Используя свое качественное превосходство, русские войска имели на первых порах много шансов на успех наступления. Однако при этом надо было учитывать, что с течением времени преимущества русских войск могли уменьшиться; если бы туркам удалось выиграть время, они могли бы поднять численность своих войск за счет формирования новых частей и улучшить их качественно путем обучения.

Таким образом, перед командованием русской Кавказской армии стояло два возможных плана действий: 1) либо, рассчитывая только на наличные силы и не продвигаясь далеко вглубь турецкой территории, перейти к активной обороне; 2) либо наступать стремительно и глубоко, захватив на главном направлении Эрзерум, после чего сразу наращивать силы за счет прибытия подкреплений из глубины страны.

Фактически был принят третий план, весьма неудачно скомбинированный из двух наиболее вероятных. Было решено после объявления войны перейти границу и занять недалеко от нее, в 1-2 переходах, такие позиции, с которых можно было бы прикрыть русские территории от вторжения турецких войск и вести разведку неприятельских сил; в зависимости от результатов разведки должно было последовать решение о дальнейшем образе действий; при этом было две возможности: или «идти на Ардаган... на Каре или наступать вглубь края, водворяя наше управление и обходя крепости, оставляя для наблюдения за ними лишь особые отряды»(14).

Принятие такого странного плана говорит о том, что кавказское командование к началу военных действий не имело определенных намерений, теряло время на выяснение обстановки и тем самым отдавало инициативу в руки противника. Вместе с тем этот план означал отказ от использования выгод внезапности наступления, так как противник выигрывал время для формирования и обучения новых частей, справиться с которыми Кавказской армии без дополнительного усиления вряд ли удалось бы. Следовательно, русское кавказское командование теряло шансы весьма вероятной победы в результате быстрого наступления на Эрзерум и разгрома формировавшихся там турецких войск. А ведь при таком наступлении можно было на первых порах, перераспределив силы между отрядами, обойтись и без крупных подкреплений из глубины России. Для этого надо было уменьшить численность Кобулетского отряда (Батум - второстепенный объект) и за его счет увеличить на 8000-9000 человек главные силы Действующего корпуса. С 60 000 человек Действующий корпус мог достаточно уверенно идти на Эрзерум. Но главнокомандующий Кавказской армией и командир Действующего корпуса, находившиеся под гипнозом двойного численного превосходства турецких войск, на это не пошли. Среди высшего командования Кавказской армии нашелся только один человек, начальник Эриванского отряда генерал Тергукасов, который предложил наступать на Эрзерум сразу же по открытии военных действий всеми силами Действующего корпуса(15).

В целом русские планы войны в основной своей части являлись нереальными и на Балканах, и на Кавказе.

Нереальность русских планов войны объяснялась тем, что царизм, опасаясь Англии и Австрии, не решался ослабить войска, расположенные на границе с Германией и Австро-Венгрией, чтобы за их счет усилить Дунайскую армию. По этой же причине выделялись значительные силы для обороны Черноморского побережья.

Схема 7. Устройство поверхности и путей сообщения Кавказского театра военных действий.

С другой стороны, царизм стремился ограничить численность войск на Балканском полуострове в целях экономии средств.

Недооценка военных возможностей Турции на Балканах, а также переоценка их на Кавказе привели к неправильному определению численности турецких войск. Если к этому прибавить обычную для царизма пренебрежительную оценку войск неприятеля, то нереальность планов станет еще более наглядной.

Все эти вопиющие недостатки в конечном итоге вытекали из дефективности стратегии загнившего русского царизма.

Схема 8. Схема населенных пунктов, рек и путей сообщения Кавказского театра военных действий.

Военно-морская обстановка к началу войны сложилась для России весьма невыгодно. Русский Черноморский военно-морской флот ввиду своей слабости не был в состоянии вести обычную для того времени борьбу с военно-морским флотом Турции. Он также не мог получить поддержки от других русских военно-морских сил (например, от наиболее сильного Балтийского флота), так как черноморские проливы находились в руках турок. Более того, крейсировавшая в Средиземном море русская эскадра по настоянию Англии была отозвана в Балтику; тем самым исключалась возможность отвлечения на нее части турецкого Черноморского флота.

В силу этих обстоятельств многим казалось, что русский Черноморский военно-морской флот можно было использовать только для выполнения задач чисто пассивной обороны русского Причерноморья в качестве одного из средств береговой обороны (для защиты минных заграждений и т.п.).

Неудовлетворительность такого решения вопроса очевидна: Черное море предоставлялось в полное распоряжение Турции; она могла беспрепятственно использовать его для своих перевозок и безнаказанно осуществлять блокаду русских черноморских портов. Ограничить свободную деятельность турок на Черном море можно было только путем придания активного характера оборонительным действиям русского Черноморского флота.

С.О. Макаров, еще молодой тогда лейтенант, выдвинул блестящую идею использовать для нападения на турецкие броненосцы минные катера, перевозимые на борту парохода. Ценность этой идеи состояла в сочетании свойств парохода и минного катера. Пароход был относительно быстроходен и обладал большим радиусом действия, но он не мог нападать на броненосцы. Минный катер мог нападать на броненосцы, но был тихоходен и имел малый радиус действий. Сочетание парохода с минным катером давало все выгоды быстроты, ударной силы и дальности радиуса действии.

Таким образом, путем развития активных крейсерских операций русский Черноморский флот во время войны получил бы возможность ограничить транспортное плавание турецких судов, а путем применения с пароходов минных катеров - возможность отчасти прикрыть свои крейсерские операции и ограничить блокаду русских портов турецким военно-морским флотом. Кроме того, активными действиями судов дальнего плавания флот мог оказывать содействие русским сухопутным силам путем боевой поддержки, перевозок воинских грузов, воздействия на турецкое Причерноморье и т.п.

Эти задачи были поставлены русскому Черноморскому военно-морскому флоту только в ходе войны.

Основы турецкого плана войны изложены в предписании (тескере), врученном великому визирю от имени султана 20 апреля 1877 года. Турки определяли войну как оборонительную; в качестве первого оборонительного рубежа намечался Дунай, но, говорилось в предписании, «так как нельзя удержать всю оборонительную линию Дуная от Мачина до Виддина, то с наступлением войны надлежит завлекать неприятеля вглубь страны и там дать ему сражение»(16). Планировалось, что «...если неприятель будет побежден, то мы заставим его перейти обратно через Дунай и будем преследовать его до Прута; в противном случае, отойдя к Балканам и удер­живая Варну, Бургас и разные важные пункты в районе Балкан, нам следует стараться не дать противнику распространяться»(17).

В этом предписании весьма неясно делались наметки создания групп на флангах наступающих русских войск после переправы их через Дунай. Одну такую группу предполагалось сосредоточить на правом фланге общего расположения турецкой армии в четырехугольнике крепостей Рущук, Силистрия, Шумла, Варна, прикрыв ее с северо-востока занятием линии Кюстендже - Черноводы. Другую - на левом фланге расположения турецких войск у Систово - Рахово-Виддина. Время и характер действий этих групп не устанавливались; можно предполагать, что они предназначались для контрудара. Наконец, в районе Виддина намечалось создать еще одну группу войск, которая должна была наблюдать за румынскими войсками и препятствовать соединению русских войск с сербскими.