Поражение турецких войск под Шипкой отрицательно сказалось на их моральном состоянии. Успех же, достигнутый в шипкинских боях русскими войсками, увеличил у них веру в свои силы. Особенно глубокое влияние оказал успех шипкинских боев на болгарское ополчение. Болгарское ополчение убедилось в том, что при братской помощи русских войск болгарский народ способен не только вести с турками партизанскую борьбу, но и побеждать турецкие регулярные войска в полевом бою. Шипкинские бои еще более закрепили традицию, издавна жившую в болгарском народе, традицию дружбы русского и болгарского народов, традицию успешной сов­местной борьбы с угнетателями. Боевое содружество русской армии и болгарского ополчения было прочно закреплено в горах Шипкинского перевала; русские солдаты, свидетели подвигов болгар в шипкинских боях, высоко оценили их боевую дружбу, отвагу и героизм.

Удержание русскими войсками Шипки имело огромное значение для всего населения Северной Болгарии и для многочисленных болгарских беженцев, скопившихся там после неудачи забалканского набега Гурко. Если бы Шипка не была удержана и через Шипкинский проход в Северную Болгарию вторглись полчища турецких солдат и особенно черкесов и башибузуков, болгарскому населению угрожало бы почти поголовное физическое истребление. Это прекрасно понимали русские солдаты и болгарские ополченцы - и именно это в значительной степени и порождало в них высокий боевой подъем и героизм.

Понимало это и болгарское население. Оно всеми мерами содействовало и помогало русским войскам, доставляя сведения о продвижении армии Сулеймана-паши, участвуя в работах, предоставляя подводы для шедших на выручку Шипки резервов, снабжая защитников Шипки водой, вином, табаком.

С военно-стратегической стороны шипкинские оборонительные августовские бои решили чисто оборонительную часть возложенной на Южный русский фронт задачи - удержали за русскими Шипкинский перевал. В результате выполнения этой части задачи Западный отряд был обеспечен от удара с юга на север, а вся Дунайская армия избежала угрозы быть расколотой на две части.

Переход к обороне главнокомандующий Николай Николаевич считал возможным лишь в сочетании с частными активными наступательными действиями. Цель этих действий он видел в ликвидации угрозы правому флангу Дунайской армии со стороны Плевны, что позволило бы с прибытием осенних подкреплений беспрепятственно проводить крупные наступательные действия против главных сил турецкой армии.

К середине августа у главнокомандующего сложилось представление не только об объекте частного наступления (Плевна), но и о сроке этого наступления (когда соберутся 2-я и 3-я дивизии). Успех этого наступления Николай Николаевич рассчитывал обеспечить главным образом созданием значительного численного превосходства союзных русско-румынских войск над гарнизоном Плевны.

Отражение атак Балканской армии на русские шипкинские позиции ненадолго отвлекло внимание Николая Николаевича и его штаба от подготовки наступления на Плевну. Наоборот, успех отражения атак Сулеймана-паши даже усилил стремление русского главнокомандующего форсировать начало наступления. 30 августа главнокомандующий Дунайской армией принял окончательное решение о начале наступления на Плевну в самом ближайшем будущем.

31 августа произошло событие, которое могло бы ускорить начало наступления на Плевну и сделать его значительно более легким. В этот день Осман-паша с 19 таборами(1) выступил из Плевны в направлении позиций 4-го русского корпуса. Целью этого выступления являлось отчасти выполнение требования константинопольского верховного командования - отвлечь внимание русских войск от армии Сулеймана-паши, - отчасти желание самого Османа-паши путем разведки боем прощупать силы русских войск. Казалось, наконец-то Николай Николаевич дождался случая атаковать турок, когда они выйдут из своих укреплений; ведь еще 4 августа он писал Александру II о таком случае, как о весьма желательном. Однако получилось нечто совершенно иное. Наступление Османа-паши в результате беспечности русского командования оказалось неожиданным для русских. Четырнадцать батальонов 4-го корпуса вынуждены были обороняться на своих позициях у Пелишата-Сгаловца против 19 турецких таборов, а 24 других батальона Западного отряда, не считая румын, были: пассивными свидетелями этого единоборства: русское командование даже не попыталось бросить их во фланговую атаку против войск Османа-паши. Фактически старшим начальником Западного отряда был тогда командир 4-го корпуса генерал-лейтенант Зотов. Он боялся бросить в контратаку 9-й корпус, так как в случае неудачи(2) это открыло бы главную императорскую квартиру, находившуюся тогда в Горном Студне; не мог рассчитывать Зотов также и на то, что командир 9-го корпуса Криденер будет действовать правильно(3). В ходе этого боя русские потеряли 1 000 человек, турки 1 350 человек. В 14:00 войска Османа-паши повернули обратно и ушли под прикрытие Плевненских укреплений.

Русское командование само отказалось от использования главного преимущества своих войск - превосходства их в наступлении на противника, не укрытого укреплениями.

Таким образом, бой под Пелишатом-Сгаловцем ничего не мог изменить в планах русского главного командования. Третий штурм Плевны, был решен, но главнокомандующий Дунайской армией решил предварительно овладеть Ловчей.

По замыслу главнокомандующего овладение Ловчей должно было обезопасить тыл войск Западного отряда во время штурма этими войсками Плевны. Однако опасность тылам Западного отряда со стороны Ловчи была явно надуманной. Ничтожные турецкие силы, занимавшие Ловчу, не представляли никакой угрозы для русских войск; против них достаточно было бы поставить относительно слабый заслон. Занятие Османом-пашей Ловчи явилось одной из его крупнейших ошибок. Восемь ловчинских таборов могли бы очень пригодиться Осману-паше в Плевне, но из Ловчи они по своей слабости ничего не смогли сделать для удержания Плевны. Занятие и оборона Ловчи были такой же ошибкой Османа-паши, как предварительная атака Ловчи по приказу Николая Николаевича.

Тем не менее русский главнокомандующий и его штаб стали деятельно готовиться к захвату Ловчи. Для этой цели 30 августа был сформирован особый отряд под командованием начальника вновь прибывшей 2-й пехотной дивизии генерал-майора Имеретинского. В состав отряда вошла 2-я дивизия, 2-я бригада 3-й пехотной дивизии, 64-й Казанский полк, батальон 118-го Шуйского полка, Кавказская казачья бригада, 92 пеших и 6 конных орудий; 31 августа в состав отряда дополнительно была введена 3-я стрелковая бригада. Всего в отряде числилось 25 батальонов, 13 эскадронов и сотен и 98 орудий - около 27 000 человек. Атака Ловчи была назначена на 3 сентября; заняв Ловчу, отряд должен был оставить там небольшой гарнизон, а остальными силами сразу же направиться к Плевне и принять участие в ее штурме.

Скобелев в августе значительное время наблюдал и разведывал Ловчу, поэтому Имеретинский выдвинул его вперед с отрядом из 64-го Казанского полка, батальона Шуйского полка, Кавказской казачьей бригады и 14 орудий.

Турецкие позиции у Ловчи были расположены на возвышенностях обоих берегов р. Осмы. Первая линия турецких укреплений тянулась по высотам №1, 2, 4 и 5 восточного берега реки. Перед ней протекал Присякский ручей. Занятые отрядом Скобелева высоты А, В, С и Д командовали над всей первой линией турецких укреплений, представлявших собой траншеи, в которых расположилось 3,5 табора; 1/2 табора занимало город. Укрепления второй линии были расположены на высотах №6, 7, 8 и 9 западного берега реки. Главным укреплением второй линии являлся редут двухметровой профили с рядом траншей, расположенных на высоте №6; на высотах №7, 8 и 9 были устроены лишь траншеи. Редут был занят тремя таборами с тремя орудиями, один табор с двумя орудиями занимал траншеи на высотах №7, 8 и 9.