АЛЕКСЕЙ ИВАНОВ-КЛАССИК (1841–1894) 512. В остроге[518] Звенит за стенами острога Обычный полуночи бой, И брякнул ружьем у порога Вздремнувший на миг часовой. Назло утомленному взору, Опять сквозь решетку окна Бросает в позорную нору Безжизненный луч свой луна. На пук полусгнившей соломы Припал я, и видится мне: Под кровлею отчего дома Живу я в родной стороне. Я вижу: в семье разоренной Бывалого счастья следы, Мне снится отец изнуренный Под игом нежданной беды. И образ страдалицы милый, И горю покорная мать, И тот, кто сгубил наши силы, Кто мог наше счастье отнять, Пред кем я, собой не владея, Покончил о жизни вопрос В тот миг, как с ножом на злодея Преступную руку занес… И снится, что будто встаю я От тяжкого долгого сна, Что в очи глядит мне, ликуя Блаженством небесным, весна. Но цепи со звуком упрека С колен упадают, звеня, И черные думы далеко, Далеко уносят меня… <1873> ДМИТРИЙ САДОВНИКОВ (1847–1893) 513. Зазноба[519] По посаду городскому, Мимо рубленых хором, Ходит Стенька кажный вечер, Переряженный купцом. Зазнобила атамана, Отучила ото сна Раскрасавица Алена, Чужемужняя жена. Муж сидит в ряду гостином Да алтынам счет ведет, А жена одна скучает, Тонко кружево плетет. Стенька ходит, речь заводит, Не скупится на слова; У Алены сердце бьется, Не плетутся кружева. «Полюбилась мне ты сразу, Раскрасавица моя! Либо лаской, либо силой, А тебя добуду я! Не удержат ретивого Ни запоры, ни замки… Люб тебе я аль не люб? Говори мне напрямки!» На груди ее высокой Так и ходят ходенем Перекатный крупный жемчуг С золотистым янтарем. Что ей молвить?.. Совесть заэрит Слушать льстивые слова, Страхом за сердце хватает, Как в тумане голова… «Уходи скорей отсюда! — Шепчет молодцу она. — Неравно старик вернется… Чай, я — мужняя жена… Нешто можно?» — «Эх, голубка, Чем пугать меня нашла!.. Мне своей башки не жалко, А его — куда ни шла! Коль от дома прочь гоняешь, Забеги через зады В переулок, где разбиты Виноградные сады… Выйдешь, что ли?» — «Неуемный! Говорю тебе — уйди! Не гляди так смело в очи, В грех великий не вводи!..» — «Ну, коль этак, — молвит Стенька, — Так, на чью-нибудь беду, Я, непрошеный, сегодня Ночью сам к тебе приду!» Отошел, остановился, Глянул раз, пообождал, Шапку на ухе поправил, Поклонился и пропал… Плохо спится молодице; Полночь близко… Чу!.. Сквозь сон Половица заскрипела… Неужели ж это он? Не успела «ах» промолвить, Кто-то за руки берет; Горячо в уста целует, К ретивому крепко жмет… «Что ты делаешь, разбойник? Ну, проснется, закричит!..» — «Закричит, так жив не будет… Пусть-ка лучше помолчит. Не ошиблась ты словечком, — Что вводить тебя в обман: Не купец — казак я вольный, Стенька Разин — атаман! Город Астрахань проведать Завернул я по пути, Чтоб с тобой, моя голубка, Только ночку провести! Ловко Стеньку ты поймала! Так держи его, смотри, Белых рук не разнимая, Вплоть до утренней зари!..» 1882 514. Песня («Из-за острова на стрежень…»)[520]
Из-за острова на стрежень, На простор речной волны Выбегают расписные, Острогрудые челны. На переднем Стенька Разин, Обнявшись с своей княжной, Свадьбу новую справляет, И веселый, и хмельной. А княжна, склонивши очи, Ни жива и ни мертва, Робко слушает хмельные, Неразумные слова. «Ничего не пожалею! Буйну голову отдам!» — Раздается по окрестным Берегам и островам. «Ишь ты, братцы, атаман-то Нас на бабу променял! Ночку с нею повозился — Сам наутро бабой стал…» Ошалел… Насмешки, шепот Слышит пьяный атаман — Персиянки полоненной Крепче обнял полный стан. Гневно кровью налилися Атамановы глаза, Брови черные нависли, Собирается гроза… «Эх, кормилица родная, Волга матушка-река! Не видала ты подарков От донского казака!.. Чтобы не было зазорно Перед вольными людьми, Перед вольною рекою, — На, кормилица… возьми!» Мощным взмахом поднимает Полоненную княжну И, не глядя, прочь кидает В набежавшую волну… «Что затихли, удалые?.. Эй ты, Фролка, черт, пляши!.. Грянь, ребята, хоровую За помин ее души!..» 1883 вернуться В стихотворении использованы мотивы преданий о любовных приключениях Степана Разина. Известна граммофонная запись начала 1900-х годов в исполнении Ф. Павлова (четыре строфы). Варианты первой строки: «Как по саду городскому…», «Мимо саду городского…». При пении текст изменен и сокращен до восьми строф (1–6, 11, 19). вернуться В основе стихотворения — предание, изложенное Н. И. Костомаровым («Бунт Стеньки Разина»). Инсценировалось с музыкой солдатами Ярославля (1905), частично вошло в народную драму «Лодка». При пении изменено. |
