— Ты говоришь, по неразумию, — с раздражением сказал Космас. — Если хочешь знать, Нестор был разумнее нас всех, вместе взятых, но кроме разума у него было еще и доброе сердце…

Однако его слова не доходили до Фокоса. Он был подавлен и едва стоял на ногах.

— Чего уж теперь кричать, — проговорил он. — Из-за глупой старухи такой герой погиб… Пошли, ребята, в деревню… Там снарядом несколько овец убило. Нужно забрать, а то их сожрут собаки!

Еще не рассвело, когда в лагерь вернулся Гермес. Он принес тревожную весть — немцы и цольясы снова сосредоточились в Шукры-Бали и готовятся выступить против партизан.

Бой начался рано утром внезапной, стремительной атакой. С того места, где Космас и его товарищи установили пулемет, было видно, как цольясы гурьбой бросились в реку и натолкнулись на огонь партизан Фантакаса. Большинство цольясов вернулись обратно, и лишь немногие успели перебраться на берег Астраса, под прикрытие густых ив. Там по ним с фланга ударил Керавнос.

Потом потянулись долгие, томительные часы перестрелки.

Вторая атака состоялась под вечер. Солнце уже клонилось к горизонту, когда на Астрас обрушился сплошной поток огня. Космас заметил, что снаряды падали на разрушенный минами Пелопидаса переход. Его партизаны оставили открытым, они были уверены, что оттуда немцы и цольясы наступать не решатся.

— Вставайте! — отдал команду Космас. — Скорее к переходу! Они зайдут к нам в тыл…

…Пушки умолкли. Дымился развороченный снарядами обрыв. Первая группа солдат беспрепятственно перешла реку и стала карабкаться в гору.

— Не спеши! — придержал пулеметчика Космас.

Его нервы были напряжены, тело одеревенело. Рука крепко сжимала кольцо гранаты. Космас отполз в сторону, приподнялся. Рывок был хладнокровным и рассчитанным. Падая, Космас услышал взрыв своей гранаты, а потом крики товарищей и треск пулемета. С того берега ответили пулеметы цольясов. Пули, точно разъяренные пчелы, впивались в землю. Космас ползком вернулся к своим. В этот самый момент их пулемет неожиданно умолк.

— Ранили! — прошептал пулеметчик. Его рука бессильно повисла. На спине и на груди выступила кровь.

Космас разорвал на нем рубашку и перевязал рану. Внизу было тихо. Отступившие цольясы вылезли на противоположный берег.

— Чего ждешь? — крикнул Космас второму пулеметчику. — Наподдай им как следует!

— Ты лучше посмотри, сколько лент у нас осталось.

У партизан не было лент, а у цольясов — желания снова лезть в воду. И стреляли они в основном для того, чтобы прикрыть отступление своих.

Неожиданно снова ударили пушки. Правда, били они уже не по Астрасу. Снаряды разрывались на противоположном берегу, на дороге к перевалу. Вскоре оттуда же донеслась ружейная стрельба.

— В кого это они стреляют? — недоумевали партизаны. — Что там происходит?

Разгадку они узнали к вечеру, когда в лагере появилась вестница Керавноса Лаократия. Она принесла трофеи — сигареты, консервы и хлеб. Но еще радостнее, чем трофеи, была неожиданная новость: маленький отряд — человек сорок эласитов, — направляясь из Кидонохорья на Астрас, зашел в тыл цольясам и завершил бой. Командовал отрядом товарищ Лиас, секретарь областного комитета Астипалеи.

— Он сейчас в Криакуро, — сказала Лаократия Космасу, — хочет с тобой поговорить.

Космас однажды видел Лиаса в Астрасе и на всю жизнь запомнил его. Его нельзя было не запомнить, Лиас обладал редким по величине и по форме носом: посредине возвышался невероятно крутой горб, а на конце свисала мясистая, увесистая слива, продырявленная порами. Разговаривая с Лиасом, многие делали вид, что не замечают его уродливого носа. Сам же Лиас не раз посмеивался над злым даром, которым наделила его природа.

В Криакуро было многолюдно. По дороге спешили незнакомые партизаны. Почти все в рваной одежде и с окровавленными повязками.

Лаократия распахнула перед Космасом дверь одного из домиков. Он вошел и увидел Фантакаса и Керавноса в белой чалме бинтов.

— Вот и Космас! — поднялся ему навстречу Лиас. — Тебя и не узнать — ишь какую бороду отрастил!

Космас рассмеялся.

— Иди сюда, садись! Сейчас мы тебя накормим.

В домике было уютно и тепло, пахло чесноком и рыбными консервами. Банку консервов получил и Космас, В дверях появился Фокос.

— Где ж ты пропадал? — ехидно спросил Керавнос. — А мы-то думали, что ты погиб смертью храбрых!

— Пророки говорят, что человек, способный меня убить, родится только в будущем веке:

— Иди сюда! — позвал Фокоса Космас. — Иди. Угощу рыбкой…

— Какой рыбкой? Откуда?

Увидев консервную банку, Фокос скривился.

— Ты меня прости, но это не рыба. Такую пакость я в рот не беру!

Космас поднес банку к огню и прочитал этикетку:

— «Сардины»!

— Не может быть! Консервы немецкие, а море у немцев ой как бедно сардинами! Собрали небось какую-нибудь рыбью мелюзгу. А кто в рыбе не смыслит, тот, конечно, и верит… Дай бог, доберемся до Астипалеи, поймаю я для тебя большую рыбу и знаешь как приготовлю? Единственный способ в мировой кулинарии — половина рыбы будет вареная, а половина жареная…

— Ну и что же в этом удивительного? — спросил Лиас.

— А то, что рыба будет неразрезанная. Целехонькая будет рыба — половина жаренная с маслицем и лимоном, а половина вареная!

— Сочиняешь!

— Это я-то?

— Ладно, ладно. В Астипалее проверим. А для тебя, Космас, есть дело. Нужно устроить раненых, собрать трофеи. Давай-ка займись…

С делами было покончено на рассвете. В домике Лиаса все спали. Космас нашел свободное место и лег.

Яркие события минувшего дня одно за другим пробегали у него перед глазами. Но самой яркой почему-то оказалась удивительная рыба, обещанная Фокосом. Она то и дело наплывала на него, большая, золотистая. Рыба шевелила жабрами и резвилась в реке, у самого берега, где песок мягкий и желтый. И вода была чистая, как детская память…

Засыпая, Космас вдруг вспомнил, что вместе с последними днями января он оставлял позади двадцать лет жизни.

С отрядом Лиаса в лагерь прибыли трое интендантов: словно дождевые тучи над выжженной солнцем долиной, они сулили партизанам сытые дни. Один из интендантов оказался знакомым Космаса. Это был старик Колокотронис. И Космас мог биться об заклад, что следом за старым интендантом на горизонте появится фасоль или чечевица. Колокотронис тоже узнал Космаса, и они поздоровались, как давние друзья.

— Как дела, Колокотронис?

— Х…х…х…

— Хорошо?

— Нет! — выпалил Колокотронис. — Х…х…худо! Х…х…хуже некуда!

— Что так?

— М…М…мулов нету!

— На что тебе мулы? Возить-то все равно нечего!

— Есть ч…чего возить! — лукаво сощурился Колокотронис.

И он поведал Космасу, что в лесу около Кидонохорья спрятаны несметные сокровища. В тех местах находилось интендантство. Когда началось отступление, транспорта не хватало, и большую часть запасов спрятали в лесу.

— И что там припрятано? — поинтересовался Космас, Колокотронис стал перечислять:

— С…с…с…

— Сахар? — подсказал Космас, — Соль!

— А что еще?

— М…м…

— Мука?

— М…м…мыло!

Таким образом Космас узнал, что в тайном складе припрятаны картофель, макароны, табак, а также патроны, мины и гранаты.

— А еще что-нибудь есть?

Колокотронис кивнул головой.

— Фа…фа…фа…

— Фасоль или факес?

— Не…немного фа…фасоли и не…немного фа…факес! Нужно было срочно перевезти эти продукты и не менее срочно — раздобыть врача и лекарства. В бою многие партизаны получили ранения. Каждый врачевал себя как мог. Первым лекарством была раки деда Александриса. Партизаны промывали ею свои раны. На бинты рвали рубашки. По вечерам женщины стирали окровавленные лоскуты в реке. Утром лоскуты снова шли на перевязку.

Раненых решили разместить в Криакуро. Здесь было безопасно. Во время обстрелов из Хелидони снаряды до Криакуро не долетали. Почти все домишки превратились в больничные палаты. Заботу о раненых взяла на себя Кустандо, крестьянка из погоревшей деревни.