– Так это из-за Сент-Джеймс? – выказал притворное удивление Дерек.

– А то ты не знал?!- скептически отозвался Эрик.

– Она меня мало волнует. У нас с ней договор, так что сбавь обороты, Принстон, я не претендую на твою территорию. Играй с ней в свои игры, – ответил на это Д.Д., отвернувшись и понимая, что лжёт. – Если, конечно, она тебе это позволит.

– У меня масса времени, и я никуда не тороплюсь. Ты и сам мог заметить, что её мнение ко мне несколько изменилось. А если бы эта рыжая дрянь ей обо мне не наговорила лишнего, мы бы с Роуз давно поладили.

– Она не так глупа, как твои предыдущие пустоголовые подружки, так что я сомневаюсь, что Сент-Джеймс поведётся на твоё смазливое личико и сладкие слова. Раскусят тебя, Принстон, как пить дать, раскусят. А я это буду со стороны наблюдать.

Кулаки Эрика сжались, а глаза превратились в щёлки, горящие словно угли. От всей его фигуры повеяло угрозой. Он даже сделал шаг вперёд. Дерек мгновенно среагировал: оторвался от своей машины, подобравшись и приняв стойку, готовый в любой миг отразить нападение. Однако, как и предполагалось, Принстон обуздал свой порыв и взял себя в руки. Глубоко вздохнув, он чуть расслабился, и мгновение спустя на лице вновь была маска презрения и показного спокойствия. А Дрейк же в очередной раз подивился тому, как этот хлыщ удерживает позиции лидера столь долгое время, и никто не выказал желания покуситься на его статус, сразившись. Неужели все настолько боятся? Но, очевидно, это было так, а ведь Дерек ни разу не видел, чтобы Эрик с кем-нибудь дрался. Чаще всего он лишь отдавал приказ и противника или того, кто вызвал его неудовольствие, запугивали, призывали к порядку, либо вовсе устраняли послушные прихвостни. Грязная работа никак не касалась «принца школы», и что бы ни случилось, он оставался в стороне, чистым и невиновным.

– Розамунда – чистый алмаз, и я просто жажду превратить её в бриллиант с соответствующей для такой красоты огранкой.

– Я сейчас расплачусь, растроганный до глубины души, – съязвил Дерек.

– Смейся, сколько хочешь, ничтожество. Тебе ведь такое не по карману. С тобой и алмаз превратится в золу. Ты никто и ничто, но, тем не менее, Дерек, и ты понял, я знаю, что понял и оценил то, что она чистое сокровище.

– И что с того? – хмуро поинтересовался Дрейк, холодно взглянув на недруга.

– А то, что ты мне соврал, сказав, что тебе она не интересна. А любая ложь наказуема в твоём случае.

– Ты становишься нудным, Принстон. И знаешь, мне плевать, веришь ты или нет.

– Не зарывайся, Дрейк. Но твоя грубость на моё предположение лишь подтверждает его, а так как мне не нужны соперники, даже такие никчемные, как ты, я уберу тебя с моей дороги. Или ты проявишь благоразумие и не станешь нарываться на неприятности? У меня ведь много возможностей превратить твоё существование в ад.

– Я уже в аду. Мне мало, что терять.

– А что ты скажешь, если такая же участь постигнет твоих близких? – как бы между прочим поинтересовался Эрик, и зловещая улыбка появилась на его лице.

– Что ты имеешь в виду, Принстон? – тут же настороженно поинтересовался Дерек.

– Приятно наблюдать, как твоя самоуверенность слетает с тебя в мгновение ока, стоило мне намекнуть на плачевную участь твоих родичей. Или их остатки, точнее, – с ухмылкой заявил Принстон. – Ты говорил, что я не посмею с тобой разобраться, не нарушив договора?! Ты в какой-то мере прав. Но раз ты затронул мои интересы, это можно сделать по-другому, и за тебя страдать будут другие.

– Не смей, гад, даже приближаться к кому-нибудь из моих близких! – тихо, но с угрозой произнёс Дерек.

А тот, словно не слыша слов Дрейка, продолжал.

– Ты забыл, наверное, из какой я семьи?! Нам принадлежит фактически весь город. Так что стоит мне обмолвиться лишь словом, чтобы ваш с матерью магазинчик прикрыли, а автомастерская обанкротилась, когда банк потребует назад предоставленную в кредит сумму.

В мгновение ока Дрейк оказался рядом с напыщенным красавцем, и тот не успел что-либо предпринять, когда парень схватил его за грудки и слегка придушил воротником его собственной шелковой рубашки.

– Если ты сделаешь что-либо, что навредит матери или Тони, Принстон, то это станет твоей роковой ошибкой. И влияние твоей поганой семейки тебе не поможет. Я тебя убью, и мне будет плевать, что дальше станется со мной, – с тихой яростью произнёс Дерек, чеканя каждое слово.

– Тогда не приближайся к Розамунде Сент-Джеймс, и никто не пострадает, – спокойно ответил Эрик, словно бы зная, что Дерек ничего ему не сделает. – И руки убери, меня это раздражает.

Надо отдать ему должное, на лице Принстона даже мускул не дрогнул на агрессивный выпад Дерека. И парень просто жаждал исправить такое положение вещей. Высокомерный ублюдок не испытывал страха перед ним, а у Дрейка просто горели огнём кулаки от страстного желания размазать смазливого червя по парковке только за одно лишь пренебрежительное отношение к Маргарет и Тони, а не то, что угрозы. В свой адрес он мог вынести и вытерпеть всё, что угодно, однако не мог допустить и косого взгляда в сторону своих близких, коих у него было так мало. Но, тем не менее, Дерек был уверен, что сказанное Принстоном не пустой звук, и тот действительно может выполнить обещанное, если он не согласится с его условием. Так и договор не будет нарушен и недруг будет наказан за непослушание. А то, что в итоге может ответить за случившееся перед Дрейком, мало его волновало. Он отчётливо сам видел это в глазах Принстона, твёрдо смотревших на него. Эрик был вторым человеком на его памяти, кто вот так открыто мог встречать взгляд Дерека.

Парень разжал руки и сделал шаг назад, а «принц школы» как ни в чём не бывало поправил примятый пальцами Д.Д ворот, расправляя складки.

– Рад, что мы друг друга поняли. Поэтому я даже прощу тебе твою выходку.

– Я согласен, – сказал между тем, не обращая внимания на ехидное замечание недруга, Дерек.

– Не сомневался в твоём благоразумии, Дрейк, – удовлетворённый ответом, похвалил его Эрик, расслабившись.

– Не очень-то радуйся, Принстон. Я отойду в сторону и буду наблюдать, как Роуз превратит твоё самомнение и уверенность в пыль.

– Может быть, – флегматично согласился красавчик, пожав плечами. – Только тебя это касаться уже никак не будет. И вообще, тебе уже пора. Я сам позабочусь о Розамунде. Её машину заберут мои люди, так что подготовь нужные бумаги.

Дерек нахмурился, но возразить ничего не мог. Он сам только что дал добро и отказался от Розамунды ради блага Тони и матери. Значит, ему не стоило более видеться с девчонкой, в этом не было необходимости. Принстон действительно был способен позаботиться о Сент-Джеймс. Оставалось лишь надеяться на то, что она окажется действительно так прозорлива, как он о ней думает, и сможет в краткий срок раскусить Принстона. Об ином повороте дела Дерек даже думать не хотел.

Открыв машину, парень сел за руль и, заведя мотор, уже через мгновение вырулил с парковки и устремился прочь под довольным взглядом недруга.

Роуз крайне досадовала на то, что столько времени убила в пустую в кабинете у мистера Даррелла – школьного психолога, которого ей надо было обязательно посетить, дабы администрация могла быть спокойна по поводу того, что не приняла к себе неуравновешенную и буйную особу. Хотя, казалось бы, она предоставила весь перечень требуемых документов при переводе, только этого, как оказалось, им было мало, и поэтому пришлось идти на это собеседование.

Надо сказать, что школьный психолог – мужчина средних лет, в помятом сером костюме, с уставшим лицом и слегка покрасневшими, будто тот мучился от хронической бессонницы, глазами, создавал неприятное впечатление. Признаться, Розамунда была шокирована, когда его увидела и не могла уразуметь, как этот мрачный, устрашающего вида субъект может занимать такую должность. На мгновение она даже решила, что ошиблась кабинетам, но табличка на столе перед мужчиной утверждала, что перед ней именно тот, кто ей нужен, и она выбрала нужную дверь. Только вот мистер Раймонд Даррелл никак не соответствовал её образу школьного психотерапевта, к которому можно обратиться за помощью и будто старому знакомому поведать о наболевшем. А при взгляде на сего господина, язык лип к нёбу, слова застревали в горле и возникало желание удалиться прочь, дабы не обременять человека лишними заботами, у которого своих, видимо, и без того достаточно.