— Вы неплохо повели себя, появившись с извинениями в Небесном дворце после того, как разорвали договор. Это было немного дерзко и безрассудно, ведь Вам могли отрубить голову за оскорбление нашего принца. Но вместе с тем честно и справедливо. Полагаю, именно это заставило синнаэля сменить гнев на милость, благодаря чему мы сейчас можем сидеть здесь и вести беседу, наслаждаясь этим напитком и чудесным видом за окном.

Окончив свою тираду, тайнеллианец с тем же благостным видом слегка повернул голову, чтобы полюбоваться на цветущий сад.

— Я сделал лишь то, что должен был, — все также спокойно, без особых эмоций ответил Эрик. — Равно как и сейчас. Я уверен, что ни одной из сторон не хочется осложнять и без того запутанную ситуацию. Поэтому я прошу Вас вернуть то, что было тайно вывезено из Борея. Как Вы сами это заметили, оно потеряло свою ценность для вас.

— Но не для вас, — хитро улыбнулся островитянин. Эрик чуть заметно дернул уголками губ в ответ, мысленно перебирая всех родственников этого тайнеллианского лиса до десятого колена в самых непотребных выражениях.

— Тогда чего же вы хотите? — оставив церемонности на потом, герцог сразу же перешел к делу.

— Предложите сами, — уклончиво улыбнувшись в ответ, сказал мужчина. Он сделал едва заметное движение и две девушки, прислужившие им, также тихо и незаметно скрылись за дверью, оставив их наедине. Теперь, когда начались настоящие торги, лишние глаза и уши ни к чему.

Не менее жаркие торги велись на херонском базаре, от чего полуденный зной казался совсем нестерпимым. Многоликая, многоголосая толпа торговцев и покупателей, циркачей, фокусников и шарлатанов, провидцев и целителей спорила, соглашалась, возмущалась, гудела. Равно как и голова правительницы Эйла, в сотый раз проклинавшей свою идею въехать в портовый район как можно незаметнее, а именно через наиболее оживленную его часть — снедную. Здесь горожане и гости Херона покупали и продавали различные съестные товары, в том числе пряности и лечебные травы и коренья. Если последнее еще хоть как-то привлекало внимание княжны, то здоровенная рыбина с подозрительным душком, которую находчивый торгаш сунул ей прямо под нос, вызывала нехорошие позывы.

Наконец им повезло выбраться в более просторные из-за значительной дороговизны здешних товаров ряды. Однако и тут едва ли можно было протолкнуться: местные богатеи — знатные и не очень — так стремились пошиковать друг перед другом, что предпочитали вместо лошадей экипажи. И чем роскошней оный, тем выше статус его владельца. От их блеска в глазах рябило не меньше, чем от пестроты местных товаров, а запахи всевозможных благовоний, льющиеся из каждого шатра, смешиваясь, превращались в нечто еще более отвратное, чем тухлая рыба.

Выбрав шатер, что пестрел поменьше да и пах получше, княжна с наслаждением нырнула в его прохладу. Как оказалось, это была лавка кашмирского торговца тканями, и, судя по обстановке, довольно успешного. Купцу хватило одного взгляда, чтобы понять, что передним серьезный клиент и, если его заинтересовать, то можно заключить довольно выгодную сделку. Как водится, он начал с самого простого и дешевого, но заметив, что взгляд девушки становится все тоскливее, тут же перевел ее к более дорогим тканям. Княжна терпеливо рассматривала каждый рулон без особого интереса в глазах.

— Милейший, может, мы выпьем по чашечке нектара и сразу перейдем к самому интересному? — чуть устало улыбнувшись, предложила Ирис.

Нисколько не расстроившись из-за того, что его оборвали на середине рассказа, торговец, продолжая широко улыбаться, проводил ее вглубь шатра. Княжна лишь знаком приказала капитану и его мечникам оставаться у входа, следуя за купцом. Точнее Ферру и одному из мечников, другой отделился от них еще в снедном ряду. Остается лишь дождаться, когда он вновь присоединиться к ним, и лучше делать это в каком-нибудь приятном месте на вроде этого.

В Кашмире было не принято говорить о делах до тех пор, пока третья чашка не была опустошена, а каждый глоток было принято расхваливать, не забывая обмениваться любезностями. А поскольку оба собеседника оказались весьма искусными в ведении праздных речей, беседа и распитие напитков растянулись на несколько часов. В конце концов, каждый из них получил что хотел: княжна — время и отдых, торговец — договор на поставку дорогих тканей в северное княжество. Все закончилось, когда капитан Ферр приблизился к ним и поинтересовался, не желает ли Ее Высочество осмотреть и другие лавки. Это был сигнал о том, что мечник вернулся, и они снова могут продолжать путь.

Торговец сердечно распрощался с ними, утирая слезы счастья и благодаря богов за хорошего клиента. Он еще долго смотрел им вслед, помахивая шелковым платочком, как вдруг в его лавку зашел еще один, не менее состоятельный по виду покупатель в сопровождении десятка слуг. Он, как и хозяин лавки, бросил взгляд на еще мелькавшую между экипажами спину девушки и понимающе спросил:

— Хорошая сделка?

Купец довольно кивнул:

— Хорошая! Вай! Такой клиент! Если бы каждый день такой приходил, мне бы не пришлось столько работать. Я же ночей не сплю, и в зной, и в стужу товары везу! Вот недавний шторм два корабля потопил, только один сюда дошел. Так я…

Но незнакомца это, казалось, не интересовало:

— И что за клиент? — вкрадчиво спросил он, вкладывая монету в пухлую ладонь.

— Вай! — почувствовав приятную тяжесть в правой руке, залепетал купец. — Хороший клиент! Щедрый! Добрый! А красавица какая! — кашмирец прищелкнул языком и добавил: — Сапфироглазая пери!

Торговец не торопился рассказывать все, что успел узнать, рассчитывая на более значительные поощрения. Но незнакомцу и этого было достаточно:

— Хм, сапфироглазая, говоришь? — пробормотал он себе под нос, выходя из шатра даже не попрощавшись.

Оскорбленный кашмирец сердито плюнул ему вслед и, ворча, вернулся вглубь лавки подальше от душного зноя базара.

Тем временем княжна все дальше продвигалась между рядов, ныряя из одной лавки в другую, на этот раз, чтобы сбросить хвост. Мечник, которому удалось заметить слежку, заявил, что их около восьми-десяти человек, одетых как прислуга богатой семьи. Однако он был уверен, что их новые «друзья» не принадлежали к дому Кейзеров. И в этом Ирис была склонна с ним согласиться, потому как в своем городе граф не стал бы использовать столь грубую слежку. Наверняка у него полно соглядатаев и среди простолюдинов, что было намного дешевле и надежней — в городе они не так подозрительны.

В таком случае оставались еще герцог Нотт и виконт Валенти. Но первый не так глуп, чтобы посылать настолько очевидную слежку. К тому же он сам под наблюдением виконта. Неужели у Валенти нашлись время и силы еще и для нее?

Впрочем, у Тайной службы на все есть время и силы. Александр Валенти терпеливо ждал, когда же княжна Эйл соизволит покинуть очередную лавку. Метания по торговым рядам ничуть не улучшили его паршивого настроения: мало того, что они упустили Нотта, так еще и Ирис ведет себя подозрительно. Император приказал пристально наблюдать за герцогом и его окружением, включая всех, с кем он говорил. В основном, это были заурядными беседы на общепринятые темы, при этом выражение лица герцога никогда не менялось. Но вот с княжной он говорил по-особенному, и это виконт почувствовал. Валенти припомнил утреннюю встречу и последующее поведение Нотта.

Пожалуй, впервые ему удалось увидеть в глазах герцога настоящее удивление, и после, во время завтрака, он был задумчив, хоть и делал вид, что с прежним вниманием слушает болтовню графини. А затем сразу же отправился в сад, явно надеясь найти ее там. Да и княжна, когда они столкнулись в коридоре, казалось, была в смятении. Похоже, Ирис умудрилась перейти дорогу борейскому зверю. Валенти нисколько не удивился, когда заметил, что не только он наблюдает за княжной. Кучка людей, слишком бледных для жителей приморского городка, то и дело бросали внимательные взгляды на какой-то крупный магазин на главной торговой улице, куда только что зашла Ирис. Судя вывеске и другим атрибутам, включая лиса и свинью над входом, а также обилие красного и золотого, это была тайнеллианская лавка.