АПОЛЛОН ГРИГОРЬЕВ (1822–1864) 545. «Нет, за тебя молиться я не мог…»[552] Нет, за тебя молиться я не мог, Держа венец над головой твоею. Страдал ли я, иль просто изнемог, Тебе теперь сказать я не умею, — Но за тебя молиться я не мог. И помню я — чела убор венчальный Измять венцом мне было жаль: к тебе Так шли цветы… Усталый и печальный Я позабыл в то время о мольбе И все берег чела убор венчальный. За что цветов тогда мне было жаль — Бог ведает: за то ль, что без расцвета Им суждено погибнуть, за тебя ль — Не знаю я… в прошедшем нет ответа… А мне цветов глубоко было жаль… 1842 546. К *** («Мой друг, в тебе пойму я много…») Мой друг, в тебе пойму я много, Чего другие не поймут, За что тебя так судит строго Неугомонный мира суд… Передо мною, из-за дали Минувших лет, черты твои В часы суда, в часы печали Встают в сиянии любви, И так небрежно, так случайно Спадают локоны с чела На грудь, трепещущую тайно Предчувствием добра и зла… И в робкой деве влагой томной Мечта жены блестит в очах, И о любви вопрос нескромный Стыдливо стынет на устах… 1843 547. «Тихо спи, измученный борьбою…»[553] Тихо спи, измученный борьбою, И проснися в лучшем и ином! Буди мир и радость над тобою И покой над гробовым холмом! Отстрадал ты — вынес испытанье, И борьбой до цели ты достиг, И тебе готова за страданье Степень света ангелов святых. Он уж там, в той дали светозарной, Там, где странника бессмертье ждет, В той стране надзвездной, лучезарной. В звуках сфер чистейших он живет. До свиданья, брат, о, до свиданья! Да, за гробом, за минутой тьмы, Нам с тобой наступит час свиданья, И тебя в сияньи узрим мы! 1845 548. «С тайною тоскою…»[554] С тайною тоскою, Смертною тоской, Я перед тобою, Светлый ангел мой. Пусть сияет счастье Мне в очах твоих. Полных сладострастья, Темно-голубых. Пусть душой тону я В этой влаге глаз, Все же я тоскую За обоих нас, Пусть журчит струею Детский лепет твой, В грудь мою тоскою Льется он одной. Не тоской стремленья, Не святой слезой, Не слезой моленья — Грешною хулой. Тщетно на распятье Обращен мой взор — На устах проклятье, На душе укор. 1846(?) 549. «О, говори хоть ты со мной…»
О, говори хоть ты со мной, Подруга семиструнная! Душа полна такой тоской, А ночь такая лунная! Вон там звезда одна горит Так ярко и мучительно, Лучами сердце шевелит, Дразня его язвительно. Чего от сердца нужно ей? Ведь знает без того она, Что к ней тоскою долгих дней Вся жизнь моя прикована… И сердце ведает мое, Отравою облитое, Что я впивал в себя ее Дыханье ядовитое… Я от зари и до зари Тоскую, мучусь, сетую… Допой же мне — договори Ты песню недопетую. Договори сестры твоей Все недомолвки странные… Смотри: звезда горит ярчей… О, пой, моя желанная! И до зари готов с тобой Вести беседу эту я… Договори лишь мне, допой Ты песню недопетую! <1857> ФЕДОР МИЛЛЕР (1818–1881) 550. Мне все равно[555] Мне все равно, страдать иль наслаждаться, К страданьям я привыкла уж давно. Готова плакать и смеяться, Мне все равно! Мне все равно, враги ли мне найдутся, Я к клеветам привыкла уж давно. Пускай бранят, пускай смеются, Мне все равно! Мне все равно, сердечная ль награда, Любовь забыта мной давно, Меня не любят? И не надо! Мне все равно! <1859> А. БЕШЕНЦОВ 551. Романс («Отойди, не гляди…»)[556] Отойди, не гляди, Скройся с глаз ты моих; Сердце ноет в груди, Нету сил никаких. Отойди, отойди! Мне блаженства с тобой Не дадут, не дадут; А тебя с красотой Продадут, продадут. Отойди, отойди! Для меня ли твоя Красота, — посуди. Денег нет у меня, Один крест на груди. Отойди, отойди! Иль играть хочешь ты Моей львиной душой И всю мощь красоты Испытать надо мной? Отойди, отойди! Нет! с ума я сойду, Обожая тебя, Не ручаюсь, убью И тебя, и себя. Отойди, отойди! <1858> вернуться Перевод стихотворения неизвестного немецкого поэта. вернуться Музыка Даргомыжского (1859). Записана как хоровая песня (1959). вернуться Музыка Варламова, В. Соколова, П. Петрова, обработка Дюбюка. |
