– Ну, спасибо. Удивил.

– Ты лучше не удивляйся, а вспомни, что делал в полнолуние. Выходил куда-то? Перекидывался? На тебе была кровь Саманты, и к телу прилип кусочек её одежды, а это серьёзные доказательства. Выпавший снег подтаял, и запах нападавшего рассеялся. Но следы крови на снегу привели нас прямо к твоему дому. Так что понимаешь, всё говорит против тебя.

– Я этого не делал! – твёрдо повторил Дерек. – Да я шага сделать за порог не мог, не то, что по лесу шляться и нападать на девушек! В тот момент мне вообще не до чего дело не было, только, как бы самому не подохнуть. Я даже обратится, сил не имел. Что-то как будто блокировало процесс!

– Что? Ты не смог перекинуться?

– Именно. Всё останавливалось на средине. Снова и снова моё тело перестраивалось, не знаю, как пережил это. По идее сердце должно было остановиться, чудо, что я ещё дышу. С рассветом же я попросту отрубился, поэтому даже не помню, как меня сюда притащили.

– Никогда не слышал, чтобы для оборотня было невозможно перекинуться.

– Верь, не верь, но в ту ночь и после, я был беспомощней котёнка. Кто-то знал об этом и воспользовался тем, что я изображал из себя бревно. Правда пару раз я ненадолго приходил в себя и мне показалось…

– Показалось? – голос вожака прозвучал насторожено.

– Да. Я тогда плохо, что соображал, – огрызнулся Дерек. – Если бы тебя несколько сотен раз пропустили через мясорубку, так что бы ты и имя своё от боли забывал, думаю, ты бы тоже сомневался.

– Так что тебе показалось?- поторопил Эрик.

– То, что я слышал чьи-то голоса и силуэт…надо мной кто-то наклонился, что-то говорил…но потом я, снова потерял сознание. Это всё что я могу сказать.

Эрик ничего не ответил, он о чём-то сосредоточенно думал. И потому как нахмурились его брови и лицо, приняло жёсткое выражение, собственные мысли ему не нравились.

– Вот что Дрейк, у меня появились кое-какая идея относительно твоего состояния, но я должен посоветоваться с нашим семейным врачом, который всё знает об оборотнях и специфике нашего организма. Если он подтвердит мои подозрения, возможно, я смогу вытащить тебя. К тому же Саманта должна скоро очнуться, возможна она вспомнит как выглядел напавший на неё зверь… В любом случае время я потяну.

– А мне что делать?

– Сидеть и молиться всем богам, что бы мне удалось спасти твой зад!

– Странно мне видеть тебя в роли своего защитника.

– Привык считать меня законченным ублюдком Дрейк? – впервые за время их разговора на лице Принстона мелькнула привычная холодная усмешка. – Не меняй своё мнение. У меня свои причины разобраться со всем этим дерьмом.

– Окей. Как скажешь, – усмехнулся в ответ Дерек.

И впервые за время знакомства, между парнями установилось что-то вроде понимания. Порой обстоятельства требовали, что бы и враги встали на одну сторону.

Сдержанно кивнув Д.Д., Эрик ушёл, а парень вновь устроился на холодных камнях. Если бы кто раньше сказал, что его союзником станет Эрик Принстон, он бы просто рассмеялся тому человеку в лицо. А теперь ему остается только принять этот факт и поверить недругу. Может он дурак и пожалеет в итоге, но когда жизнь висит на волоске, выбирать особенно не из чего…

Полёт прошёл практически не заметно – слишком сильно Роуз волновалась о состоянии Саманты и о том, что сейчас творится в Скофхэгэне, чтобы страх перед перелётами сковал её тело и мысли.

Как могло случиться так, что её подруга пострадала? Почему именно в тот момент, когда её не было рядом? Кто посмел? Почему? Ответы на последние два вопроса, девушка особенно желала знать и надеялась, что та тварь, что это сотворила с Сэм уже находиться в клетке – где ей собственно и место. Вначале Роуз собиралась посмотреть в глаза этому ублюдку, а потом с удовольствием взглянет на то, как с ним расправиться стая. И пусть она была пацифисткой, и не любила насилие и жестокость, но сейчас ничто в ней не было против того, чтобы посмотреть на наказание виновного за содеянное преступление. Поэтому весь полёт, она мысленно подгоняла самолёт лететь быстрее. Когда же, наконец, объявили посадку и в иллюминаторе, можно было увидеть раскинувшееся море огней Августы, Розамунда вздохнула с облегчением.

Самолёт мягко подпрыгнул, опускаясь на выпущенные шасси, и покатил по взлётной полосе, постепенно скидывая скорость и поворачивая к стоянке. Розамунда, отстегнув ремни безопасности, вместе с другими пассажирами с нетерпением ожидала остановки. Едва же это произошло, и стюардесса позволила всем покинуть свои места, девушка тут же была на ногах, выхватив свою сумку с верхних полок для мелкого багажа, и рванула к выходу. Коротко поблагодарив бортпроводницу, Роуз сошла с трапа и была одной из первых в автобусе. Когда же все остальные пассажиры покинули самолёт и переместились в автобус, тот, захлопнув двери, неспешно покатил к зданию аэропорта. Багажа у Розамунды, кроме дамской сумки на плече не было, поэтому она беспрепятственно быстрым шагом пресекла аэропорт, не забывая поддерживать контроль над собственными чувствами и не сосредотачивать внимания на многообразии шумов и запахов вокруг себя. Пробыв почти две недели в ЭлЭй, теперь ей было легче это делать. Однако всё равно Роуз была счастлива, покинуть людный вокзал.

Часы над входом в здание аэропорта показывали половину двенадцатого ночи. Лидию с Джоном она не предупредила, что прилетает, поэтому её никто не встречал. Значит, придётся добираться до Скофхэгэна своим ходом – или на такси, или если повезёт на рейсовом автобусе. Удача была на её стороне, так как, направившись на остановку автобусов, как раз успела на последний рейс. Заскочив в салон и оплатив билет, Розамунда с комфортом разместилась конце салона, на последних местах, хотя свободных мест было предостаточно – в направлении Скофхэгэна, в этот поздний час ехало всего восемь человек. Помимо самой Розамунды в салоне были две девушки, три парня и молодая пара с ребёнком лет трёх – четырёх, который свернувшись клубочком, сладко спал на коленях у отца.

Роуз откинувшись на сидении, прикрыла глаза, подумав, что, быть может, ей тоже повезет, и она сможет подремать в пути. Впрочем, особых надежд на это не было. Слишком она была взбудоражена случившимся и перелётом. К тому же за время пребывания в Лос-Анджелесе, девушка привыкла, что погружение в сон – это трудоёмкий процесс. Прежде чем, Морфей приходил за ней, Розамунда успевала пересчитать не одно тысячное стадо овец. Однако этот традиционный способ «усыпления» проработал не долго, на третий день Роуз смогла уснуть только под утро.

Ночью, еще отчётливее ощущалось давление многомиллионного города, его гремящий в ушах «пульс». И если, будучи человеком, когда сущность зверя ещё не пробудилась в Роуз, эта мощная жизненная сила города завораживала и притягивала девушку, как мотылька огонь, то после обращения пугала до дрожи, как выстрел ружья волка. Хотелось бежать прочь и прятаться. Тогда что бы отвлечься, когда уже овцы перестали помогать, Розамунда нашла нечто более действенное – она стала думать о лесе, который в отличие от города, был средоточием спокойствия и уюта. Она думала о тишине и прохладе под сенью деревьев, о густом запахе хвои и мха, о том тепле, которое даёт каждому волку стая, защиту и чувство единения с другими. Эти мысли успокаивали её, помогали снять внутреннее напряжение, которое скапливалось за день и она медленно, но верно погружалась в сон.

Водитель же подождав ещё пару минут, закрыл двери и завёл мотор. Автобус, тихо урча, выехал со стоянки.

Однако, не смотря на свои опасения, Розамунда всё-таки задремала, усталость и, несомненно, то обстоятельство, что она ехала домой, оставив позади чужеродную силу города, сделали свою дело. Приглушённый свет в салоне, мерное покачивание автобуса и тишина, усыпили Роуз и достаточно крепко, так как она не просыпалась, даже на остановках. И за то время пока она спала, почти все пассажиры вышли, осталась помимо неё только семейная пара с ребёнком.