Янна дрожала под тремя одеялами, бледная, с полузакрытыми, безжизненными, отчужденными глазами. Неутомимая тетушка Ольга за руку отводила Космаса от постели.

— Ты не бойся, мы, женщины, живучие. Сходи-ка лучше на рынок…

Только два дня Космас смог посвятить больной Янне, На третий день за ним прислали из редакции.

— Иди, иди, все будет в порядке, — успокоила его тетушка Ольга. — Я и одна управлюсь…

И в свои шестьдесят лет она бегала по пустым магазинам и рынкам, где все дорожало, а по ночам дежурила возле постели больной. Единственную двадцатилетнюю дочь тетушки Ольги в мае прошлого года у самых ворот дома убили террористы.

В Афины прибыло национальное правительство. На площади Конституции оно торжественно объявило свою программу и присягнуло на верность демократии. Вместе с правительством в Афины приехал и генерал Рональд Скоби. Он разместил свой штаб в гостинице «Гранд-Британия». Все чаще на афинских улицах стали появляться английские летчики и танкисты, потом шотландцы — с длинными и худыми, как камышины, ногами. А потом появились и негры. В один из последних октябрьских дней на улице Патисион Космас увидел первого негра. Любопытные афиняне бросились к нему с криками радостного изумления. Негр попятился, схватился за кобуру револьвера, но тут же понял, что ему ничто не грозит. «Wellcome!»{[85]} — закричали афиняне и подбросили черного гостя в воздух.

Газеты приветствовали прибытие в Афины английских солдат. «Отважные дети свободолюбивой Британии, — писала «Свобода», — найдут самый горячий прием у своего союзника, свободолюбивого греческого народа». Правые газеты требовали прибытия новых и новых частей: «Пусть это будут негры, пусть это будут индийцы — нам все равно. Больше солдат, больше танков, больше самолетов! Того, что есть, недостаточно!»

В редакции Космаса ждал Спирос.

— Беги в министерство юстиции. Сейчас туда понесут петицию о военных преступлениях. Разузнай, на кого министры стряпают дело — на предателей или на нас?

Делегация была многочисленной — знаменитые ученые, политики, деятели культуры. По пути к ним присоединялись прохожие — мужчины, женщины в черном, молодежь с плакатами. На плакатах были начертаны обещания правительства о немедленном и строгом наказании военных преступников. Площадь перед министерством юстиции мгновенно заполнилась.

Делегацию принял товарищ министра.

— Господин министр, к сожалению, болен.

— Однако, — заметил адвокат, глава делегации, — нездоровье не мешает господину министру встречаться и в министерстве и за его пределами с крупными военными преступниками, которых давно пора арестовать…

Адвокат перелистал страницы длинной петиции, но ни разу не заглянул в текст — он знал его наизусть. По сей день арестованы лишь очень немногие военные преступники, да и те, что арестованы и содержатся в тюрьме «Аверов», не испытывают никаких неудобств: тюрьму превратили в роскошную гостиницу. Давно уже министерству передан список офицеров полиции, служивших в гестапо на улице Мерлин, но они все еще на свободе. На свободе и те агенты, которые служили в гестапо на улице Памисоса, 8. На свободе министры оккупационного правительства, а известные спекулянты, сотрудничавшие с фашистами, сотрудничают теперь с английскими торговыми компаниями. Инженеры, добровольно участвовавшие в строительстве немецких стратегических сооружений, сейчас выполняют ту же самую работу для англичан. Террористические шайки вроде Калогерасов открыто орудуют в самом центре Афин…

— Соответствующий законопроект уже подготовлен, — ответил товарищ министра. — Скоро мы представим его на утверждение. Составлен список чрезвычайных прокуроров, которые проследят за ходом следствия и судопроизводства…

— О чем вы говорите, милостивый государь?

Щупленький старичок, член делегации, встрепенулся и выступил вперед. Это был худой, маленький человечек, одетый очень бедно и небрежно. Лысина увеличивала его лоб, и лишь на затылке торчали клочки седых волос. Космас помнил не столько его лицо, иссохшее, изможденное, сколько дрожащий, неуверенный голос. Весной 1942 года этот старичок, профессор университета, пришел во главе делегации и полицейское управление, чтобы вызволить своих арестованных студентов.

— О чем это вы говорите? — спрашивал он, прижимая руки к чахлой груди. — Неужели нужно ждать утверждения закона, чтобы признать предательство достойным осуждения и наказания?

— Правительство, господин профессор, — поклонился ему товарищ министра, — твердо следует по пути выполнения своих обещаний…

— Почему же тогда медлите? Почему у вас военные преступники даже не арестованы, в то время как во Франции и в Бельгии за несколько дней тысячи предателей были осуждены и расстреляны? Почему в Югославии…

Спрашивали члены делегации, спрашивали журналисты — афинские и иностранные. Поднялся шум.

— Господин товарищ министра, — обратился с вопросом корреспондент «Свободной Греции», — не могли бы вы назвать нам имена чрезвычайных прокуроров?

— Список передан для публикации.

— Тем более. Раз он подписан, то никакого секрета уже не представляет! Сообщите нам имена.

Товарищ министра поднял телефонную трубку и вызвал кого-то из высших чиновников.

— Существует ли в министерстве комиссия или другой орган по делам военных преступников? — спросил американский журналист.

Товарищ министра объявил, что при министерстве создан Высший координационный совет.

— Кто в него входит?

— Где этот совет разместился?

— Что он успел сделать?

— Вас много, — сказал товарищ министра, — я не успеваю…

В глубине зала открылась дверь, и вошла большая группа чиновников.

— Теперь вас стало больше, — смеялись журналисты, — мы не успеваем записывать…

— Относительно координационного совета вас мог бы информировать господин Ктенас.

Один из чиновников склонился к товарищу министра и сообщил, что господина Ктенаса в данную минуту в министерстве нет.

— Тогда… — товарищ министра оглядел свою гвардию, — тогда вас информирует господин Кацотакис.

Только теперь Космас увидел среди чиновников судью Кацотакиса. Товарищ министра представил его делегации:

— Господин Кацотакис, вице-председатель Высшего координационного совета по делам военных преступников.

— Не могли бы вы, господин Кацотакис, рассказать нам, какую работу провел совет за истекшее время? — спросил один из журналистов.

— С удовольствием. Наш совет, как вы знаете, еще новорожденный, он создан всего восемнадцать дней назад. Однако за этот период проделана грандиозная подготовительная работа. Необходимая предпосылка для деятельности нашего совета — закон о военных преступниках, и мы ждем его опубликования. В настоящий момент законопроект составляется…

— Составляется? Или составлен? Господин министр сказал, что составлен…

Кацотакис пожал плечами.

— Господину министру виднее…

Корреспонденты снова зашумели:

— Совет ждет закона от правительства, правительство ждет законопроект от совета… Приняты ли какие-нибудь практические меры?

— Мы столкнулись с массой технических сложностей. Пришлось начинать с самого элементарного — с вопроса о помещении: где мы будем собираться, где будем хранить наши бумаги?

— Так у вас нет помещения?

— Даже стульев не было, собирали по одному!

Адвокат, возглавлявший делегацию, возмущенно ахнул:

— Неужели дело стало за этим? Бога ради, что вы говорите! Да если на то пошло, я охотно уступлю вам свою контору! И кресла, и чернильницы, если понадобится!

После адвоката заговорила известная поэтесса:

— Я не знакома с господином Кацотакисом, но господин Ктенас мой сосед. Он владелец великолепного четырёхэтажного дома в центре города. Неужели ему трудно было выделить для нужд совета хоть один этаж, хоть одну комнату?

Едва она кончила, встал Космас: