходящего солнца. Шлюп все также сноровисто скользил по волнам, оставляя вдалеке по правому борту высокий скалистый берег, перемежавшийся с желтыми песчаными пляжами, и серебристых чаек, чьи беспокойные крики напоминали Ирис торговок с херонского базара. Будто вторя им, негромко переговаривались моряки, направляя судно прежним ходом… Все как и должно быть, вот только почему ей кажется, что что-то она все-таки упустила? Что-то очень важное, за чем она должна была проследить.