К ночи с 23 на 24 августа, после прибытия 2-й бригады 14-й дивизии, на шипкинских позициях сосредоточилось до 7000 человек. С прибытием свежих русских войск окончательно миновал кризис русской обороны.

Успешный для русских исход боя 23 августа не означал, однако, полного разгрома турок. Он не создал даже выгодных и благоприятных условий для дальнейшей обороны шипкинских позиций. Возвышенности Лысая и Лесной Курган - с запада, Малый Бедек, Демир-тепе и Демиевиц - с востока все еще продолжали нависать над флангами русских оборонительных позиций. Турецкая пехота и турецкая артиллерия на этих высотах продолжали держать под перекрестным обстрелом не только позиции, но и тыловые пути оборонявшихся, создавая для последних исключительные трудности. Радецкий только тут, на месте и в бою, понял порочность созданной им системы обороны и попытался ее исправить. Отразив утром 24 августа атаки войск Сулеймана-паши, Радецкий сам перешел к контратакам, стараясь занять укрепленные уже турками фланговые высоты. Но тут русские войска были встречены таким же массовым ружейным огнем окопавшейся турецкой пехоты, как и при Второй Плевне. Контратаки были плохо подготовлены, а мер противодействия огню турок не было найдено.

Боевой дух русских войск был очень высок, но солдаты четыре дня не имели горячей пищи, а воду получали с перебоями. Организация боя была отвратительной, силы в бой вводились по частям и направлялись в лоб противнику. Несмотря на то, что бои длились в течение 24, 25 и 26 августа, они не принесли русским войскам ничего, кроме новых потерь; между прочим в этих боях был убит Дерожинский и ранен Драгомиров. Смерть Дерожинского - этого, несомненно, способного и вдумчивого командира - явилась серьезной потерей для русских войск. Драгомиров, командовавший 14-й пехотной дивизией, все пытался решать штыковыми ударами, и дивизия несла при этом большие жертвы, не достигая нужных результатов. Войска, конечно, не были в этом виноваты. Они доблестно сражались все дни, особенно 25 августа, когда им почти что удалось в горячем бою захватить гору Лесную (ее пришлось отдать туркам обратно лишь потому, что проводивший эту контратаку Липинский не был во-время поддержан резервами).

На этом и кончились героические бои русских войск на Шипкинском перевале. За шесть дней боев турецкие войска, по словам Сулеймана-паши(16), потеряли 6 644 человека убитыми и ранеными - более четверти всего состава лучшей турецкой полевой армии; однако необходимо признать эти турецкие данные явно заниженными; их цифру потерь надо увеличить почти вдвое; имеются даже сведения, что турки одними убитыми потеряли 7 000 человек - именно таково было число захороненных русскими турецких трупов(17). Сулейман-паша, прозванный турецкими историками за этот бой палачом и мясником, обратился к султану с требованием прислать ему 15 000 - 20 000 человек, так как оставшихся у него 19 782 человека(18) для продолжения наступательных боев было явно недостаточно. Верховное турецкое командование могло выслать ему всего десять таборов и 4 000 человек пополнения, одновременно приказав выслать пять таборов к Плевне. Ввиду этого Сулейман-паша решил на неопределенное время, впредь до прибытия подкреплений, перейти на своих шипкинских перевальных позициях к обороне.

Радецкий не был в состоянии осознать причины неудач своих контратак 24-26 августа и пришел к выводу, что турецкие войска можно выкурить с их, перевальных позиций только глубоким обходом через Балканы в долину р. Тунджи. Для этой цели он определил необходимость иметь «сильный корпус».

Выделенные вскоре со всех сторон на помощь войскам Радецкого сборные резервы по своей общей численности превышали силы корпуса, но он, не полагаясь на себя и свое уменье, отказался от их. использования для обхода турецкой Балканской армии. Своим отказом Радецкий толкнул главнокомандующего на использование этих резервов для третьего штурма Плевны и впоследствии обрек русские войска на обход позиций балканской турецкой армии в зимних гораздо более трудных, условиях. Непосредственно на ближайший период времени отказ Радецкого от активных решительных действий привел к длительной и весьма тяжелой для русских войск обороне - началось знаменитое «Шипкинское сидение».

Основной причиной успеха обороны русских войск являлись их отличные боевые качества, намного превосходящие боевые качества турецких войск.

Успеху шипкинской обороны немало способствовали также передовые старшие командиры: Дерожинский, Столетов, Липинский, Депрерадович, Толстой; средние командиры: Кончиелов, Поликарпов, Вязанков, Чиляев, Киснемский и другие.

Особенно большую роль в обороне Шипки в период 21-23 августа сыграл Столетов. Он правильно и своевременно информировал командование о боевой обстановке, верно определил направление главного удара противника, умело маневрировал резервами в бою, хорошо руководил войсками и поддерживал их дух в трудные ми­нуты. Если говорить об общем руководстве войсками в обороне Шипки, то, конечно, на первое место надо поставить Столетова. Но и Столетов, и все прочие командиры, доблестно проявившие себя в обороне Шипки, осуществляли лишь тактическое командование. «Заслуги» же Радецкого ограничиваются тем, что он в конце концов все же привел резервы к Шипке и тем закрепил результаты успешной для русских обороны 21-23 августа.

В тактическом отношении оборона Шипки дала много ценного, и в ней хорошо проявилось русское военное искусство. С точки зрения тактики надо особо отметить:

- своевременный маневр тактическими резервами;

- образование новых резервов за счет пассивных участков;

- своевременное занятие для обороны в ходе боя угрожаемых пунктов в тылу и на флангах;

- разумное сочетание огня с частными контратаками даже мелких подразделений;

- хорошее взаимодействие артиллерии с пехотой, а также весьма интенсивную деятельность артиллерии вообще (например, 2-я батарея 9-й артиллерийской бригады за 21-24 августа выпустила 5000 снарядов, потеряла 50 человек прислуги, из восьми орудий годными остались лишь три);

- широкое применение защитниками частного почина;

- энергичную и самоотверженную деятельность частных начальников в критические моменты обороны;

- важное значение в обороне даже таких несовершенных полевых укреплений, какими располагали на Шипке русские войска; шипкинские бои показали, что нарезное и заряжавшееся с казны оружие в сочетании с укреплениями - новый фактор боя, во много раз увеличивающий живучесть не только турецкой обороны, но и обороны вообще;

- применение русскими войсками военно-полевого телеграфа. Несмотря на то, что телеграф по нерадивости штаба армии был доведен только до Габрово, надо все же признать, что без него Радецкий не смог бы подвести к Шипке резервы.

В целом шипкинские бои явились выдающимся образцом обороны горного прохода в сложных условиях недостатка сил у оборонявшегося.

Весьма важным результатом августовских шипкинских боев было то, что одна из лучших полевых турецких армий, наиболее пригодных для наступательных действий, разбилась о горсть русских войск, дравшихся в тесном боевом содружестве с болгарскими дружинниками. Опыт шипкинских боев в августе 1877 года показал неспособность турецкой армии путем крупных наступательных действий достигать в борьбе против русских войск стратегических результатов. Главное турецкое командование в ходе войны довольно близко подошло к пониманию этого вывода. После шипкинских боев главнокомандующие турецкими армиями крайне неохотно шли на крупные наступательные действия против русских войск, всячески уклоняясь от них.

Русское же главное и высшее командование совершенно неправильно поняло результаты шипкинских боев. Неспособность турецкой армии к достижению решительных результатов в крупных наступательных действиях вовсе не означала еще непригодности турецкой армии к успешной, в определенных условиях, обороне против русских войск. К такой реальной оценке турецкой армии русское командование не пришло, и это явилось одной из причин, толкнувших главное командование на третий штурм Плевны. Кроме того, русское командование не сделало после Шипки общих выводов о необходимости тактической перестройки русской обороны в соответствии с новыми требованиями и факторами боя (изматывание противника огнем с дальних дистанций, создание в обороне крепких полевых позиций и пр.).