АНДРЕЙ СЕРЕБРЯНСКИЙ (1810–1838) 239. Вино[250] Быстры, как волны, дни нашей жизни, Что час, то короче к могиле наш путь. Напеним янтарной струею бокалы! И краток и дорог веселый наш миг. Будущность темна, как осени ночи, Прошедшее гибнет для нас навсегда; Ловите ж минуты текущего быстро, Как знать, что осталось для нас впереди? Умрешь — похоронят, как не был на свете; Сгниешь — не восстанешь к беседе друзей. Полнее ж, полнее забвения чашу! И краток и дорог веселый наш миг. Начало 1830-х годов ИВАН МЯТЛЕВ (1796–1844) 240. Звезда («Звезда, прости! — пора мне спать…»)[251] Звезда, прости! — пора мне спать, Но жаль расстаться мне с тобою, С тобою я привык мечтать, А я теперь живу мечтою. И даст ли мне тревожный сон Отраду ложного виденья? Нет, чаще повторяет он Дневные сердцу впечатленья. А ты, волшебная звезда, Неизменимая сияешь, Ты сердцу грустному всегда О лучших днях напоминаешь. И к небу там, где светишь ты, Мои стремятся все желанья… Мои там сбудутся мечты. Звезда, прости же! до свиданья! НИКОЛАЙ ПАВЛОВ (1803–1864) 241. Романс («Не говори ни да, ни нет…»)[252] Не говори ни да, ни нет, Будь равнодушной, как бывало, И на решительный ответ Накинь густое покрывало. Как знать, чтоб да и нет равно Для сердца гибелью не стали? От радости ль сгорит оно, Иль разорвется от печали? И как давно, и как люблю, Я на душе унылой скрою; Я об одном судьбу молю — Чтоб только чаще быть с тобою. Чтоб только не взошла заря, Чтоб не рассвел тот день над надаи, Как ты с другим у алтаря Поникнешь робкими очами! Но, время без надежд губя Для упоительного яда, Зачем я не сводил с тебя К тебе прикованного взгляда? Увы! Зачем прикован взор, Взор одинокий, безнадежный, К звездам, как мрачный их узор Рисуется в дали безбрежной?.. В толпе врагов, в толпе друзей, Среди общественного шума, У верной памяти моей Везде ты, царственная дума. Так мусульманин помнит рай И гроб, воздвигнутый пророку; Так, занесенный в чуждый кран, Всегда он молится востоку. 1830 242. Романс («Она безгрешных сновидений…»)[253]
Она безгрешных сновидений Тебе на ложе не пошлет, И для небес, как добрый гений, Твоей души не сбережет; С ней мир другой, но мир прелестный, С ней гаснет вера в лучший край… Не называй ее небесной И у земли не отнимай! Нет у нее бесплотных крылий, Чтоб отделиться от людей; Она — слиянье роз и лилий, Цветущих для земных очей. Она манит во храм чудесный, Но этот храм — не светлый рай, Не называй ее небесной И у земли не отнимай! Вглядись в пронзительные очи — Не небом светятся они: В них есть неправедные ночи, В них есть мучительные дни. Пред троном красоты телесной Святых молитв не зажигай… Не называй ее небесной И у земли не отнимай! Она — не ангел-небожитель, Но, о любви ее моля, Как помнить горнюю обитель, Как знать, что — небо, что земля? С ней мир другой, но мир прелестный, С ней гаснет вера в лучший край… Не называй ее небесной И у земли не отнимай! 1834 243. «Не говори, что сердцу больно…»[254] Не говори, что сердцу больно От ран чужих; Что слезы катятся невольно Из глаз твоих! Будь молчалива, как могилы, Кто ни страдай, И за невинных бога силы Не призывай! Твоей души святые звуки, Твой детский бред — Перетолкует все от скуки Безбожный свет. Какая в том тебе утрата, Какой подрыв, Что люди распинают брата Наперерыв? 1853 244. «Надуты губки для угрозы…»[255] Надуты губки для угрозы, А шепчут нежные слова. Скажи, откуда эти слезы — Ты так не плакала сперва. Я помню время: блеснут, бывало, Две-три слезы из бойких глаз, Но горем ты тогда играла, Тогда ты плакала, смеясь. Я понял твой недуг опасный: Уязвлена твоя душа. Так плачь же, плачь, мой друг прекрасный, В слезах ты чудно хороша. <1860> вернуться Музыка Глинки (1834), Даргомыжского (1848), Нагеля. Упоминают А. Ф. Писемский («Масоны»), Маркевич («Четверть века назад»). вернуться Иногда без последней строфы. Музыка Глинки (1856), Дмитриева, Кузьминского. Глинка — Кукольнику: в стихотворении Павлова «обруган весь свет, значит и публика, что мне зело по нутру» (М. И. Глинка. Литературное наследие. Л.-М, т. 2, 1953, с. 570). |
