ИВАН КОНДРАТЬЕВ (? — 1904) 552. Эти очи — темны ночи[557] Блеск очей моих знако́м Всем, кто любит черны очи! Эти очи — темны ночи, Все идет от них кругом! Из-под брови погляжу — Без речей блестят речами! Захочу — убью очами, Захочу — приворожу! Ой вы, очи, — темь ночей! Родилась смуглянкой, А без черных без очей Не была б цыганкой! Заглядится новичок, Захмелеет старый, вялый! Где ты, бравый да удалый? Где ты, старый старичок? Приморгну для новичка, Принахмурюсь для седого, Разутешу удалого, Разуважу старичка! Ой вы, очи, — темь ночей! Разутешу — шевельну, Кудри русые разглажу! Разуважу — все налажу, Стары косточки встряхну! Жизнь и сила вся моя Эти очи — темны ночи! Где те ночи — там и очи, Где те очи — там и я! Ой вы, очи, — темь ночей! Родилась смуглянкой, А без черных без очей Не была б цыганкой! <1898> СЕРГЕЙ САФОНОВ (1867–1904) 553. «Это было давно… Я не помню, когда это было…»[558] Это было давно… Я не помню, когда это было… Пронеслись, как виденья, и канули в вечность года, Утомленное сердце о прошлом теперь позабыло… Это было давно… Я не помню, когда это было, Может быть, никогда… Я не знаю тебя… После долгой печальной разлуки Как мне вспомнить твой голос, твой взгляд, очертанья лица И ласкавшие некогда милые, нежные руки? — Я не знаю тебя после долгой печальной разлуки, После слез без конца… Иногда… иногда, мне сдается, тебя я встречаю В вихре жизни безумной, в разгаре людской суеты, Жду тебя и зову, все движенья твои замечаю… Иногда… иногда, мне сдается, тебя я встречаю, Но вгляжусь — нет, не ты!.. Это было давно… Я не помню, когда это было… Но бессонные ночи, но думы… Как жутко тогда, Как мне хочется счастья, как прошлое близко и мило!.. Это было давно… Я не помню, когда это было… Но со мной ты всегда!.. 1890-е годы М. МЕДВЕДЕВ 554. Нет, не любил он[559]
Он говорил мне: «Будь ты моею! Страстью объятый, томлюсь я и млею..; Дай мне надежду, дай упоенье; Сердце унылое ты освети». Так лживой речью душу смущал он, Так лживой речью душу смущал он, Но не любил он, нет, не любил он, Нет, не любил он, ах! не любил меня! Он говорил мне: «Друг ненаглядный, Ты мне продлишь счастье земное… Все упованье и утешенье, Все в тебе, милой сердцем со мною». Страстною речью так заверял он, Страстною речью так заверял он, Но не любил он, нет, не любил он, Нет, не любил он, ах! не любил меня! Все эти речи сердце сгубили И пробудили во мне сомненье, Жизнью шутили, счастья лишили, Нет мне отрады, нет мне забвенья* Бедное сердце мне поразил он, Бедное сердце мне поразил он, Но не любил он, нет, не любил он, Нет, не любил он, ах! не любил меня!.. <1896> САША МАКАРОВ 555. «Вы просите песен, их нет у меня…»[560] Вы просите песен, их нет у меня — На сердце такая немая тоска. Так скучно, так грустно живется, Так медленно сердце холодное бьется, Что с песнями кончить пора. Новых я песен совсем не пою, Старые петь избегаю, — Тревожат они душу больную, И с ними, ах, с ними Сильней я страдаю, Вы просите песен, их нет у меня — На сердце такая немая тоска. Так скучно, так грустно живется, Так медленно сердце холодное бьется, Что с песнями кончить пора. К. ПОДРЕВСКИЙ 556. Дорогой длинною («Ехали на тройке с бубенцами…»)[561] Ехали на тройке с бубенцами, А вдали мелькали огоньки… Эх, когда бы мне теперь за вами, Душу бы развеять от тоски! Дорогой длинною, Погодой лунною, Да с песней той, Что вдаль летит звеня, И с той старинною, Да с семиструнною, Что по ночам Так мучила меня. Да, выходит, пели мы задаром, Понапрасну ночь за ночью жгли. Если мы покончили со старым, Так и ночи эти отошли! В даль родную новыми путями Нам отныне ехать суждено! Ехали на тройке с бубенцами, Да теперь проехали давно! вернуться В цикле «Из песен венгерских цыган». Романс исполнялся хором московских цыган. вернуться Музыка Гротто-Слепиковского, Золотарева, С. Кузнецова, Осина, Смирнского, Солухи, Чернова, Юкельсона, Икскюль и др. Первая строка стала крылатой. вернуться Опубликовано отдельным нотным изданием (СПб., 1897) с музыкой Гуэрчиа и с подзаголовком «Романс, с большим успехом исполненный г-жой Комиссаржевской». Это перевод итальянского романса «Е1 mi diceva che avria sfidato…» E. Дельпрейте. Исполнен в спектакле «Бесприданница» в Александринском театре Ларисой — В. Ф. Комиссаржевской (1896) и закрепившийся в последующих постановках этой пьесы А. Н. Островского. Более известна редакция А. Гварца. См.: воспоминания Е. П. Карпова в сб. «Памяти В. Ф. Комиссаржевской» (СПб., 1911). |
