– Ладно. Впрочем, на занятии Брауна не только хочется расслабиться, но и уснуть. По мне он слишком нудный. Да и злопамятный, к тому же. Это надо же, держать нас «под прицелом» весь урок, что бы потом отчитать, как малолеток, перед всеми за несколько мимолётных взглядов, – фыркнула возмущённо Саманта. – А с виду такой неприметный, славный старичок. Жуть! Но если что-то не так, ты мне скажи.

– Договорились, – улыбнулась девушка. – Спасибо тебе Сэм, за всё.

– Прекрати Роуз, ты меня смущаешь, – покраснев, отмахнулась подруга. – Ты мне не чужой человек и я просто не могу быть безразличной, если тебе плохо. Так что не благодари. Не за что.

– Что ж, тогда на английский?

– Ага.

Оставшиеся уроки пролетели не заметно для Розамунды, но как она и надеялась, повлияли благотворно не только на пополнение её багажа знаний, но и отвлекли от навалившихся на девушку проблем. К тому же рядом была Саманта, не дававшая ей скучать и тьма внутри неё немного рассеялась, напряжение спало. Энергетика школы, наполнила Роуз, взбодрила её. Кто бы знал, что такая обыденная рутина, как учёба, способна творить такие вот маленькие чудеса. Однако прозвенел звонок, и надо было отправляться домой, где её поджидало уединение с самой собой и своими беспросветно тёмными мыслями. Метаться в стенах особняка, как тигр в клетке, ожидая, когда дамоклов меч занесенный судьбой, наконец, обрушиться на её беззащитную шею, или наоборот его остриё будет отведено. Безрадостная перспектива, от которой по телу Роуз ползли ледяные мурашки.

Наверняка все эти угнетающие измышления девушки легко читались на лице Роуз, потому как Сэм стала всё чаще поглядывать на неё с беспокойством. А затем и вовсе со страхом, едва только они, покинув здание школы – спасительное прибежище для Розамунды подошли к стоянке. Девушка видела, как черты подруги исказил самый настоящий ужас. Потому что та поняла, что ничего другого ей не остаётся, кроме как сесть в машину и ехать навстречу своему року.

– Рози, – осторожно позвала Саманта. – Может, я ошибаюсь, но, кажется, ты боишься отправляться домой.

«В яблочко!» – одобрила мысленно подружку Роуз.

– Что-то в этом роде. Скорее боюсь одиночества, которое меня там поджимает.

– А дядя и тётя?

– Уехали, и вернуться лишь к вечеру. Наверное, все эти страхи ребячество и выглядят глупо. Большая девочка, в конце концов, должная уметь справляться с трудностями.

– Это тут не причём, – покачала головой Сэм. – Я тебя прекрасно понимаю. Ничего, проёдёт время, и ты оправишься. А теперь, может, поедем ко мне? Это тут неподалёку. Если конечно, я тебя ещё не утомила.

– Прекрати, пожалуйста. А я твоих родителей не побеспокою, если приму предложение? – с надеждой поинтересовалась Роуз.

– Абсолютно. Отца у меня нет. Он бросил нас, когда я была совсем ещё малышкой, и уехал куда-то в Канаду, затерявшись на её просторах. Так что он точно не будет против. А мама у меня замечательная и конечно с радостью познакомиться с тобой! Так что идём.

Розамунда улыбнулась и благодарно сжала руку подружки, которая с присущей ей сердечностью и добротой предложила спасение от гнёта тревог, с участием и пониманием относясь к её страхам.

– Что ж, тогда прошу в мою «карету», – указав на своего «четырёхколёсного старичка» предложила девушка. Прокачу с ветерком.

– Доверяюсь шофёру. Вези! – разулыбалась Сэм, и когда Роуз открыла машину, с довольным видом юркнула на место рядом с водительским.

Ехать оказалось не долго. Саманта жила всего-то в квартале от школы, поэтому не нуждалась в машине, добираясь до учёбы пешком. Следуя указаниям подруги, вскоре они достигли небольшого кирпичного домика, с черепичной крышей и палисадником под окнами, где летом наверняка пестрело множество цветов, судя по обилию ныне поникших в предчувствии зимы стеблей с тёмно-зелёными листьями, буйство которых прошло. За окнами виднелись бледно-розовые занавески. Всё выглядело мило и аккуратно.

– Вот и мой дом, – произнесла Сэм покраснев. – Конечно, он не идёт ни в какое сравнение с особняком твоих родственников.

– Какие пустяки, – отмахнулась Роуз и подмигнула подруге.

– Спасибо. Он достался маме от бабушки с дедушкой. И хотя домик небольшой, но нам двоим с мамой, места хватает.

– И это главное. Так что не стесняйся и веди меня скорее внутрь. Не терпится увидеть твою комнату.

– Ох, Роуз. Я уже кажется тысячу лет, никого к себе не приглашала. Даже волнуюсь.

– Что-то скрываешь? Хладные тела недругов? – пошутила девушка. – Интересно было бы взглянуть.

– Скажешь тоже. Просто с подругами мне не везло и кроме Коула, никого к себе не водила.

– Что ж, тогда мне очень приятно, что я стала одной из немногих, кого ты всё же рискнула привести к себе. Спасибо. Я очень тронута.

– Тогда пошли?

– Конечно.

Девушки вылезли из машины и дружно зашагали по мощеной плиткой дорожке к дому.

Подруга, опередив её на несколько шагов, забежала вперёд и, толкнув дверь, встала рядом с ней, будто вышколенный швейцар и торжественно произнесла:

– Добро пожаловать в мою скромную обитель, Рози. Чувствуй себя как дома.

– Спасибо, – сделав шуточный реверанс, поблагодарила девушка и шагнула за порог.

Следом последовала Сэм, тихо прикрыв за собой дверь.

– Ну как тебе? – с минуту помолчав, поинтересовалась подруга у неё из-за спины, видя, что гостья с интересом осматривает окружающее её пространство.

– Очень-очень мило и уютно, – ответила Розамунда.

Это была истинная правда. Внутри всё выглядело невероятно женственно и действительно создавало неповторимую атмосферу тепла и уюта и это, при учёте того, что она не сделала и двух шагов далее порога. Передняя комната была маленькая, вся оклеенная в нежно-розовые обои с узором в мелкий голубой цветочек. У стены стояла миниатюрная тумбочка с горшком цветущей фрезии на ней, испускающей пьянящий аромат. Рядом ним примостился телефон, довольно старинный на вид. На полу лежал тряпичный коврик, судя по всему ручной работы.

– Ой, а чего мы вообще застыли у порога? Извини, теперь тебе ясно, что хозяйка из меня никудышная, – извиняющимся тоном произнесла Сэм и поспешно скинула туфли.

– Всё в порядке, – успокоила её Роуз, так же разуваясь.

– А теперь идём, я тебя познакомлю с мамулей,- позвала подруга и, взяв девушку за руку, повела её за собой.

– Моя комната наверху, – мимоходом указала она на лестницу, ведущую на второй этаж. – А внизу у нас кухня – это направо и гостиная, если идти налево.

– Прямо перекрёсток какой-то, – прокомментировала планировку дома Роуз

– Ага. И не говори.

Они свернули налево, пройдя внутрь маленького, представляющего идеальный квадрат, помещения, освещённого светом, лившимся из двух окон из которых была видна подъездная дорога и внутренний дворик. У стены небольшой диванчик, по сравнению с гигантом-собратом, что стоял в гостиной у Мэйсонов и вовсе крохотный, в стиле «чиппендейл», обитый малиновым бархатом, потёртым на сидении. Рядом два таких же кресельца и чайный столик, на резных ножках и стеклянной крышкой, а так же светильник, под абажуром украшенным бахромой. На полу пушистый, ковёр песочного цвета, кое-где вытертый от долгого времени службы, но по-прежнему ласкающий стопы ступающего по его мягкому ворсу.

У одного из окон стоял письменный стол, за которым, низко склонившись к ритмично стучавшей швейной машинке, сидела ещё довольно молодая женщина, в домашнем платьице бледно-голубого цвета ловко перебирая ткань, выходящую из-под машинки. Роуз был виден только её профиль, но она всё же могла сказать, что матери Саманты не больше сорока лет, а то и меньше. Значит когда родилась Сэм, та бы ещё совсем юной девушкой. К тому же наверняка красавицей, если даже после всех тяготами матери-одиночки, её внешность по-прежнему сохранила данную ей природой красоту, которая пусть и поблекла, но всё же не исчезла, не была стёрта жизнью и временем. Так же у миссис Джинкс, были прекрасные огненно-рыжие локоны, судя посему, именно от неё Сэм досталась тиоциановая шевелюра, порой так смущавшая девушку.