Наблюдая бой, Криденер обнаружил огромные потери полков 31-й дивизии. Для него стало ясно, что потери и неудача этих полков в значительной степени зависели от совершенно неудовлетворительной артиллерийской подготовки. В этих условиях долгом Криденера являлся отказ от дальнейшего наступления на этом направлении и высылка всех резервов к Шаховскому, на участке которого Коиденер предполагал крупный успех. Но вместо всего этого Криденер двинул в наступление на те же Гривицкие редуты полки 5-й дивизии; хотя при этом 1-я бригада была направлена на редуты не в лоб, а в охват редута с северо-востока и Галицкий полк - в охват редута № 8 с юго-востока, но результатов боя это не изменило. Да и трудно было рассчитывать на иные результаты при том способе, которым Криденер организовал наступление. Очевидец так писал об этом наступлении: «Идем, куда? Сами не знаем... Вот подъезжает корпусный. Генералы к нему за приказаниями: «Что делать?» - «Идти и атаковать», - было приказание. - «Да ведь и местность вовсе не расследована; как атаковать без рекогносцировки?» - заметил было один из генералов. - «С богом, ваше превосходительство, идите и атакуйте»,- был ответ корпусного»(10).
Архангелогородцам и вологодцам пришлось наступать по кустам, по высокой кукурузе, пересечь два оврага, поэтому потери у них были меньшими, чем в полках 31-й дивизии, хотя наступали они тоже в ротных колоннах. Зато, двигаясь по закрытой и пересеченной местности, они сильно перемешались. Лишь отдельным людям из этих полков удалось добраться до редута № 7 и укрепиться в его рву, большинство же залегло в ложементах перед редутом. Все попытки русских атаковать редут отбивались сильным ружейным огнем турок, вал же был так высок, что, не пробив в нем бреши, через него нельзя было перебраться. Была затребована артиллерия, прибыли две батареи, но из-за темноты пробивку бреши отложили до утра. Так же неудачны были и попытки атаковать редут № 8. К темноте бой затих. Наступление войск правого фланга Западного отряда потерпело неудачу.
Наступление войск левого фланга началось около 15:00. Сигнал «наступление» на рожке был подан ровно в 14:00 командиром бригады 32-й пехотной дивизии генерал-майором Горшковым. При этом сигнале командиры частей пришли в полное недоумение, так как понятия не имели не только о диспозиции, но даже о том, что и когда надо атаковать. Сигнал «наступление» повторился, однако, во второй, а затем и в третий раз. Командир 125-го Курского полка полковник Ракуза помчался за разъяснениями на батарею, откуда раздавался сигнал. На батарее находился Горшков, и Ракуза обратился к нему с вопросом, в каком направлении полку двигаться и какой пункт атаковать. В ответ на этот вопрос Горшков лаконично ответил: «Двигаться прямо перед собой и побить по дороге всю сволочь, какая встретится на пути»(11). Несмотря на полную неясность этого краткого «приказа», только им и пришлось курянам (Курскому полку) руководствоваться во время своего наступления. Куряне и рыльцы (по имени города Рыльска) перешли в наступление и к 16:00 выбили турецкую пехоту из ложементов южнее оврага Сулуклия-дол, перешли через овраг, овладели укреплением № 14, причем захватили там два орудия, и даже временно ворвались в укрепления № 9, № 10 и № 11, но затем стали выдыхаться. Резервная бригада 30-й пехотной дивизии вовремя их не поддержала, так как к моменту атаки находилась еще в 1 1/2 км от турецких укреплений, а Шаховской не хотел ее вводить в дело до прибытия подкрепления от Криденера, который был об этом запрошен.
Лишь в 17:00, получив сообщение от Криденера о высылке к нему на поддержку из общего резерва Коломенского полка с батареей, Шаховской двинул на помощь курянам и рыльцам свой резервный Шуйский полк. Но момент для развития успеха был упущен - уже после 16:00 начались сперва частные, а затем, с 17:00, и общие турецкие контратаки. Осман-паша, обеспокоенный успехами русских на своем южном фронте, перебросил туда не только свой общий резерв, но и частные резервы с северного фронта. Приход Шуйского полка дал возможность отбить первые общие контратаки турок, а высланные затем Шаховским 117-й Ярославский из частного резерва и 119-й Коломенский из общего резерва полки помогли отбить и прочие турецкие контратаки. Во время их отражения войсками левого фланга не только были удержаны занятые позиции, но также захвачено и укрепление № 10. Все это было, однако, ни к чему, так как резервы и боеприпасы иссякли, развивать успех было нечем, потери были очень велики. В 18:15 Шаховской донес Криденеру: «Шесть часов боя; все патроны истощены; раненых больше четверти всего состава; уже начинается беспорядок; может легко случиться, что будет еще хуже. Прошу поддержания»(12). В 19:00, когда Криденер получил донесение Шаховского, в резерве войск правого крыла остался всего один батальон. Узнав из донесения, что у Шаховского также нет успеха, Криденер решил начать отступление.
Фланговые конные русские отряды в бою 30 июля вели себя по-разному. Правофланговый отряд Лашкарева бездействовал в течение всего боя. Левофланговый отряд Скобелева, которому Шаховской придал, в целях заслона со стороны Ловчи, один батальон 125-го пехотного Курского полка с четырьмя орудиями, действовал активно. В 12:00 отряд перешел в наступление на турецкие заслоны юго-западнее Плевны, занял Зеленые горы и пытался наступать на Плевну, но атака его была отбита. Тем не менее отряд Скобелева своими действиями отвлек на себя часть турецких войск и несколько облегчил наступление Шаховского.
Отход Западного отряда вечером 30 июля начался с отвода на исходные позиции 5-й дивизии; в 23:00 Криденер отдал распоряжение на отвод войск Вельяминова и Шаховского. К вечеру следующего дня эти войска сосредоточились у Сгаловца, Порадима, Турского, Трастеника и Болгарени, но часть их еще до 11:00 следующего дня оставалась во рвах Гривицких редутов в укреплении № 14.
Осман-паша не преследовал русских по причине полной деморализации своих войск в результате больших потерь и героической доблести русских войск. Более того: к утру 31 июля турки очистили укрепление № 4, 5 и 6, так как были уверены в возобновлении русскими наступления.
Потери турок в бою 30 июля достигали 3 800 человек. Русские потеряли вдвое больше - до 7 000 человек убитыми и ранеными; подавляющее большинство потерь выпало на долю пехоты - она потеряла 25% офицерского состава и 23% солдат. Русские войска честно выполнили свой долг, но дорогой ценой заплатили за просчеты своего главного и высшего командования.
Достаточно ограничиться лишь кратким перечислением главнейших ошибок командования. Это: отсутствие тщательной рекогносцировки, неправильный выбор направления главного удара, путаная диспозиция, отсутствие должной артиллерийской и ружейной подготовки атаки, нелепые наступательные построения, слабое взаимодействие войск первой линии между собой и с резервами, ввод в бой войск пакетами, бездействие конницы, неумение перестроиться в ходе боя в зависимости от обозначавшегося успеха и т.п.
Основной причиной большинства этих ошибок было непонимание русским главным и высшим командованием особенностей боя того времени, который, благодаря массовому ружейному огню и полевым укреплениям оборонявшегося, принял совсем иной, чем прежде, характер. Между тем имелся относительно свежий опыт Крымской войны, когда 18 июня 1855 года слабые русские полки, вооруженные гладкоствольными ружьями, отбили в Севастопольских укреплениях 3-го бастиона девятитысячную английскую дивизию, штурмовавшую этот бастион с 300 шагов после сильнейшей бомбардировки. Этот и подобные ему примеры Севастопольской кампании уже показали, что будет значить в войне 1877 года атака полевого укрепления, занятого пехотой с заряжающимися с казны ружьями.
Как можно было бы избежать Второй Плевны? Возможно, путем ночного штурма, как сделали это в отношении крепости Карса в эту же войну на Кавказе. Возможно, путем удара с тыла или фланга, где 30 июля укрепления еще отсутствовали. Возможно, выставлением одного лишь заслона в сторону Плевны и действием конницы на сообщениях. Способов было много, но косный и бездарный главный и высший командный состав русской армии не нашел их 30 июля и пошел по наиболее легкому и проторенному пути - подавить сопротивление противника одним количеством, не считаясь с жертвами и не заботясь о приложении к силе и доблести Русских войск еще и своего искусства.
