– Мам, я вернулась, – громко возвестила подруга, что бы быть услышанной в шуме работающего устройства.

Миссис Джинкс, оторвавшись от шитья, повернулась с улыбкой к девушкам. И она действительно, как и предполагала Розамунда, оказалась красавицей. Лицо в форме сердечка, миловидные черты лица, огромные глаза, поражавшие своей синевой и чёрными, как смоль длинными ресницами, с нежным румянцем на щеках и двумя очаровательными ямочками, показавшимися, когда женщина улыбалась. Роуз восхитилась. Если не пропустить из виду сеточку морщин у уголков глаз и губ, то мама Сэм, напоминала миниатюрную, настолько что её ножки в домашних туфельках даже до пола не доставали, фарфоровую куколку, ранимую и уязвимую. Наверное, подруга так же характеризовала свою маму. Взгляд Саманты был невероятно любящим и нежным, когда она глядела на свою родительницу.

– Добра пожаловать домой, дорогая, – прозвучал её, как перезвон колокольчиков, мелодичный голос, а взгляд наполнился глубокой любовью и теплотой, едва она взглянула на свою дочь.

Стало ясно, что эту семью никак нельзя назвать неполноценной из-за отсутствия мужчины в доме – такие сильные чувства, забота и преданность были у этих двух женщин. Они были друг у друга, а это самое главное, что бы там не говорили.

«Хотя каким же подлецом и мерзавцем надо быть, что бы бросить такую замечательную жену и кроху дочь?!» – подумала Роуз, не испытывая ни капли симпатии к исчезнувшему невесть куда отцу Саманте.

– А я смотрю, дочка, ты к нам гостью привела. Да ещё такую красавицу. Как хорошо, а то ведь так давно ни кто не приходил, – переведя взгляд на девушку, искренне обрадовалась женщина, заставив ту покраснеть от комплимента.

– Мама познакомься – это моя подруга – Розамунда Сент-Джеймс, – представила её Сэм.

– Приятно познакомиться, миссис Джинкс, – улыбнувшись, матери подруги, произнесла Роуз.

– Взаимно, Розамунда. Только прошу никаких «миссис». Я давно отреклась от этого замужнего статуса, так что просто Сара. И мне так же очень приятно с тобой познакомиться Розамунда, – ответила та. – Какое у тебя редкое имя, звучное и красивое. Но почему же ты раньше к нам не заходила? У нас двери всегда открыты для друзей.

Вместо неё ответила Саманта:

– Мы с Роуз, познакомились совсем недавно. Она прилетела из Лос-Анджелеса к своим родственникам – чете Мэйсон и с начала учебного года учиться у нас. И кстати, что бы я ей не говорила по поводу её имени, она предпочитает сокращённый вариант.

– Очень зря, имя действительно очень красивое. Значит из мегаполиса в нашу глушь. И как тебе здесь? Наверное, непривычно? Даже выбраться повеселиться некуда.

– Да нет, всё в порядке. Я уже привыкла и мне, совершенно некогда скучать. Особенно когда рядом Саманта.

Сара звонко рассмеялась.

– Да, с моей дочкой не соскучишься, – согласилась она. – Но ты Сэм, наверное, иди, покажи подружке свою комнату, поболтайте. И, конечно же, предложи гостье кекс, я его только утром испекла. А мне ещё поработать надо.

– Хорошо мам, – кивнула подружка и, взглянув на Розамунду, поманила за собой.- Пойдём Роуз.

– Ага. Спасибо за гостеприимство Сара и было действительно рада с Вами познакомиться, – обратилась к женщине девушка на прощание.

– И мне, дорогая. Заходи к нам чаще. Рада, что у дочки появилась подруга. Ей это необходимо, – с сердечностью ответила та, улыбнувшись.

– Мам, что ты имеешь в виду? – нахмурилась Сэм, взглянув на мать, взглянувшую на своё чадо с лукавством и нежностью.

– Кто знает, – пожала она плечами.

А вот Розамунда поняла. Видимо женщина переживала за Саманту, боялась, что та будет одинока, без дружеской поддержки.

– Не волнуйтесь, – ободрила её Роуз.

Девушки направились к выходу из гостиной, предоставив Саре поработать без посторонних. Но прежде чем выйти, Сэм обернулась, и, строго взглянув на мать, наставительно сказала:

– Только долго не засиживайся допоздна, а то снова головные боли начнутся.

– Хорошо-хорошо. Поняла, – послушно согласилась женщина, вновь склонившись над швейной машинкой. Мгновение спустя они услышали гудение, треск и стук работающего механизма, вновь заработавшего под её умелыми руками.

Поднявшись по лестнице, они свернули в узкий коридор и, пойдя до самого конца, оказались перед дверью комнаты Саманты. Хозяйка сих апартаментов, едва достигнув своего убежища, внезапно замерла перед нею, будто изваяние.

– Сэм, ты чего? – удивилась Розамунда. – Впустишь меня внутрь? Или как?

– Я ведь говорила, что никто не приходил ко мне. Я волнуюсь, – смущённо, едва слышно пробормотала подруга.

А гостья вновь задалась вопросом, отчего у такой милой, доброй и дружелюбной девушки, как Саманта нет подруг. Это было, по меньшей мере, странно. Сердце Роуз сжалось от жалости к подруге. По своей структуре защитница, она мысленно пообещала себе, что более не позволит Сэм грустить. Та же, глубоко втянув в себя воздух, протянула руку и толкнула дверь, тут же отступив в сторону, вновь дав Розамунде войти первой. Широкий жест, в котором было безграничное доверие. Ведь пустить в свою комнату постороннего, святая святых – это как поделиться кусочком собственной души. Она вместилище наших тайных желаний и грёз, свидетель слёз и достижений, наше личное пространство, маленькая Вселенная, куда не каждому открыт доступ.

– Проходи, Рози, – пригласила Саманта, опустив глаза.

– Спасибо, – поблагодарила Роуз, ободряюще положив руку на плечо подруги, и шагнула за порог комнаты.

Помещение, как и все остальные в маленьком доме, было не большое, но очень чистое, аккуратное и невероятно женственное. На полу светло-розовый пушистый ковёр, такого же оттенка обои, покрывало на узкой кровати, застланное так аккуратно, что ни единой морщинки не было видно, а так же наволочки на подушках, кружевные занавески на большом окне, освещавшем комнату. У стены стоял письменный стол, с настольной лампой под белым абажуром, стареньким компьютером и стеклянным шаром аквариума, в котором грациозно покачивала своим хвостом золотая рыбка. Над столом висела книжная полка забитая учебниками. В углу комод и большая, пузатая кадка с каким – то экзотическим растением, раскинувшим свои сочные, зелёные листья. У окна маленький туалетный столик, с различными баночками, пузырьками и зеркальцем. Комнатка напомнила Розамунде её собственную, в Лос-Анджелесе, а не ту в которой она обитала сейчас в особняке Мэйсонов, забитой громоздкой, «мужской» мебелью.

– Очень мило, – наконец вынесла свой вердикт девушка, прекрасно понимая, что подруга ждёт её оценки.

Обернувшись, она взглянула на подругу, застывшую у неё за спиной.

– Спасибо, – улыбнулась та.

– И стесняться её уж точно нет причин. Трупов врагов я тоже вроде бы не вижу, – пошутила Роуз. – Если только ты их по кусочкам не запихнула в комод.

Девушка, лукаво прищурившись, словно бы желая проверить свою догадку, сделала порывистый шаг в сторону комода. Но она никак не ожидала, что это вызовет такую бурную реакцию у подруги. Саманта внезапно рванулась и, опередив Роуз, схватив что-то стоящее на шкафчике, спрятала за спину. На её лице вспыхнул румянец, а взгляд как-то лихорадочно забегал, ускользая от удивлённого взора Розамунды. Поняв, что подруга не хочет показывать ей нечто, она улыбнулась. Каждый имеет право на свои секреты.

– Я могу сделать вид, что ничего не видела, а ты тем временем спрячешь то, что у тебя за спиной, – предложила девушка. – Я не обижусь, и в твои тайны лезть не буду.

Саманта вскинула на её взгляд и залилась румянцем ещё больше.

– Да никакая это не тайна, – прерывисто вздохнув, произнесла она, немного помолчав. – Просто ты подумаешь, что я несусветная дура.

– С чего бы мне так думать?

Вместо ответа, подруга медленно отвела из-за спины руку и продемонстрировала, взору недоумевающей Роуз, фото в перламутровой рамке, украшенной сердечками и амурами, в крепко зажатых пальцах. На снимке были изображены Саманта и Коул, в объятьях друг друга, счастливые и, несомненно, влюбленные, это было ясно по их сияющим лицам и глазам.