Апрельское восстание нанесло феодальной Турции столь тяжелый удар, что заколебалось все прогнившее существо Османской империи.

После поражения апрельского восстания взоры болгарского народа обратились на Россию. По мере того как назревали события и выявлялось приближение войны между Россией и Турцией, все более крепли надежды болгар на осуществление при помощи России задач национально-освободительного движения. Этих надежд не разделяла лишь большая часть крупной болгарской буржуазии.

Как же относилось к войне с Россией турецкое по происхождению население Османской империи?

Слабость Турции толкала ее во внешней и внутренней политике на подчинение интересам иностранного капитала, преимущественно английского. Этим и определялось отношение к войне с Россией правительственных и придворных кругов Турции, ее феодально-клерикальных кругов. Только при победе в войне Турции их положение сохранялось и крепло.

Турецкая буржуазия, ремесленники и крестьянство, страдавшее в основной своей массе от гнета феодализма и засилья иностранного капитала, объективно, с точки зрения их экономических и политических интересов, не были заинтересованы в победоносной войне с Россией.

Но надо при этом учесть два субъективных обстоятельства, игравших видную роль в Турции того времени.

Первое из них состояло в большом влиянии ислама на темные, забитые массы турецкого крестьянства и ремесленников. Это обстоятельство было использовано турецкими правительственными и феодально-клерикальными кругами для оправдания войны с Россией и укрепления среди широких масс турецкого мусульманского населения воли к победе в этой войне. Такой прием использования ислама стал в Турции своего рода исторической традицией.

Второе обстоятельство заключалось в тех привилегиях - в основном внешнего, юридического характера, - которые еще сохранились в Турции с давних времен и которыми, в отличие от нетурецкого, христианского населения, обладали лишь лица турецкого происхождения. Турецкие правящие круги сумели внушить турецкому крестьянству и ремесленникам, особенно проживавшим на окраинах империи, что в случае военной неудачи им придется проститься с этими привилегиями, а многим придется расстаться и со своими скромными земельными наделами и выселиться. Именно на этой основе, в сочетании с религиозным фанатизмом, правящим турецким кругам удалось в помощь турецким войскам создать из турецкого населения вооруженные отряды «башибузуков», отличавшиеся крайним зверством в отношении христианского населения.

Играя па чувстве религиозного фанатизма и доказывая необходимость защиты привилегий, правящие турецкие круги сумели одурманить массы турецкого крестьянства и ремесленников и внушить им в известной мере волю к победе в приближавшейся войне с Россией. Но эти приемы, не затрагивавшие глубоких жизненных экономических интересов народных масс, способны были создать на первых порах чувство шовинизма, но не давали прочной основы для развития активной воли к победе в войне на всем ее протяжении.

Таким образом, в целом по условиям военного потенциала Турция в войне с Россией могла рассчитывать на победу лишь при условии значительной иностранной вооруженной поддержки и экономической помощи.

Крымская война 1853-1856 гг. показала отсталость военной организации царской России николаевского периода.

Выявилось, что комплектование армии по системе рекрутской повинности, в свое время бывшей прогрессивной, уже полностью себя изжило. Рекрутская система комплектования была системой чисто сословной; все тяготы военной службы при рекрутчине падали только на податные сословия - крестьян, мещан и «детей солдатских». Поскольку две последние категории численно были невелики, можно признать, что по существу армия комплектовалась почти из одних крестьян. Но и крестьянские контингента использовались далеко не полно. Отдача крестьян в рекруты затрагивала материальные интересы дворянства, так как с каждым рекрутом помещик лишался либо оброчного плательщика, либо работника на барщине(1).

В итоге ежегодный набор рекрутов в среднем составлял всего 80 000 человек. При таких условиях в русской армии не могло быть достаточного количества подготовленного запаса на случай войны. С началом Крымской войны обученный запас был быстро исчерпан, и в дальнейшем пришлось пополнять армию, помимо обычных рекрутских наборов, призывом совершенно необученных ополченцев.

Обученный запас начал создаваться с 1834 года за счет увольнения солдат в бессрочный отпуск по прохождении 15-20 лет действительной службы; при 25-летнем сроке службы в войсках уволенный в бессрочный отпуск 5-10 лет состоял в запасе. Эта мера дала к началу Крымской войны накопление запаса 212 ООО человек; в качественном отношении запас был вовсе не эффективен; при невыносимо тяжелых условиях службы николаевский солдат попадал в запас уже полубольным-полуинвалидом.

Крымская война выявила весьма невысокий уровень боевой подготовки русской армии. Дело в том, что в мирное время боевой подготовкой почти не занимались. В основном обучение солдат и офицеров сводилось к строевой муштре и плацпарадным увлечениям. Суворовское требование - учить войска тому, что потребуется на войне - было основательно забыто.

Уменье ценить достоинство воина, его инициативу, боевое содружество офицера и солдата, которое так настойчиво прививал в армии Суворов, уступило место грубому пренебрежению к личности солдата, пренебрежению барина-офицера к солдату-рабу, методам самой жестокой палочной дисциплины. Распространение среди офицеров общего и специального образования, широкого взгляда на военное дело, военной любознательности и творческого отношения к делу - прямо или косвенно осуждалось; все заменял устав и его слепое, шаблонное выполнение. Резко к худшему изменился моральный облик офицера, широко распространилось «казнокрадство» и «солдатокрадство», интриги, подсиживания. Реакционность убеждений, политическая благонадежность и знание деталей строевой муштры искупали в глазах царя все недостатки офицера в его моральном облике, в отношении к солдату и в области военного искусства. Конечно, были и исключения из этого общего правила, но они представляли в общей массе офицерства русской армии редкое явление.

На 60% основная масса офицерства состояла из лиц, не имевших среднего военного, а зачастую вообще какого бы то ни было образования.

По классовому составу офицерство русской армии николаевского времени являлось почти чисто дворянским. Дворянская часть офицерства комплектовалась двумя основными категориями: выпускниками кадетских корпусов и дворянами-юнкерами из числа недорослей типа фонвизинского Митрофанушки. Недворянская часть офи­церства была численно невелика и комплектовалась в основном из числа унтер-офицеров, поступивших в армию по рекрутской повинности; они с трудом дослуживались до средних офицерских чинов и в лучшем случае кончали жизненное поприще в должности «вечного ротного командира.

Офицеры дворянского происхождения играли решающую роль в офицерском корпусе; офицеры, являвшиеся выходцами из других сословий, держались в черном теле, использовались для «черновой» работы и влиянием не пользовались. Особую силу в офицерском корпусе имели прибалтийские дворяне-немцы, «остзейцы». Отличаясь в большинстве своем крайней реакционностью, жестокостью и тупостью, они даже в офицерском корпусе николаевских времен прочно утвердили за собой славу самых жестоких истязателей солдат, самых бездарных и невежественных командиров.

В целом русский офицерский корпус николаевского времени по своей организации и составу не мог обеспечить ни накопления достаточного офицерского запаса, ни должного развития русского военного искусства и правильной постановки боевой подготовки войск.

Крымская война выявила также устарелость вооружения русской армии, особенно в отношении стрелкового оружия. Нарезными ружьями - бельгийскими («люттихскими», льежскими) и отечественными систем Гартунга и Эрнрота, штуцерами - было вооружено лишь 4-5% пехоты: стрелковые батальоны и 24 «застрельщика» в каждом пехотном батальоне. Основным видом массового стрелкового оружия, особенно в начале Крымской войны, являлись гладкоствольные кремневые и капсюльно-ударные ружья с дальностью прямого выстрела в 200 шагов. Помимо общей экономической отсталости страны, непосредственно перевооружению всей армии штуцерами препятствовала отсталость русской военной промышленности с ее немногочисленными заводами и фабриками, почти лишенными самого совершенного по тому времени парового двигателя и отличавшимися крайне низкой производительностью крепостного труда.