– Во-первых, я ей не соперница, так что пусть забирает своего драгоценного Эрика со всеми потрохами; во-вторых, если разумные убеждения не помогут, и она окажется настолько глупа, что не воспримет мои слова и предпримет какие-либо угрожающие действия, я сумею постоять за себя, не впервой.

– А я с удовольствием поучаствую.

– Хорошо. Кстати, а у Эрика есть враги?

– Куча завистников, но враг – один единственный.

– И кто же такой этот Супермен? – усмехнувшись, спросила Роуз, взглянув на сиявшую довольной улыбкой Сэм.

– Ты с ним уже познакомилась.

Розамунда недоумённо вздёрнула брови и стала мысленно перебирать возможных претендентов на роль врага «золотого мальчика» из тех, с кем могла быть косвенно знакома, а если учесть, что это первый её день в школе, то таких было не так уж много.

– Неужели?

– Угу. Это наш милый Д.Д.

– Дерек?

– Он самый. Дрейк один из считанного количества людей, кто плевать хотел на всё величие Эрика. Между ними нечто вроде «холодной войны» без открытых баталий, но всем известно что этих двоих лучше не оставлять в закрытом помещении без присмотра. Эрик по возможности старается всячески унизить Дерека, а тот его попросту игнорирует, демонстрируя невероятную выдержку, и держится на расстоянии. Что, впрочем, не удивительно, так как это привычная манера поведения Д.Д. с окружающими, как ты могла убедиться. Хотя в последнее время всё несколько поутихло. Может, Эрик смирился с тем, что Дерека ему не сломать. Или понял, что тот, не смотря на то, что в состоянии поспорить с ним за власть, этого делать не собирается, потому как ему это не надо. В общем, неизвестно. Никто толком и не знает из-за чего у них началась вражда… Но уже того, что Принстон благодаря своему влиянию на многих ребят поучаствовал в том, чтобы сделать из Д.Д аутсайдера, по-моему мнению, вполне хватило, чтобы Дрейк возненавидел Эрика.

– Так это из-за него Дерек стал таким угрюмым и странным? – спросила Роуз, чувствуя, что чем больше узнаёт об Эрике, тем больше в ней разгорается злость и появляется желание насолить ему.

Саманта подумала несколько мгновений, задумчиво прикусив губу, а затем отрицательно покачала головой.

– Нет. Д. Д. всегда был таким, сколько я его помню. Наверно это свойство его непостижимой натуры. Я даже не уверена, что у Дрейка была когда-нибудь подружка, хотя претенденток на эту роль хватает, и лишь немногим уступает количеству обожательниц Принстона. Только ни к одной он не проявил интерес.

Вспомнив тяжёлый взгляд парня, вызвавший в ней холодную дрожь, Розамунда подумала, что это не удивительно, что он с таким успехом держит девушек на расстоянии от себя. Не все ранимые пташки способны выдержать такое, наверняка берегущие их хрупкие души и психику.

Эта мысль вызвала в ней улыбку. Тут как гром среди ясного неба прозвучал звонок, слышимый даже на таком расстоянии, который сообщал отдыхающим ребятам, что время перерыва на ленч подошло к концу, и пора приступить ко второй половине занятий. Девушки, как и многие другие, со стоном сожаления поднялись, дабы идти на уроки, хотя с удовольствием ещё полежали на травке в тени деревьев, и потянулись в школу.

– Какой у тебя урок? – спросила Саманта, когда они подошли к зданию.

– Судя по расписанию, у меня сейчас английский язык с мисс Филипс.

– А у меня философия, – расстроено произнесла Сэм. – Может, тогда встретимся после занятий? Я тебе школу покажу.

– Было бы здорово, – с улыбкой ответила Роуз. – А то у вас тут лабиринты.

– Это правда. Я сама до сих пор теряюсь. Тогда до встречи.

– Конечно.

Саманта, махнув рукой на прощанье, устремилась к классу философии, а Розамунда, следуя карте, предоставленной ей мисс Ловэт, пошла на английский.

Однако встретиться девушкам так и не удалось. Прождав впустую почти час, Розамунда с разочарованием и некоторой обидой подумала, что Саманту, видимо, задержало нечто важное, раз она не явилась в оговоренное время. А школа, между тем, стремительно пустела. Запоздавшие ученики и учителя, бросая на одиноко стоящую в холле девушку косые взгляды, торопились каждый по своим делам. Казалось просто невероятным то, что это столь внезапно притихшее и молчаливое здание, где гулко раздаётся каждый звук, и тишина крадётся по опустевшим коридорам, совсем недавно полнилось невероятным движением и кипучей деятельностью, жизнью. Школа стала неуютной и какой-то холодной, будто живое существо, из которого выкачали тепло. Розамунде было от этого крайне неуютно. Она зябко передёрнула плечами, будто от холода.

Прождав ещё минут пятнадцать, она, наконец, решила более не ждать и отправиться домой. Ведь с новой знакомой в любом случае они встретятся завтра, и ещё успеют вместе исследовать все закоулки школьного здания, чтобы Роуз более не плутала. К тому же её поджимало время, так как дядя Джон уже должен был за ней приехать.

Поправив сумочку, девушка покинула здание.

Так как большинство ребят уже разбрелись и разъехались по домам, двор и парковка были столь же пустынны, как и сама школа, лишь несколько автомобилей преданно дожидались своих владельцев, столь же запоздавших, как и она. Однако среди них, к большому сожалению, удивлению и разочарованию девушки машины дяди не было. Что могло значить, что либо Джон задерживается в своей адвокатской конторе, в которой работал не покладая рук, либо просто-напросто позабыл о своей непутёвой племяннице. Глубоко вздохнув и настраиваясь на смиренное ожидание, Розамунда не спеша направилась к скамейке у самого выезда, сидя на которой она без труда засечёт необходимый ей автомобиль. Бросив на неё сумку, девушка с максимальными удобствами разместилась на деревянном сидении, мысленно вознося молитвы, чтобы Джон объявился в скором времени, и ей не пришлось преодолеть весь немалый путь до особняка Мэйсонов пешком. Мимоходом она подумала о том, насколько было бы всё проще, будь у неё собственный транспорт, тогда никого не пришлось бы обременять поездками за ней в школу. Да и сама Роуз чувствовала бы себя гораздо свободнее, как самостоятельная особа. Между прочим, личное авто ей было по карману – любящие родители позаботились о том, чтобы их чадо, находясь в «ссылке» ни в чём не нуждалось и не вводило в лишние траты дядю с тётей. Девушка подозревала, что это ко всему прочему и своего рода взятка за то, что они столь бесцеремонно ограничили её свободу, разрушили планы и подчинили своей воле. Однако благодаря родительской щедрости мысль о собственной машине казалось вполне осуществимой, и Розамунда, мысленно себе сделала пометку о том, чтобы поговорить с Джоном по этому поводу. Оставалось только надеяться, что в этом забытом Богом городке есть место, где она сможет выбрать и купить себе приличную машину. Всё было бы ещё куда проще и давало возможность избежать многих трудностей, если бы родители позволили Роуз забрать и перегнать из Лос-Анджелеса её красавицу «Феррари Калифорния». Только они сей шаг не одобрили, посчитав неразумным, поэтому та сейчас стоит в гараже дома, брошенная и одинокая. Это буквально разбивало девушке сердце, так как она любила и была крайне привязана к своему авто, но всё же была вынуждена признать, что Аманда с Джеймсом правы. В маленьком городке, где в большей степени можно встретить на дорогах потрёпанные грузовички и пикапы с облупленной по бокам краской, её эксклюзивная «Феррари» выглядела, мягко говоря, неуместно и нелепо, как розовый пудель среди своры дворняг. К тому же она вскоре покрылась бы толстым слоем пыли, а от постоянной езды по бездорожью, которого здесь хватало, так как не все дороги покрывал асфальт, она вообще могла, чего доброго, попросту развалиться! Да и вообще, если бы она явилась в школу на своей красавице, то автоматически дала дополнительный повод для пересудов и увеличила внимание к своей скромной персоне, которого ей и так уделили с переизбытком. Её кожа до сих пор буквально зудела от взглядов сверстников. А от возникшего перед её мысленным взором образа, где и она, Розамунда Сент-Джеймс, в первый свой день подкатила к школе в своём шикарном авто, тем самым создав эффект взорвавшейся бомбы, вызвал в ней дрожь. Значит, всё, что ни делается, всё к лучшему, и пока она не выберет себе новую машину, будет делить пытку, в виде рытвин и ухабов на дороге вместе с дядей. Жаль, что досужее внимание нельзя с кем-нибудь разделить. От одной только мысли, что завтра всё повторится с начала, из горла девушки рвался крик отчаянья.