414. Серенада («Нега волшебная, ночь голубая…») Нега волшебная, ночь голубая, Трепетный сумрак весны; Внемлет, поникнув головкой, больная Шепот ночной тишины. Сон не смыкает блестящие очи, Жизнь к наслажденью зовет, А в полумраке медлительной ночи Смерть серенаду поет: «Знаю: в темнице суровой и тесной Молодость вянет твоя. Рыцарь неведомый, силой чудесной Освобожу я тебя. Старость бездушная шепчет напрасно: Бойся любви молодой! Ложно измыслила недуг опасный, Чтоб не ушла ты со мной. Но посмотри на себя: красотою Лик твой прозрачный блестит; Щеки румяны; волнистой косою Стан твой, как тучей, обвит. Пристальных глаз голубое сиянье Ярче небес и огня; Зноем полуденным веет дыханье — Ты обольстила меня! В вешнюю ночь за тюремной оградой Рыцаря голос твой звал… Рыцарь пришел за бесценной наградой; Нас упоенья настал!» Смолкнул напев; прозвучало лобзанье… В долгом лобзании том Слышались вопли, мольбы и стенанье — Тихо всё стало потом. Но поутру, когда ранняя птица Пела, любуясь зарей. Робко в окно заглянувши, денница Труп увидала немой. <1877> 415. А. А. Фету[423] Словно голос листвы, словно лепет ручья, В душу веет прохладою песня твоя; Все внимал бы, как струйки дрожат и звучат, Все впивал бы цветов и листов аромат. Все молчал бы, поникнув, чтоб долго вокруг Только песни блуждал торжествующий звук, Чтоб на ласку его, на призыв и привет Только сердце б томилось и билось в ответ… 1887 416. «Не смолкай, говори… В ласке речи твоей…»[424] Не смолкай, говори… В ласке речи твоей, В беззаветном веселье свиданья Принесла мне с собою ты свежесть полей И цветов благовонных лобзанья. Я внимаю тебе — и целебный обман Сердце властной мечтою объемлет, Мне мерещится ночь… в лунном блеске туман Над сверкающим озером дремлет. Ни движенья, ни звука вокруг, ни души! Беспредметная даль пред очами. Мы с тобою вдвоем в полутьме и тиши, Под лазурью, луной и звездами. Только воды дрожат, только дышат цветы Да туманится воздух росистый, И, горя сквозь туман, как звезда с высоты, В душу светит мне взгляд твой лучистый. В беспредельном молчаньи теней и лучей Шепчешь ты про любовь и участье… Не смолкай, говори… В ласке речи твоей Мне звучит беспредельное счастье! <1888> 417. Забытый[425]
Он смерть нашел в краю чужом, В краю чужом, в бою с врагом; Но враг друзьями побежден, — Друзья ликуют, только он На поле битвы позабыт, Один лежит. И между тем как жадный вран Пьет кровь его из свежих ран И точит незакрытый глаз, Грозивший смертью в смерти час, И, насладившись, пьян и сыт, Долой летит, — Далеко там, в краю родном, Мать кормит сына под окном: «А-гу, а-гу, не плачь, сынок, Вернется тятя. Пирожок Тогда на радостях дружку Я испеку…» А тот — забыт, один лежит… <1874> 418. Торжество смерти[426] День целый бой не умолкает; В дыму затмился солнца свет, Окрестность стонет и пылает, Холмы ревут — победы нет! И пала ночь на поле брани; Дружины в поле разошлись; Все стихло — и в ночном тумане Стенанья к небу поднялись. Тогда, озарена луною, На боевом своем коне, Коней сверкая белизною, Явилась смерть! И в тишине, Внимая вопли и молитвы, Довольства гордого полна, Как полководец, место битвы Кругом объехала она; На холм поднявшись, оглянулась, Остановилась… улыбнулась… И над равниной боевой Пронесся голос роковой: «Кончена битва — я всех победила! Все предо мной вы склонились, бойцы, Жизнь вас поссорила — я помирила. Дружно вставайте на смотр, мертвецы! Маршем торжественным мимо пройдите; Войско свое я хочу сосчитать. В землю потом свои кости сложите, Сладко от жизни в земле отдыхать. Годы незримо пройдут за годами, В людях исчезнет и память о вас — Я не забуду, и вечно над вами Пир буду править в полуночный час! Пляской тяжелою землю сырую Я притопчу, чтобы сень гробовую Кости покинуть вовек не могли, Чтоб никогда вам не встать из земли». <1877> вернуться Музыка Мусоргского (1874). Под впечатлением картины В. Верещагина (из туркестанского цикла, выставленного в 1874 г.), вскорости снятой «по распоряжению властей». вернуться Музыка Мусоргского (с изменениями, под названием «Полководец», вошло в цикл «Песни и пляски смерти», 1877). Использована мелодия известного русским революционерам польского гимна «Z dymen pozarów» на слова К. Цейского. Романс исполнял знаменитый певец П. Лодий, способствуя его популярности. |
