Были также начаты переговоры с Румынией по вопросу о привлечении ее к активному участию в войне. В сентябре румынская армия приготовилась к войне. Участие Румынии в войне дало еще 41 000 человек.

Что касается других важнейших предложений Милютина, то в подготовительной работе они нашли весьма слабое отражение. В Болгарии русские войска были по прежнему разбросаны, оперативного резерва выделено не было, об укреплении позиций указания сверху были даны, но на местах проводились слабо. А о сохранении крови русского солдата, к чему призывал Милютин, высшее русское начальство в своей массе думало меньше всего.

В районе Плевны Осман-паша после 30 июля начал лихорадочно восстанавливать разрушенные и создавать новые укрепления. Войска Западного отряда заняли позиции по линии Турский Трестеник, Болгарский Караагач, Порадим, Пелишат и взялись за строительство укреплений.

Четырехугольник турецких крепостей Силистрия - Рущук - Шумла - Варна в условиях обхода его главными силами русской Дунайской армии играл роль плацдарма, с которого турецкие войска могли нанести удар на север, через Дунай, по русским тыловым сообщениям в Румынии или же на запад, по левому флангу Дунайской армии.

На первых порах после начала военных действий главнокомандующий русской Дунайской армией мог еще довольно серьезно опасаться этого четырехугольника Турецких крепостей. Исторический опыт показывал, что турки именно здесь держали главные силы своих войск. Поэтому с натяжкой можно было еще понять, почему по плану войны в начале ее первого этапа главное русское командование выделило для обеспечения со стороны четырехугольника крепостей 3 1/2 корпуса. (Один корпус в Нижне-Дунайском отряде Циммермана, 1/2 корпуса в отряде Веревкина и в Журжево-Ольтеницком отряде Адлера и, наконец, два корпуса в Рущукском отряде цесаревича Александра.)

Однако уже в начальный период военных действий русский главнокомандующий мог убедиться в изменении роли четырехугольника крепостей. Турецкое верховное командование не рискнуло перейти в серьезное наступление на тыловые сообщения Дунайской армии: для этого пришлось бы бросить за Дунай главные силы турецкой армии, но тогда нечем было бы преградить пути Дунайской армии к Адрианополю и Константинополю. Таким образом, одна угроза отпала. Зато сохранилась угроза удара по левому флангу Дунайской армии. Ее можно было парировать двояким образом: оставив в районе крепостей лишь силы, строго необходимые для пассивного обеспечения левого фланга Дунайской армии со стороны западного фаса четырехугольника, и некоторое наблюдение на северном берегу Дуная (высвободившиеся войска можно было использовать для образования общего резерва или для иного применения на направлении главного удара) или же оставив вначале против четырехугольника крепостей все 3 1/2 корпуса, но зато поставив им задачу активных наступательных действий.

Николай Николаевич избрал третий, наихудший способ действии. Против четырехугольника крепостей не только были оставлены выдвинутые прежде 3 1/2 корпуса, но они были усилены еще несколькими отрядами общей численностью в один корпус; к тому же перед этими войсками были поставлены чисто пассивные задачи. Нижне-Дунайский отряд (14-й корпус Циммермана), отряд Веревкина и Журжево-Ольтеницкий отряд Аллера в течение всей войны прикрывали Дунай и совершенно не участвовали в военных действиях, так как турецкие войска на них не наступали; таким образом, 1 1/2 корпуса русских войск были как бы вовсе выключены из войны. Рущукский отряд и образованные впоследствии соседние с ним отряды (Северный, Осман-Базарский и Еленский) общей численностью в три корпуса почти всю войну пассивно выполняли задачу обеспечения левого фланга Дунайской армии; положение этой группы отрядов, стоявших против западного фаса четырех­угольника, отличалось от положения Дунайских отрядов только тем, что им в разное время войны пришлось вести оборонительные бои, отражая слабые в общем наступательные попытки турецких войск.

Наступление турецких войск началось не сразу после открытия военных действий. В начале июля в четырехугольнике крепостей было 75 000 турецких войск, из которых для полевых действий можно "было выделить лишь 30 000 человек, к тому времени еще должным образом не устроенных и не организованных. Это предопределило отказ турецкого главнокомандующего Абдул-Керима-паши от наступления на левый фланг Дунайской армии.

21 июля новым главнокомандующим был назначен Мехмет-Али-паша. Назначение последнего было лишь номинальным, так как Осман-паша и Сулейман-паша не были даже извещены об их подчинении Мехмету-Али-паше; фактически последний являлся лишь главнокомандующим одной Восточно-Дунайской армией.

Мехмет-Али-паша начал готовить Восточно-Дунайскую армию к наступлению. Он добился отправки в Восточно-Дунайскую армию 14 таборов из Сухума и Батума, принял ряд мер к формированию 36 новых таборов из мусульман, проживавших внутри четырехугольника крепостей. Кроме того, воспользовавшись пассивностью Нижне-Дунайского и Журжево-Ольтеницкого русских отрядов, Мехмет-Али-паша снял с фронта против войск Циммермана и из северных крепостей четырехугольника ряд кадровых таборов и артиллерийских частей общей численностью в 25 000 человек при 30 орудиях. Все эти силы Мехмет-Али-паша обратил на формирование полевой армии, которая с 21 по 25 июля сосредоточилась в укрепленном лагере у Разграда. К концу июля численность этой армии достигла 40 000 человек при 96 орудиях и продолжала нарастать.

Наступление Действующего корпуса развивалось довольно медленно. Главные силы корпуса, не встречая никакого сопротивления со стороны турецких войск, к 28 апреля вышли на северо-восток от Карса к Еникею и Займу, продвинувшись, следовательно, за 5 суток на 60 км; причиной малой скорости движения были тяжелые, в связи с распутицей, дорожные условия.

К этому времени турецкий главнокомандующий на Кавказском театре Ахмет-Мухтар-паша не только перешел к обороне, но с отрядом в 5000 человек покинул Карс, где он находился, и перешел в Бозгалу, намереваясь отойти оттуда в направлении на Эрзерум. Причины столь неожиданного на первый взгляд решения турецкого главнокомандующего коренились, по всей вероятности, в преувеличенном представлении о численности вторгшихся в Турцию русских войск(1). По мнению Мухтара-паши, единственным выходом из положения являлось предоставление Карса собственным силам оставшегося там гарнизона, отступление с небольшим отрядом полевых войск к Эрзеруму, оборона этой крепости и ускоренное формирование там новых войсковых частей. Мухтар-паша рассчитывал, что обложение и осада русскими Карса даст ему выигрыш времени для создания в тылу, у Эрзерума, целой новой крупной группы войск, которую можно будет противопоставить Кавказской русской армии.

В связи с выходом Мухтара-паши и полевых войск из Карса перед русским Действующим корпусом открылись две возможные перспективы действий.

Во-первых, русский Действующий корпус мог ограничиться оставлением против Карса и Ардагана небольших наблюдательных отрядов, а главными силами повести стремительное наступление вглубь театра, разгромить вышедший из Карса отряд и занять Эрзерум. Такое наступление могло бы принести русским немало выгод. Овладев Эрзерумом, Действующий корпус приобретал в его лице прочный опорный пункт, опираясь на который он мог дождаться подхода подкреплений из России и затем действовать по обстановке. Обладание Эрзерумом позволило бы использовать богатые продовольственные ресурсы Эрзерумской долины и тем устранить необходимость весьма нелегкой доставки продовольствия с Кавказа. С захватом Эрзерума русскими войсками Мухтар-паша не смог бы использовать для новых воинских формирований богатые людские ресурсы района Эрзерума. При условии принятия такого плана действий вскоре после перехода государственной границы и энергичного его проведения в жизнь наступление русского Действующего корпуса не могло встретить на первых порах серьезного сопротивления со стороны турецких войск.