347. Зачем?[357] Зачем ты мне приснилася, Красавица далекая, И вспыхнула, что в полыме, Подушка одинокая? Ох, сгинь ты, полуночница! Глаза твои ленивые, И пепел кос рассыпчатый, И губы горделивые — Все наяву мне снилося, И все, что греза вешняя, Умчалося, — и на сердце Легла потьма кромешная.. Зачем же ты приснилася, Красавица далекая, Коль стынет вместе с грезою Подушка одинокая?.. <1862> 348. «У молодки Наны…»[358] У молодки Наны Муж, как лунь, седой… Старый муж не верит Женке молодой; Разом домекнулся, Что не будет прок, — Глаз с нее не спустит, Двери на замок. «Отвори каморку — Я чуть-чуть жива: Что-то разболелась Сильно голова — Сильно разболелась, Словно жар горит… На дворе погодно: Может, освежит». — «Что ж? открой окошко, Прохладись, мой свет! Хороша прохлада, Коли друга нет!» Нана замолчала, А в глухой ночи Унесла у мужа Старого ключи. «Спи, голубчик, с богом, Спи да почивай!» И ушла тихонько В дровяной сарай. «Ты куда ходила, Нана, со двора? Волосы — хоть выжми, Шубка вся мокра…» — «А телята наши Со двора ушли, Да куда ж? — к соседке В просо забрели. Загнала насилу: Разбежались все… Я и перемокла, Ходя по росе!» Видно — лучше с милым Хоть дрова щепать, Чем со старым мужем Золото считать. Видно — лучше с милым Голая доска, Чем со старым мужем Два пуховика… <1850> АЛЕКСЕЙ ТОЛСТОЙ (1817–1875) 349. «Колокольчики мои…»[359]
Колокольчики мои, Цветики степные! Что глядите на меня. Темно-голубые? И о чем звените вы В день веселый мая, Средь некошеной травы Головой качая? Конь несет меня стрелой На поле открытом; Он вас топчет под собой, Бьет своим копытом. Колоколь лки мои, Цветики степные! Не кляните вы меня, Темно-голубые! Я бы рад вас не топтать, Рад промчаться мимо, Но уздой не удержать Бег неукротимый! Я лечу, лечу стрелой, Только пыль взметаю; Конь несет меня лихой, А куда? не знаю! Он ученым ездоком Не воспитан в холе, Он с буранами знаком, Вырос в чистом поле; И не блещет, как огонь, Твой чепрак узорный, Конь мой, конь, славянский конь, Дикий, непокорный! Есть нам, конь, с тобой простор! Мир забывши тесный, Мы летим во весь опор К цели неизвестной. Чем окончится наш бег? Радостью ль? кручиной? Знать не может человек — Знает бог единый!.. Упаду ль на солончак Умирать от зною? Или злой киргиз-кайсак, С бритой головою, Молча свой натянет лук, Лежа под травою, И меня догонит вдруг Медною стрелою? Иль влетим мы в светлый град Со кремлем престольным? Чудно улицы гудят Гулом колокольным, И на площади народ, В шумном ожиданьи, Видит: с запада идет Светлое посланье. В кунтушах и в чекменях, С чубами, с усами, Гости едут на конях, Машут булавами, Подбочась, за строем строй Чинно выступает, Рукава их за спиной Ветер раздувает. И хозяин на крыльцо Вышел величавый; Его светлое лицо Блещет новой славой; Всех его исполнил вид И любви и страха, На челе его горит Шапка Мономаха. «Хлеб да соль! И в добрый час! — Говорит державный. — Долго, дети, ждал я вас В город православный!» И они ему в ответ: «Наша кровь едина, И в тебе мы с давних лет Чаем господина!» Громче звон колоколов, Гусли раздаются, Гости сели вкруг столов, Мед и брага льются, Шум летит на дальний юг К турке и к венгерцу — И ковшей славянских звук Немцам не по сердцу! Гой вы, цветики мои, Цветики степные! Что глядите на меня, Темно-голубые? И о чем грустите вы В день веселый мая, Средь некошеной травы Головой качая? 1840-e годы вернуться Романс-баллада. Из цикла «Моравские песни». Имеется вариант для пения. вернуться Музыка Альбрехта, Анцева, Булахова, Конюса, Чугринова. Обычно поют первые три строфы. |
